Террористы (Наёёмные убийцы) - Вале Пер - Страница 66

• Предыдущая
• 66/82
• Следующая

— Добрый день, — бросил он Мартину Беку, подходя к Ребекке. — Вот ты где, Роберта. Я услышал по радио, что премьера застрелили, понял по описанию так называемого злоумышленника, о ком речь, и поспешил сюда.

— Добрый день, — ответила Ребекка.

— Мы вас разыскивали, — сказал Мартин Бек.

— Я был у клиента, — сообщил Рокотун. — Чрезвычайно интересный человек. Потрясающий эрудит, знает множество увлекательных вещей. Между прочим, отец его в свое время был видный знаток фламандских гобеленов. Там я и услышал сообщение по радио.

Роксен был одет в длинное пальто в желто-зеленую крапинку, которое с трудом сходилось у него на животе. Он сбросил пальто на стул, положил свой портфель на стол Мартина Бека и увидел револьвер.

— М-м-м, недурно, — заметил он. — Не так-то просто попасть в цель из такого оружия. Помню — это было перед самой войной, — аналогичное оружие фигурировало в деле двух братьев-близнецов. Если вы кончили, то мы с Робертой…

— Ребеккой, — поправил Мартин Бек.

— Ну да. Могу я поговорить с Ребеккой?

Порывшись в портфеле, Рокотун достал старый латунный портсигар. Открыл его и извлек жеваный окурок.

Мартин Бек почувствовал, что ради Ребекки лучше всего на время оставить ее наедине с Рокотуном. Если у него будет только один слушатель, может быть, это сократит количество ассоциаций и отклонений от темы. К тому же Мартину Беку предстояло заполнять всевозможные бланки, писать протоколы и рапорты, а с этим он мог справиться и без участия Ребекки.

Он поднялся со своего кресла и сказал:

— Пожалуйста. Я скоро вернусь.

Идя к двери, он услышал голос Рокотуна:

— Да, дорогая Ребекка, неприятная история, но как-нибудь образуется. Выше голову. Помню, одна девушка в твоем возрасте, это было в Кристианстаде, весной сорок шестого, в том самом году, когда…

Мартин Бек закрыл за собой дверь и вздохнул.

Мартин Бек верно оценил ситуацию, когда сказал начальнику ЦПУ, что риск нового покушения на сенатора очень мал. Правила БРЕН предписывали быстро нанести удар и по возможности бесследно исчезнуть. Сразу же повторять неудавшуюся акцию, чтобы исправить промах, считалось недопустимым.

В квартире на Капелльгатан Леваллуа уже принялся укладывать свое снаряжение. Он рассчитывал благополучно выскользнуть из страны, если не будет мешкать. Достаточно добраться до Дании, а дальше можно быть вполне спокойным. Француз не очень сокрушался из-за того, что произошло. Не такой у него был характер.

Положение Рейнхарда Гейдта было более затруднительным. Во-первых, полиция располагала данными о его внешности, во-вторых, его активно разыскивали.

В квартире было тепло, и он лежал на кровати в майке и белых трусах. Он только что принял душ.

Гейдт еще не задумывался всерьез, как и когда он покинет эту благоденствующую страну. Скорее всего, придется на некоторое время затаиться в квартире и ждать удобного случая.

Японцы получили такие же инструкции. Отсиживаться в квартире в Сёдермальме, пока не представится возможность покинуть ее без риска; другими словами, пока полиции не надоест подстерегать их и жизнь в стране не войдет в обычную колею. Подобно Гейдту, они запаслись консервами на месяц с лишним. С той разницей, что Гейдт, наверно, смог бы просуществовать на своеобразной японской диете от силы два дня, после чего тихо скончался бы от голода. Но его кладовка и холодильник были заполнены совсем другими продуктами, и в таком количестве, что один человек при необходимости мог бы растянуть их до конца года.

Сейчас голова его всецело была занята другим вопросом. Как они могли оплошать? Правда, еще в тренировочном лагере ему объясняли, что нельзя исключать вероятность потерь и неудач. Возможны и провалы, и убитые агенты, главное при этом, чтобы след не вел к БРЕН.

И все-таки. Леваллуа утверждает, что бомба взорвалась, а он обычно не ошибается. Возможность того, что японцы не в том месте заложили заряд, тоже исключена.

Рейнхард Гейдт умел рассуждать логично и решать самые сложные проблемы. Ему понадобилось меньше двадцати минут, чтобы сообразить, как было дело. Он встал с кровати и прошел в соседнюю комнату, где Леваллуа уже уложил свой скромный багаж и надевал пальто.

— Я понял, что произошло, — сказал Гейдт.

Француз вопросительно поглядел на него.

— Они нас попросту перехитрили. Радио и телевидение передавали не прямой репортаж. Они сдвинули передачу примерно на полчаса. Когда мы подорвали бомбу, кортеж уже проехал.

— М-м-м. Похоже на правду, — сказал Леваллуа.

— Этим объясняется и молчание на полицейской волне. Если бы она работала, трюк с радио и телевидением сразу стал бы очевиден.

Француз улыбнулся.

— А что, остроумно. Ничего не скажешь.

— Недооценили мы здешнюю полицию, — продолжал Гейдт. — Видно, не все в ней идиоты.

Леваллуа обвел взглядом комнату.

— Да, всякое бывает, — произнес он. — Ну, я пошел.

— Бери машину, — сказал Гейдт. — Все равно она мне теперь не понадобится.

Француз подумал. По всей стране, особенно вокруг Стокгольма, сейчас, наверно, расставлены полицейские кордоны. И хотя машину вряд ли выследили, все же риск остается.

— Нет, — заключил он. — Поеду поездом. Привет.

— Привет, — отозвался Гейдт. — До скорого.

— Надеюсь.

Леваллуа правильно рассчитал. Он без помех добрался до Энгельхольма на следующее утро. Оттуда автобус довез его до Турекова.

Рыбачья шхуна, как было условлено, ждала в гавани. Он сразу поднялся на борт, но в море они вышли, только когда стемнело.

На другой день Леваллуа был в Копенгагене, где ему практически ничего уже не грозило.

Хотя он не больно-то разбирался в датском языке, первые страницы газет поразили его своими заголовками. И он спросил себя, в котором часу в киоски Главного вокзала поступают свежие номера «Франс-суар».

Рейнхард Гейдт все валялся на постели, заложив руки за голову. Слушал вполуха радио и продолжал размышлять над своим первым основательным провалом. Кто-то перехитрил его, хотя подготовка была безупречной.

У кого хватило ума, чтобы так лихо его одурачить?

Когда начали передавать экстренное сообщение, он сел и удивленно прислушался.

Надо же, ко всему еще такое чуть ли не комическое совпадение!

Гейдт поймал себя на том, что смеется вслух.

Но смех смехом, а теперь ему рискованнее прежнего выходить на улицу.

Хорошо, что он предусмотрительно запасся хорошими книжками, которые можно читать и перечитывать с пользой для ума.

Рейнхард Гейдт понял, что нескоро увидит вновь Питермарицбург, и, поскольку он был большой любитель природы и свежего воздуха, ожидание обещало стать томительным.

Тем не менее он не очень унывал. Хандра для человека в его положении была непозволительной роскошью.

Для Мартина Бека венцом этого поразительного дня был телефонный звонок Херрготта Рада, который сообщил, что освободился, но, к сожалению, совершенно не представляет себе, где находится.

— И никто там у вас не знает?

— Нет, здесь все из Сконе.

— А как вас туда доставили?

— На полицейском автобусе, — ответил Рад. — Он ушел и приедет за нами только завтра утром. Единственное, что я могу сказать, — тут недалеко есть железная дорога. Поезда зеленые.

— Метро, — произнес Мартин Бек, раздумывая. — Ты в каком-нибудь предместье.

— Какое же это метро, ни одного туннеля не видно.

— Скажи ему, пусть выйдет из дома, дойдет до ближайшего угла и прочтет название улицы, — подсказала Рея, которая всегда подслушивала телефонные разговоры.

— Подключился кто-то? — рассмеялся Рад.

— Не совсем.

— Я слышал, что она сказала. Жди у телефона. Он вернулся через четыре минуты и сообщил:

— Люсвиксгатан. Тебе это что-нибудь говорит? Мартину Беку это название ровным счетом ничего не говорило, но Рея снова вмешалась в разговор.

• Предыдущая
• 66/82
• Следующая