Героиновые пули - Щелоков Александр Александрович - Страница 64

• Предыдущая
• 64/69
• Следующая

Жетвин снисходительно улыбнулся.

— С тобой интересно говорить, Моторин. И я думаю, мы продолжим беседу, но не сейчас. У меня дела. Ты принят и можешь приступить к работе…

В это время в кармане пиджака Жетвина зазуммерил мобильный телефон. Жетвин вынул трубку.

— Слушаю.

Поскольку он не прижал её к уху плотно, Алексей услыхал часть разговора.

— Жек, «Северокобальт» у нас. Мы купили пакет.

— Сколько в нем?

— Пятьдесят два процента акций. Можешь поздравить.

— Отличная новость. Спасибо, что сообщил. И поздравляю…

За оградой автопарка фирмы на пустыре, отделенном от магистрального шоссе лесополосой, на взгорке стоял грузовик с синей будкой, которую перечеркивала белая полоса и украшала надпись «Мосводоканал». С этого места прекрасно просматривалась вся техническая территория «Трансконтиненталя». Неожиданно в будке приоткрылось боковое окно.

Ствол винтовки лег на нижнюю рейку рамы. В прицел Кузьма видел Жетвина, который разговаривал по мобильному телефону. Он прижимал к правому уху трубку. Ее черная полоса перечеркивала щеку.

Острый язычок марки прицела удобно улегся в точку, где трубка касалась виска.

Черт возьми, как это погано убивать людей! Не нравилось такое дело Кузьме. Но если ты летишь к земле с большой высоты и единственный шанс спастись заключается в том, чтобы дернуть кольцо парашюта, ты просто обязан это сделать. А если для того же надо нажать на спуск?

Палец слегка напрягся, выбирая свободный ход механизма и медленно потянул крючок…

У насилия нет конца. Оно всегда имеет продолжение…

Кузьма об этом не думал. Далеко не все умеют это делать.

Пуля ударила Жетвину точно в висок чуть выше уха. Она пробила аккуратное круглое отверстие и взорвалась внутри черепа. Мощный удар расколол голову, оставив вместо лица зиявший кровавой пустотой провал.

Алексей сразу понял в чем дело и что случилось, когда его оплеснуло горячей и липкой кровью. Военный опыт позволяет человеку начинать действовать ещё до того, как он обдумает и решит правильны его действия или бесполезны. Алексей не мог объяснить, кто и почему выстрелил в Жетвина, но то что то тот мертв и ему уже не помочь у него не возникало сомнений.

Быстрым движением руки Алексей отер лицо, размазав по нему чужую соленую и липкую кровь, забрызгавшую глаза и щеки. Ощутил, как по коже царапнули мелкие осколки чужих костей, но значения этому не придал.

Он не видел откуда произведен выстрел, однако интуиция подсказала, откуда могла прилететь пуля, сразившая Жетвина, и где мог засесть выпустивший её стрелок.

В десяти метрах от места, где лежал Жетвин, стоял трейлер, готовый к дальнему рейсу. Водила сидел в кабине, прогревая мотор. Рядом топтался «секьюрити», которому предстояло сопровождать транспорт в путь. Он стоял, широко расставив ноги и держал штатный помповик под мышкой стволом опущенным вниз.

В два прыжка Алексей оказался рядом с охранником. Тот оторопело смотрел на распростертое в луже крови тело Жетвина, к которому через плац бежал Арсений Лудилин, когда Алексей выхватил у него из под руки оружие.

— Ты что?! — Охранник скорее всего принял Алексея за сообщника террориста, оттого посерел лицом и потерял волю к сопротивлению. — Не стреляй! Не надо!

Алексей запрыгнул на бампер тягача, вскочил на капот, направил ствол помповика на водилу, помертвевшего от страха. Заорал, надсаживая голосовые связки:

— Задний ход! Прижмись к забору! Гони!

Трейлер дернулся и покатился назад.

Алексей перескочил аэродинамический обтекатель фургона, взлетел на крышу, безжалостно топая побежал по ней. Когда махина кузова припечаталась к забору, он с его высоты кинулся на пустырь.

Ремонтную машину «Мосводоканала» с кузовом синей раскраски Алексей увидел ещё находясь на крыше трейлера и у него теперь не оставалось сомнений где находилась позиция снайпера.

Кузьма, хорошо умевший стрелять, как был по натуре так и оставался винтовым попкой анальных подразделений внутренних войск и не отличался особым талантом планирования операций. Сделав выстрел, он тут же перебрался в кабину, сел за руль и стал разворачивать машину, чтобы как можно быстрее умотать с пустыря. Но его постигла неудача. Левое переднее колесо наехало на канализационный люк. Крышка его давно была сломана и отверстие для проформы когда-то прикрыли куском листового железа. Колесо, продавив металл, крепко влезло в чугунное кольцо и застряло в нем как в капкане. Кузьма газанул раз, другой. Дернул машину вперед-назад, но двигатель заглох и не заводился. В это же время Кузьма увидел как со стороны базы через забор на пустырь перепрыгнул человек. Он летел, раскинув руки в стороны, словно крылья, и в правой Кузьма заметил ружье.

Психология убийцы ущербна. Выстрелить в человека из засады, всадить нож в спину из-за угла далеко не равно умению вести огневой бой. Кузьму охватила паника. Затряслись руки, задрожали колени, вспотела спина. Он схватил свой винтарь, выскочил из машины и побежал в сторону череды деревьев, за которыми гудело шоссе.

Алексея отделяло от убегавшего террориста не более ста метров. Если тот пробежит ещё метров двадцать, то скроется в посадке, тянувшейся вдоль обеих сторон дороги. Решение пришло мгновенно. Алексей будто споткнулся и на ходу припал на правое колено. Передернул цевье, загоняя патрон в ствол и два раза подряд жахнул в сторону убегавшего человека.

Кузьма, который уже видел перед собой кювет и кусты, за которыми его должен ждать с машиной братец, наддал ходу. В момент, когда Кузьма собирался перепрыгнуть канаву, что-то с огромной силой ударило его в поясницу. Ударило так безжалостно, что боль дошла до живота и груди, опалив их крутым кипятком.

Сбитый мощным ударом с ног, Кузьма зацепился носком ботинка за землю и со всего маху вмазался широкоскулым лицом в мокрую от росы крапиву.

Но ни удара ни ожога тысяч стрекалец уже не почувствовал.

Часто события протекают настолько быстро и вовлекают в водоворот беды человека с такой силой, что потом, когда волны улягутся и появляется возможность попытаться разобраться в происходившем, восстановить последовательность своих и чужих действий, сделать это оказывается невозможно.

Объяснить откуда и когда появилась милиция Алексей не мог даже себе, хотя старался это сделать.

Он помнил лишь несколько автоматов, направленных на него с разных сторон, и нервный крик человека, раздрызганного напрочь нервным стрессом.

— Брось оружие!

Помповик Алексей не бросил. Оружие — вещь, требующая бережного отношения. Он лишь расставил обе руки в стороны, в правой — стволом вверх держал «иж». Присел на полусогнутых ногах и аккуратно положил помповик на землю. Потом выпрямился и поднял руки.

Затем память отчетливо запечатлела то, как с ним обращались стражи закона. Удары дубинками исподтишка по бокам, пинки по голеням — потом долго с них не сходили фиолетовые разводы синяков. Наконец с треском защелкнулись на руках стальные наручники.

Когда Алексей ощутил давление браслетов на запястья, то подумал, что знает только два символа демократии: — избирательные бюллетени, которыми граждане выражают свое доверие власти и наручники, которыми власть дает понять своим подданным кто она есть и для чего её выбирают.

Разобраться в том, что происходило на пустыре сразу после ареста у Алексея возможности не было. Его затолкали в воронок, который долго никуда не уезжал. Гремел сильный поганый, достававший до самых кишок вой сирены санитарной машины. Слышались визгливые писки то и дело подъезжавших милицейских машин. Должно быть прибывало начальство, чтобы продемонстрировать личное участие в расследовании дерзкого преступления.

На воронке Алексея отвезли в специзолятор и заперли в одиночке. Но этому предшествовали некоторые важные, но известные лишь узкому кругу лиц события.

Едва узнав о случившемся, Грибов тут же позвонил по прямому телефону Богданову. Трубку взяла Кира.

• Предыдущая
• 64/69
• Следующая