Граната РГД-5 - Щелоков Александр Александрович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/32
• Следующая

Конечно, протестовать против решения, которое принял начальник областного УВД, Сазонов не стал: чего доброго одумаются, захотят вернуть, а это совсем ни к чему.Потом в суете каждодневных дел Сазонов забыл о случившемся и больше не вспоминал о нем. И вот теперь появление Ручкина и неожиданно проявленный им интерес к убийству семьи Усачевых заставили вдруг вспомнить туманные неясности, которые его встревожили, едва Сазонов включился в расследование.

И еще одна странная мелочь — областная бригада, забиравшая дело, розыскных материалов, собранных по горячим следам не потребовала. Создавалось впечатление, что она намерена начать работу с чистого листа.

— Хорошо, — Сазонов принял решение, — иди к капитану Лободе. Он тебя должен знать...

— Я его тоже знаю, — напомнил Ручкин. — Он при мне пришел в милицию.

— Тем лучше. Иди к нему. О чем договоритесь — дело ваше. Чем я меньше буду знать, тем спокойнее.

— Спасибо, Тимофей. Я тебе обязан.

— Ну, ну, иди. Главное, чтобы ты не был на меня в обиде.

Капитан Глеб Лобода — оперативник крепкий. Цену себе знает, гонор имеет, от работы не прячется. Свои относятся к нему хорошо, с уважением. За глаза, а иногда и прямо называют «Папаверин». К медицине прозвище отношения не имеет ни коим разом и родилось случайно. На одной вечеринке, представляя гостям свою семью, жена Лободы — Лера — первой называла дочку Веру, потом показала на мужа:

— А это — папа Верин.

Любителей подначки хватает в любом коллективе. Определение понравилось и привилось. Лобода мужик незлобливый, обижаться не стал.

Ручкина он встретил с радостным удивлением. Так бывает часто: человек уходит с работы, его долго не видят и вдруг будто встреча с мамонтом:

считалось, что их давно и в природе нет, а он нате вам — живой!

После традиционных объятий, Лобода, как это водится, задал вопрос:

— В наши края просто так или по делу?

— И по делу, Глеб. И к тебе. Разговор есть.

— Как со временем? — Лобода бросил взгляд на часы. — У меня обед. Может посидим вместе?

Кафе «Холодок» точнее было бы назвать «На припеке». Кондиционера в помещении не имелось, и в едальном зале стояла тропическая духота. Новым в сфере обслуживания со времен, когда здесь размещалась закусочная «Полет», как сразу заметил Ручкин, стало уменьшение количества мух на кубический метр объема воздуха. И то ладно.

Они сели за небольшой столик в углу кафе у окна. Хозяин ИЧП — индивидуально-частного предприятия сразу заметил сотрудника милиции и внутренне всполошился, хотя виду не подал. При виде представителей закона тревога на него нападала всякий раз.

Любой, кто ведет в наше время бизнес, на честных путях не выживет. Крупного криминала на мелкой торговой точке не провернешь, но дробных нарушений закона не избежать. Там приобретешь левый товар, в другой раз закосишь несколько миллионов налички от глаз налоговой службы, в третий к тебе на запах шашлычка заглянут и проведут вечерок за закрытой для других дверью областные криминальные авторитеты.

Короче, чтобы вести честный бизнес, одной честности мало. Надо еще уметь вертеться, стоять на ушах, закрывать когда надо глаза и не глядеть туда, куда не надо.

Махнув приветственно рукой Лободе — мол, узнал, как же еще! — хозяин кафе ткнул локтем в бок смазливую официантку — двоюродную сестру жены:

— Рысью, Светка!

И та, понимая, что возникли обстоятельства чрезвычайные, требовавшие быстрой реакции и полного послушания, сверкая ягодицами, лишь наполовину прикрытыми мини-юбкой, на ходу расцвечивая круглую как у колобка физиономию доброжелательной улыбкой, поспешила к гостям.

— Замечаешь? — Спросил Папаверин с торжеством в голосе. — Насколько изменило предпринимательство отношение обслуги к клиентам...

Ручкин скептически ухмыльнулся.

— Просто они тебя бояться, Глеб.

Еда появилась на столе, едва официантка унесла заказ на кухню.

Лобода с аппетитом кидал в рот пельмени. Делал он это неторопливо и со вкусом. Гора дымившейся паром еды быстро убывала с тарелки.

Ручкин с грустью смотрел на капитана. Когда-то он сам был таким едоком — неутолимым, ненасытным, умел и выпить и плотно закусить. Правда, до одурения алкоголем не надирался ни разу, но наедался иной раз до одышки. И вот укатали Сивку крутые горки прожитых лет. Потребности упали, пить он совсем перестал, а ел крайне мало.

Исподлобья бросая взгляды на сотрапезника, Ручкин заметил, что Лобода по мере насыщения утрачивал внешнюю суровость. Заметно подобрел его взгляд, движения стали более плавными.

— Тебя так и продолжают звать Папаверином?

Ручкин задал вопрос с улыбкой, чтобы не обидеть Лободу.

Тот вытер губы салфеткой и подвинул к себе стакан с морсом.

— Все реже и реже. — И пояснил. — Многие наши уже ушли. Сам я стал капитаном. Молодые фамильярничать побаиваются.

С трудом проглотив последний пельмень — оставлять недоеденное на тарелке Ручкин не мог — он потянулся к вазочке с салфетками.

— Один вопрос, Глеб. Не захочешь, не отвечай, но если решишь ответить, то не темни. Мне интересно узнать правду. Идет?

Заходы такого рода обычно пугают тех, кто не желает открываться. Поэтому, задавая вопрос, помимо всего прочего Ручкин хотел понять, насколько Лобода готов к откровенности и в какой мере ему можно верить.

Капитан не выдал ни смущения ни неудовольствия. — Скажу, но с одним условием.

— С каким?

— Мое мнение не тема для обсуждений с кем-то. Вам, Василий Иванович, я доверяю полностью, но с другими этим делиться не стал бы.

Ручкин одобрительно качнул головой.

— Подводить тебя, Глеб, не намерен. Все что здесь говорится — останется между нами. Ты знаешь — я не трепач.

— Василий Иванович, история очень грязная. Мы в нее влипли случайно, но как это для нас обернется — еще не ясно.

— Есть причины тревожиться? .

— Есть. И очень серьезные. — Лобода опять замялся.

Ручкин опустил глаза, чтобы не смущать собеседника внимательностью своего взгляда.

— Не хочешь, не говори.

Лобода засмеялся.

— Нет уж, раз начал — скажу. — Он выпил морс и отставил стакан. — Дело в том, Василий Иванович, что Усачевых убил сын губернатора Немцева. Игорь...

С минуту, а может и дольше, Ручкин сидел, не зная что и сказать.

— Сразил я вас? — Лобода улыбнулся уголками рта.

— Наповал. Как ты на это вышел?

— Работаем. — Лобода слегка рисовался. — В ночь убийства в Ярцево лейтенант Косухин задержал подозрительного человека. Он был так накачан наркотиками, что ничего путного о себе сказать не мог. У него изъяли нож. На лезвии и рукоятке оказалась кровь. На брюках пятна крови и спермы. Документов при себе у задержанного не было. Лейтенант Косухин мужик обстоятельный. Он собрал все вещдоки. Правда, на другой день, когда задержанный пришел в себя, он назвался Игорем Немцевым. Сообщил, что у него угнали машину — джип «Гранд-чероки». Самого его отпустили. А тут участковый лейтенант Борисов допросил путевого обходчика Рогозина. Тот видел ночью в день убийства черный джип у дома Усачевых. Запомнил часть госномера. Рапорт об этом направил на имя начальника райотдела. Расследование поручили мне. И вдруг все закрутилось...

— Что именно?

— К вечеру прилетели орлы из города. Следователь прокуратуры Волобуев. Майор Дрягин из УВД. Предъявили приказ. Дело у нас изъяли.

— И розыскные материалы?

— Не до того им было. Да и не думали они, что у нас уже что-то собралось.

Почувствовав, что удача возможно где-то рядом, Ручкин побоялся преждевременно возрадоваться и проявить свои чувства открыто. Спросил осторожно, нащупывающе:

— Что-нибудь сохранилось?

— Все. Я такие вещи не выкидаю.

— Познакомишь?

— Ох, Василий Иванович, оторвут мне голову...

— Зачем тогда хранишь?

— Затем и храню, чтобы не оторвали.

— Ладно, мое слово — тебя не подставлю.

— Добро, пошли ко мне.

Через полчаса Ручкин уже просматривал бумажки, собранные Лободой -копию рапорта участкового милиционера Борисова начальнику райотдела, рапорт лейтенанта Косухина об обстоятельствах задержания наркомана Немцева, опись вещей, изъятых при задержании, сообщение об обнаружении на территории Лужнецкого района автомашины «Гранд-чероки».

• Предыдущая
• 20/32
• Следующая