Собственность и государство - Чичерин Борис Николаевич - Страница 28

Лассаль пытается разрешить его, различая отдельные случаи. По его теории, приобретенное право признается и уничтожается не иначе как с вознаграждением, когда закон допускает, вообще, существование этого рода прав и отменяет только известную их форму; когда же самая сущность, или субстанция права отменяется безусловно, то и приобретенные права уничтожаются немедленно, без всякого вознаграждения (стр. 225, 230). Так например, пока законодатель признавал еще законное существование феодальных прав, он мог отменять те или другие их виды, давши вознаграждение владельцам; но как скоро было признано, что феодальные права подлежат безусловной отмене, так вознаграждение сделалось уже ничем не оправданным грабежом, похищением чужой собственности (стр. 239).

Как же определить, однако, что составляет самую сущность, права и что является только известною его формою? Всякое законом установленное право есть вид известного рода и род известного вида. Так, феодальное право, с одной стороны, составляет известный вид собственности, а с другой стороны является родовым понятием в отношении к множеству принадлежащих к этой категории прав. Станем ли мы считать происхождение известного права собственности из феодальных отношений сущностью этого права или только формою? Очевидно, что можно сделать и то и другое совершенно по произволу. Можно сказать, что собственность составляет сущность этого права, а феодальное происхождение только его форму; но можно точно так же утверждать, что феодальное происхождение принадлежит к его сущности. Смотря по тому, куда мы поставим частичку вообще, отменяемое право окажется или сущностью, или формою. Лассаль старается на многих примерах показать правильность своего разделения; но при этом он запутывается в такие противоречия, которые явно обнаруживают несостоятельность всей его системы. Так например, он считает безусловным закон отменяющий фидеикоммиссы и субституции, хотя это не более как известные формы, или виды наследства. Точно так же он признает безусловным закон, воспрещающий вообще доказывать денежные обязательства свыше известной суммы показанием свидетелей, хотя свидетельские показания в гражданских делах вообще допускаются. Даже запрещение брать проценты свыше известного размера причисляется им к безусловным законам, хотя вообще брать проценты не запрещено, следовательно, сущность права сохраняется[51].

Ясно, что этим способом никакого разграничения сделать нельзя. Существование или несуществование законно приобретенного права ставится в зависимость от случайной редакции закона или от произвольного толкования. Источник всей этой бесконечной путаницы понятий заключается в ложной точке отправления. В самом деле, если в одном случае приобретенное право должно быть уважаемо, как выражение законной свободы человека, то на каком основании может быть дозволено не уважать его в другом? Если все зависит от воли законодателя, если изменяющееся общее сознание служит единственным источником всякого права, если лицо, по выражению Лассаля, не имеет права "воткнуть свой частный кол в юридическую почву", то приобретенное право не может иметь значения никогда и нигде; тогда свобода человека превращается в призрак, и дух трактуется как вещь. Если же наоборот, общее сознание тогда только может быть источником правомерного закона, когда оно носит в себе разумные начала, то есть, когда оно руководится требованиями правды и уважением к свободе, составляющей, по признанию самого Лассаля, корень всякого права, то приобретенное право должно быть признано всегда и везде, и всякое на него посягательство есть насилие и беззаконие.

Которое из этих двух воззрений истинно, в этом не может быть ни малейшего сомнения, не только для юриста, но и для всякого здравомыслящего человека. Если я уважаю закон, то и закон должен оказать мне уважение. Если я приобрел известное право тем путем, который мне указывал сам закон, то закон обязан охранять это право, и если, при изменившихся условиях или взглядах, он признает нужным отменить этого рода права, то он обязан дать мне справедливое вознаграждение. Иначе, по выражению Лассаля, закон превращается в ловушку, подставленную гражданам законодателем. Такой способ действия заключал бы в себе глубочайшее противоречие закона и с самим собою, и с свободою, и с правом. Выражение "нет права против права" не означает, как уверяет Лассаль, что всякое право должно сообразоваться с изменяющимся общим сознанием; оно означает, напротив, что общее сознание должно сообразоваться с вечными началами права, написанными в сердцах людей, с началами, которые познаются философиею и выражаются в законодательствах. Эти начала состоят в признании требований правды; а коренное требование правды заключается в том, чтобы воздавать каждому свое, то есть в уважении к человеческой свободе и ко всему тому, что из нее проистекает. Таковы были определения римских юристов, и такова же идея, которая живою нитью проходит через всю историю юридической мысли и через всю историю законодательств.

Человек, как свободное существо, налагает свою волю на внешний мир. В этом заключается основание собственности.

Право собственности содержит в себе двоякий элемент: фактическое отношение к вещи, или пользование ею для своих целей, и идеальное отношение - право. Источник первого лежит, с одной стороны, в человеческих потребностях, для удовлетворения которых необходимы материальные предметы, с другой стороны в физической силе, покоряющей эти предметы власти человека. Источником же идеального отношения является высший закон, закон разума, который подчиняет неразумную природу разумному существу, и неразлучный с ним закон свободы, требующий осуществления ее во внешнем мире, или присвоения ей внешней сферы, которою она могла бы располагать по усмотрению. В других подобных ему лицах лицо находит границу своей свободы; материальный же мир представляет ему открытое поприще, где оно может беспрепятственно проявлять свою деятельность.

Таким образом, собственность вытекает из природы человека, как разумно-свободного существа. В этом с редким единодушием сходятся философы различных школ. "Объявление прав человека и гражданина" причислило собственность, вслед за свободою, к прирожденным правам человека (ст. 2), Кант выводил ее из постулата практического разума, дозволяющего всякое употребление внешней свободы, которым не нарушается свобода других (Rechtslehre, § 2), Фихте из абсолютного права лица быть причиною во внешнем мире (Grundl. d. Naturr, § 10, 12), Гегель из требования, чтобы лицо создало себе внешнюю сферу свободы, откуда вытекает право полагать свою волю в каждую вещь, или абсолютное право присвоения всех вещей (Philos. d. Rechts, §§ 41, 44). То же начало признается и школою Краузе, несмотря на ее понятия об органическом значении права. "Особенное основание частной собственности, - говорит Арене, - может лежать только в начале единичной личности, в которой первобытный, божественный и вечный дух разума (Vernunftgeist) является властью, свободно господствующею и устрояющею все чувственное и индивидуальное, властью, прилагающеюся и к материально являющимся благам. Как свободное, личное существо, человек должен сам полагать себе свои цели и исполнять их на этих благах в своеобразной форме. Особенность каждого человеческого духа в выборе и исполнении своих целей требует и собственности как свободного распоряжения вещными благами для своеобразного осуществления совокупной личности. Именно потому что человек есть существо самобытное, которое должно своеобразно устроить свою жизнь, он должен иметь нечто для себя. Из самобытного и для себя бытия вытекает самобытное и для себя имение. Собственность есть, следовательно, объективация или отражение личности во внешнем, вещественном мире; это - круг вещных благ, проведенный из средоточия духовно-нравственной личности и управляемый из этого средоточия" (Naturrecht, II, § 68, стр. 110). Наконец, даже писатели с односторонне нравственным направлением подтверждают этот взгляд. "Человек, - говорит Шталь, - поставлен господином в творении. Предметы внешнего мира даны ему для удовлетворения его потребностей, сперва физических, а через посредство их и духовных. В способе же удовлетворения, именно, в устроении образа жизни и основанной на нем деятельности, должна проявляться личность человека. Для этого человек имеет от природы власть над вещами; для этого он и в человеческом общежитии, каждый в противоположность другим, должен свободно ими распоряжаться; они должны быть прочным образом обеспечены и подчинены его воле. На этом покоится собственность в обширном смысле, или имущество. Собственность составляет материал для откровения человеческой личности" (Phil. d. Rechts, II, 3 В, § 22).