Вендетта (ЛП) - Группа LOVE IS LIKE A DRUG - Страница 46

• Предыдущая
• 46/47
• Следующая

Пытаюсь пошевелиться, но все впустую. Голова, руки, абсолютно все неподъемное. Пробую еще раз, и кожаное покрытие сиденья издает писк. Дом резко оборачивается. Я быстро закрываю глаза, надеясь, что он ничего не заметил.

В следующий раз я рискую открыть глаза только спустя насколько минут. Он смотрит прямо перед собой.

Именно тогда я понимаю, что на самом деле слышала голос Девона. Едва сдерживаюсь, чтобы не вскочить и не обвить его руками. Он жив. Чертовы ублюдки мне соврали. И он приехал сюда за мной после всего, что я натворила.

С усилием шевелю рукой, осторожно, чтобы снова не издать звук. На моем бедре что-то лежит, и когда я дотрагиваюсь до этого предмета рукой, почти визжу от счастья, потому что это пистолет.

Мне не жаль его после того, как он оставил меня на растерзание тем ублюдкам. Я уже собираюсь схватить оружие, как вдруг кто-то перехватывает мое запястье. Поднимаю глаза и вижу, как на меня многозначительно смотрит Дом, резко переводя взгляд на Девона.

Внимание.

— Что ты делаешь? — спрашивает Девон, оглядываясь.

Все дальнейшее происходит, как в замедленной съемке. Вот он смотрит на меня, в следующую секунду Дом выхватывает пистолет и направляет на Девона. Я замечаю, когда он решается действовать и начинает бороться с Домом за оружие, отвлекаясь от управления. Я врезаюсь головой в дверь. Машина съезжает в кювет, зарывается передними колесами в землю, и из приборной панели с силой вырываются белые подушки безопасности, резко врезаясь в них обоих, а после этого звучит выстрел. Я задерживаю дыхание, надеясь увидеть, что произошло.

Никакого движения.

Я тянусь рукой, которая до сих пор плохо слушается.

— Девон, — шепчу я и трясу его, пытаясь понять, дышит ли он.

Внезапно Дом хватает меня за запястье, выкручивая руку. И в следующую секунду гремит новый выстрел, и его голова прямо передо мной разлетается на куски, разбрызгивая кровь по всему салону.

Девон поднимает голову, глядя на меня. Мы молчим в течение минуты, просто смотря друг на друга. Единственные звуки в машине — помехи в радиоприемнике и наше тяжелое дыхание.

— Все хорошо? — спрашивает он, поднося руку к моему лицу и вытирая кровь мягкими прикосновениями. Я вздрагиваю от боли, когда он касается моей щеки.

Ничего не могу с собой поделать, и начинаю плакать. Не знаю, это слезы счастья или грусти, но больше не могу сдерживаться. Повсюду я вижу кровь, Девон выглядит бледным и усталым, как будто собирается упасть замертво. Чувствуя, как виски разрываются от боли, кладу руку поверх его ладони, чтобы он перестал вытирать, и просто прижимаю к своей щеке. Я закрываю глаза, не прекращая рыдать.

Он на самом деле здесь.

Девон убирает руку, и я слышу, как открывается дверь машины, потом он садится рядом со мной и обхватывает мое лицо ладонями, прислонясь лбом к моему лбу.

— Все хорошо, — говорит он, мягко целуя меня в губы, и проводит большим пальцем по подбородку. — Мы в порядке.

Я хватаю его рубашку в кулак, ударяя Девона в грудь.

— Ты жив, — из меня вырывается новое рыдание. — Они сказали мне, что я тебя убила.

— Все хорошо, — повторяет он напряженным голосом. Потом кладет руку на мой кулак и расправляет его, прижимая к груди, туда, где я могу чувствовать глухие удары его сердца под ладонью.

Открываю глаза, изучая его зеленые омуты, а потом немного отстраняюсь, чтобы осмотреть его и удостовериться, что с ним все в порядке. На шее я вижу воспаленный кровоподтек, наверное, от подушки безопасности, рубашка запачкана кровью, но серьезных повреждений вроде бы нет.

— Прости меня. Мне так жаль, Девон.

— Посмотри, есть ли у него телефон. Я свой потерял.

Я приподнимаюсь и нагибаюсь над передним сиденьем, пытаясь не смотреть на Дома. Моего кровного родственника. Я пытаюсь осмотреть куртку, но мне мешает его безжизненная рука, лежащая на животе. Я беру ее и аккуратно отвожу в сторону, борясь с рвотными позывами. Наконец я извлекаю телефон из его кармана и возвращаюсь на место, чтобы отдать его Девону. Он сидит, откинувшись назад, с закрытыми глазами и нахмуренным лбом.

— Девон, — он приоткрывает глаза и тут же снова их закрывает.

— Девон, — я начинаю его трясти. — Девон?!

Он не отвечает. И тогда я замечаю ярко-красное пятно, распространяющееся по его рубашке внизу живота. Прижимаю туда руки, пытаясь остановить кровь, но, конечно, это не помогает. Я снимаю свою рубашку и прикладываю ее в место ранения, одновременно пытаясь разобраться с телефоном. Он выключен. Вытираю окровавленную руку о джинсы и включаю его, молясь Богу, чтобы батарея не села. Дрожащими пальцами листаю список контактов, ища номер папы и наконец нажимаю на вызов.

На другом конце линии слышу его обеспокоенный голос:

— Дом? Где ты, сынок?

Как же чертовски больно слышать, как папа называет его сыном после всего, что произошло.

— Папа, — отзываюсь я. — Ты должен кого-нибудь прислать. — Я озираюсь, разыскивая любую подсказку, где мы можем находиться, но вижу только деревья и дорогу в стороне.

— Лейтон?

— Да, папа, ты можешь найти нас с помощью GPS по телефону Дома? Я понятия не имею, где мы сейчас, а Девон... Он истекает кровью.

— Оставайся на линии, — отвечает он. Я опускаю телефон и надавливаю обеими руками на ком из рубашки.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — повторяю я раз за разом.

Он выглядит бледным и безжизненным, но его грудь время от времени приподнимается, что немного меня обнадеживает.

Не знаю, сколько проходит времени: секунды, минуты, часы. Я продолжаю прижимать руки к ране, чувствуя, как их сводит судорогой, но не отпускаю, вглядываясь в его лицо. Наконец меня от него отодвигают, и я начинаю метаться, борясь с кем-то изо всех сил.

Я должна его спасти.

Передо мной появляется лицо папы, который сжимает меня в своих теплых объятиях и укутывает мягким одеялом. Я беспомощно смотрю, как двое мужчин кладут Девона на носилки, унося его от меня прочь. Озираюсь в поисках машины скорой помощи, но ее нет. Они должны были вызвать скорую.

Вырываюсь из объятий отца и бегу за Девоном, но на полпути дорогу преграждает его дядя.

— Я хочу поехать с ним, — говорю сквозь слезы, не отрывая глаз от фургона, куда поместили Девона.

Он бросает взгляд на моего папу и кивает.

— Позволь им сделать свою работу.

Подходит папа, обнимает за плечи, слегка их сжимая, и ведет меня к автомобилю. Я искоса бросаю последний взгляд на уезжающий фургон, не теряя надежды что-нибудь рассмотреть через тонированные стекла.

Водитель отца заводит двигатель, и мы уезжаем в противоположном направлении.

Они не позволяют мне приблизиться к нему еще раз.

Они даже не позволяют мне попрощаться с Девоном Андрэ.

ЛЕЙТОН 

6 месяцев спустя 

Этим утром я просыпаюсь в предвкушении.

Надеваю цветастую блузу с короткими рукавами, джинсы и пару желтых балеток. Теплое майское утро целует кожу, когда я иду к автомобилю. Все вокруг наконец оживает после холодной, суровой, давно прошедшей зимы.

Сегодня я собираюсь увидеться с ним.

В ту памятную ночь на склад Андрэ, где меня удерживали, совершили набег федералы, но не нашли ничего, кроме четырех тел, которые, по их словам, были результатом разборок между Джорджем и Стиви.

Семья Девона или моя семья не фигурировали вообще.

Я попыталась сгладить рассказ, когда говорила о предательстве Дома отцу. Я видела, что ему было больно так же, как и мне. Он был нам как родной и предал нас.

Я никогда не спрашивала, куда делось его тело, но могу предположить, что с ним разобрались.

Андрэ и Муры больше не воюют, хотя, как мне кажется, этого никогда и не было. Интересно, почему они думали, что разумно держать нас в неведении, но, наверное, у них были свои причины. Я отчаянно мечтаю обо всем забыть.

Фрэнк Андрэ по-прежнему владеет складами. Мой отец о них больше не упоминает. Наверное, это компенсация за все случившееся с обеими нашими семьями. Настоящее перемирие после многих лет.

• Предыдущая
• 46/47
• Следующая