Бог Плодородия (ЛП) - Монтегю (Монтег) Маделайн (Маделаин) - Страница 35

• Предыдущая
• 35/45
• Следующая

Габи тяжело вздохнула, заставив себя улыбнуться, хотя и избегала его пристального взгляда:

- Это не имеет значения. Я понимаю. Мне просто нужно… принять.

- Принять что? - его руки упали с ее плеч, когда она отвернулась.

- То, что некоторые вещи невозможно изменить, несмотря на то, насколько сильно хочется. Я должна ехать. Это очень важно для меня, важно для моей карьеры.

Она колебалась, не желая говорить то, что собиралась сказать, и занялась перекладыванием вещей из комода, заталкивая их одну за другой в сумку.

- Мне нужно, чтобы ты примирился и тоже понял меня, - наконец выдавила она. - Ты не найдешь со мной то, что ищешь. Мне бы хотелось, чтобы ты ушел, пожалуйста. Я знаю, что для каждого человека есть своя пара. Ты просто должен поискать. Уверена, ты найдешь такую женщину, если просто поищешь.

- Но я не одинок. Нет. И…

- И ты можешь стать кем угодно, не так ли? Я уверена если только ты оглядишься вокруг, то увидишь немало первостатейных идиотов, только и ждущих, как бы расстаться с жизнью… среди которых встречается тьма-тьмущая таких, что пристрастились к острым ощущениям, обманывая смерть… или просто наркоманы-автогонщики, актеры, певцы, почти все, у кого достаточно денег для саморазрушения. И тогда ты получил бы отличное тело, которое не нужно не с кем делить, понимаешь? Оно было бы только твое, ясно?

Габи закрыла глаза, когда Анка подошел сзади и, сжав ладонями ее плечи, потянул к себе. Она воспротивилась, холодно застыв рядом с ним, подавляя желание развернуться и спрятать лицо у него на груди.

Она не имела сил и дальше притворяться, что все прекрасно устроилось. Больше не могла обманывать себя, что Анка останется с нею.

С чего бы? Она абсолютно ничем не примечательна. Она даже не могла подарить ему ребенка, которого он так хотел.

Где бы они жили? И на что? У нее хороший доход, но его недостаточно для двоих, «а рынок труда не завален предложениями работы для богов плодородия», - несколько истерично подумала она.

Анка уставился на ее макушку и ту часть лица, которую мог видеть, испытывая то, что никогда не ощущал - такую боль, перед которой все остальное пустяк. Она права, понял он с чувством омерзения к себе. То до чего они дошли продолжаться не могло. Он намеренно игнорировал возможные последствия из-за своих желаний, и едва не потерял ее.

Холод охватил его, когда он воскресил в памяти то, как был к этому близок, и без малого не потерпел полное фиаско с ней. Несмотря на все его могущество, борьба за то чтобы ее душа не покинула тело, почти истощила его силы.

Если бы она вспомнила, то презирала бы его так же, как он презирал себя?

Он не знал ответа, но твердо был уверен, что больше не готов ею рисковать. Она слишком хрупкая, бесценная.

Существовала только одна вещь, которую он мог сделать, чтобы стать достойным ее отношения, но придется рисковать всем, и он не ручался, что добьется успеха.

В любом случае, он должен попробовать, но не раньше, чем обретет силы, чтобы справиться с этой задачей.

В следующее мгновение скорее, к сожалению, нежели к облегчению для Габи, Анка отпустил ее. Она осталась стоять на том месте, где мужчина оставил ее, слушая сначала его удаляющиеся шаги, а затем звук открывшейся и закрывшейся за ним двери квартиры.

Плечи Габи поникли, как только Анка вышел.

- Это оказалось легко, - пробормотала она, с усилием проглатывая стоящий в горле плотный комок. Девушка тупо посмотрела на рубашку, которую некоторое время комкала в руках, и, наконец, опустилась на колени, чтобы вытащить из сумки все и понять, что туда накидала.

* * *

«Она уже и забыла, какая высокая влажность в этом зеленом аду», - размышляла Габи, устало спускаясь по трапу. Открытый джип, типа тех, что, как правило, используют военные, отъехал от заросшего травой края узкой посадочной полосы и помчался в сторону самолета. Сердце Габи тревожно сжалось, когда она заметила военную униформу и оружие в руках мужчин, расположившихся в каждом из четырех углов кузова автомобиля. Даже узнав человека, сидящего на пассажирском сиденье в кабине, Габи нисколько не успокоилась.

Как только машина остановилась, резко затормозив и выстреливая комками грязи и мелкими камешками из-под колес, Марк спрыгнул на землю.

- Доктор ЛаПлант! - Воскликнул он в приветствии, направившись к ней. - Счастлив, что вы вернулись!

Габи неопределенно кивнула.

- Рада вернуться, - автоматически солгала она, потому что ложь казалось более уместной, чем правда.

- Правительство проявило живейший интерес к раскопкам, как видите, - произнес он тише, подойдя ближе к ней. - Официально военные здесь, чтобы охранять нас и место раскопок от разного сброда - грабителей, повстанцев, или от тех и других вместе - кому бы ни пришла идея, что можно поправить свои финансовые дела некоторыми из артефактов.

Габи снова кивнула, отводя взгляд от солдат, пока те, спрыгнув с кузова, проворно похватали и загрузили в автомобиль ее багаж. Из пояснений Марка Габи сделала вывод - втайне правительство не верит, что и американцы не скроются с найденными ценностями.

Габи сожалела, что никто не удосужился рассказать ей о сложившейся здесь ситуации до того, как она согласилась вернуться, хотя и предполагала, что едва ли это что-либо изменило. Ее обстоятельства не позволяли пересмотреть решение, но она, по крайней мере, оказалась бы более подготовленной.

Марк помог ей взобраться в кабину, и Габриэль настороженно устроилась на сиденье между водителем и Марком, который расположился у окна. Габи надеялась, что демонстрация военной силы не служит мерой обеспечения безопасности от действий снайперов или нападения повстанцев, однако не собиралась давить на Марка с целью получения такой информации сейчас, когда их могли подслушать. Существовала вероятность того, что никто из военных не говорил по-английски, но Габи предпочла не доискиваться подтверждения таким способом, что они и сделали.

Вместо этого, пока автомобиль выезжал на узкую дорогу проторенную в джунглях, Марк в основном болтал на отвлеченные темы. Габи изо всех пыталась поддерживать вежливую беседу, но ничуть не расстроилась, когда молодой человек, наконец, бросил все попытки разговорить ее и позволил остаться наедине со своими мыслями.

Не то, чтобы мысли девушки были очень уж радужными и приятными, но тряска при движении на полном приводе по кошмарно разбитой колее усилилась и сосредоточиться на чем-то, кроме попытки удержаться на месте стало совершенно невозможно. При всем при том Габи заметила, что кое-какую работу по улучшению дороги все же проделали. В первый раз, когда она здесь проезжала, густая растительность подступала так близко, что высунувшийся из машины человек, рисковал быть исхлестанным ветками, а сейчас она ехала в открытом джипе. То, что этот автомобиль гораздо больше, свидетельствовало о том, что узкую колею значительно расширили. И, похоже, что буераки, которые делали эту поездку сродни пытке, образовались в тех местах, где прежде располагались обнажившиеся корни да вымоины от дождя, благодаря интенсивному использованию дороги подобными средствами передвижения.

Ее первая поездка оказалась изматывающей и лишенной элементарных условий комфортного существования, поскольку Габриэль не привыкла ко сну на земле в спальнике под звуки ночных джунглей, и понимание дикой природы не помогало ей ни на йоту. В этот раз сохранилось все то же самое, да еще добавился страх подвергнуться нападению повстанцев. Или же сопровождающим воякам, могло взбрести в голову попользоваться ею для собственного удовольствия, поскольку она находилась целиком и полностью в их власти. Габи старалась не думать о том, что Марк, который вероятно, весит не больше, чем она и ему всего лишь двадцать шесть, - это все, что стоит между нею и мужчинами. Стоит солдатам воспылать к ней вожделением, они без малейшего труда пустят ее по кругу, затем ликвидируют их обоих и отрапортуют, что американцы стали жертвами нападения в пути.

• Предыдущая
• 35/45
• Следующая