Человек, который «испарился» - Вале Пер - Страница 28

• Предыдущая
• 28/42
• Следующая

Мартин Бек переоделся и уже собрался направиться в ресторан, как вдруг зазвонил телефон.

— На линии Стокгольм, — сказала телефонистка. — С вами хочет говорить редактор Эриксон.

Фамилию он знал, это был шеф Альфа Матссона, руководитель напористого и честолюбивого еженедельника.

В ухе у него раздался независимый голос:

— Я говорю с герром комиссаром Беком? Это главный редактор Эриксон.

— Я старший криминальный ассистент.

Герр редактор проигнорировал это уточнение.

— Как видите, герр комиссар, мне все сообщили о вашем задании. В конце концов именно я навел вас на след. Кроме того, у меня также очень хорошие связи в министерстве.

Так значит, его тезка, как он и ожидал, не сумел держать рот на замке.

— Вы меня слушаете?

— Слушаю.

— Нам следует выражаться осторожно, вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. Прежде всего я бы хотел сросить вас о следующем. Вы встретились с человеком, которого разыскиваете?

— С Матссоном? Нет, еще нет.

— Вышли на какой-нибудь след?

— Нет.

— Но это просто неслыханно.

— Да.

— Ну, в таком случае, как бы это сказать… какая там атмосфера?

— Жарко. По утрам небольшой туман.

— Простите? По утрам небольшой туман. Да, думаю, вас понимаю. Да, конечно. Однако здесь у нас ситуация такова, что мы уже не можем больше скрывать все это дело, если хотим, чтобы нам доверяли читатели. Ведь в случившееся просто невозможно поверить, а если взвесить все последствия, то из них вытекают неблагоприятные перспективы. Кроме того, мы чувствуем личную ответственность за судьбу Матссона. Он один из наших лучших сотрудников, замечательный человек, абсолютно честный и преданный. Он работает у меня в штабе уже много лет, и я знаю, что говорю.

— Где?

— Простите?

— Где, вы сказали, он работает?

— А, у меня в штабе. Понимаете, мы так выражаемся, называем редакцию штабом. Так вот, как я сказал, я знаю, что говорю. Я могу поручиться за этого человека, и это лишь усиливает мою личную ответственность.

Мартин Бек стоял у столика, держа в руке трубку, и думал о другом. Он попытался представить себе, как выглядит герр редактор. Очевидно, он толстый, спесивый, с поросячьими глазками, рыжими усами и бородкой.

— Поэтому сегодня я принял решение напечатать первую статью из серии об Альфе Матссоне уже в следуем выпуске моего журнала, то есть на будущей неделе. В понедельник заканчивается отсрочка. Настал момент, когда необходимо привлечь внимание всей общественности к этому делу. Как я уже сказал, я хотел выяснить, напали ли вы на его след.

— Мне кажется, что вам следовало бы взять эту вашу статью и… — В последний момент Мартин Бек выкрутился и добавил: — …выбросить ее в корзину.

— Простите? Как вы сказали? Я вас не понял.

— Читайте завтра газеты, — сказал Мартин Бек и положил трубку.

После этого разговора он совершенно потерял аппетит. Достал бутылку и налил себе немного виски. Потом сел и принялся размышлять. Настроение у него было скверное, голова болела и, кроме того, он повел себя невежливо. Однако голова у него болела не от этого.

Альф Матссон приехал в Будапешт двадцать второго июля. Его видел персонал паспортного контроля. В такси он поехал в гостиницу «Ифьюшаг» и переночевал там. В бюро регистрации кто-нибудь должен был видеть его и разговаривать с ним. Двадцать третьего июля, утром, он переехал — снова на такси — в гостиницу «Дунай» и провел здесь всего полчаса. Около десяти часов утра он ушел. Персонал в бюро регистрации обратил на него внимание.

Выходит, что с этого момента с Альфом Матссоном никто не разговаривал и не видел его. Он оставил после себя единственный след. Ключ от гостиничного номера, который, по словам Слуки, нашли на ступеньках у входа в управление полиции.

Если Фрёбе и Радебергер говорят правду, то он не явился на встречу в Уйпешт, и в таком случае его не могли ни похитить, ни убить.

Следовательно, Альф Матссон просто-напросто испарился, неизвестно каким образом.

Он располагал ничтожным количеством материала, однако это было единственное, с чем можно было работать.

На венгерской территории в контакт с Матссоном вступило как минимум пять человек, которых можно считать свидетелями.

Сотрудник паспортного контроля, два таксиста и два портье.

Если с ним произошло что-то неожиданное, например, если кто-то напал на него или похитил, если он внезапно потерял рассудок или погиб в результате какого то несчастного случая, свидетельские показания ничего не стоят. Однако, если он каким-то образом исчез по своей доброй воле, кто-то из этих пяти человек мог заметить, как он выглядел или как вел себя, какие-нибудь подробности, которые могли бы оказаться важными для разрешения этой проблемы.

Мартин Бек уже разговаривал с двумя из этих пяти гипотетических свидетелей. Однако из-за языковых трудностей он не был уверен, удалось ли ему на самом деле узнать у них все, что ему было нужно. Двух таксистов и сотрудника паспортного контроля он не нашел, а если бы даже и нашел, все равно не смог бы с ними объясниться.

Единственным существенным материалом, находящимся в распоряжении Мартина Бека, были багаж Матссона и его паспорт. Ни то, ни другое почти ни о чем не говорили.

Таков был итог дела Альфа Матссона. В высшей степени удручающий, поскольку доказывал, вне всяких сомнений, что Мартин Бек, если говорить о разрешении данной проблемы, явно оказался в затруднительном положении. Если к исчезновению Матссона действительно причастна шайка контрабандистов — едва ли это не так — раньше или позже Слука все объяснит. Сам Мартин Бек может оказать максимальную помощь венгерской полиции, если вернется домой, подключит к работе над этим делом специалистов из отдела по борьбе с наркотиками и попытается расследовать шведскую сторону этого запутанного дела.

Мартин Бек принял решение, и в результате этого решения состоялись два телефонных разговора.

Сначала со строго одетым молодым человеком из посольства.

— Вам удалось его разыскать?

— Нет.

— Значит, другими словами, ничего нового?

— Матссон занимался контрабандой наркотиков. Его разыскивает венгерская полиция. Нам нужно объявить розыск через Интерпол.

— Это очень неприятно.

— Да.

— И что же из этого следует для вас?

— Я возвращаюсь домой. Завтра же, если удастся. Это единственное, в чем я хотел бы попросить вашей помощи.

— Это будет нелегко, но я сделаю все, что в моих силах.

— Буду вам весьма признателен. Для меня это очень важно.

— Я позвоню вам завтра утром.

— Спасибо.

— До свидания. Надеюсь, что вы, по крайней мере, хорошо провели здесь эти несколько дней.

— Да, очень хорошо. До свидания.

Потом он позвонил Слуке. Тот был на месте, в управлении полиции.

— Завтра я возвращаюсь в Швецию.

— Ага. Счастливого пути.

— Результаты нашего расследования вы получите, как только они окажутся в моем распоряжении.

— Вы тоже. Матссона мы еще не нашли.

— Вас это удивляет?

— Весьма. Скажу вам откровенно, такого дела у меня еще не было. Но мы его найдем, нам для этого не понадобится много времени.

— Кемпинги вы уже проверили?

— Сейчас я как раз над этим работаю. Время не ждет. Кстати, Фрёбе пытался совершить самоубийство.

— Чем это кончилось?

— Естественно, ему ничего не удалось. Он бросился головой на стенку. Набил себе шишку. Я разрешил перевести его в психиатрическое отделение. Врачи говорят, что у него маниакально-депрессивный психоз. Не знаю, может, стоит отправить туда вслед за ним и эту девушку.

— А Радебергер?

— Этот хорошо держится. Спросил, есть ли в тюрьме гимнастический зал. Есть.

— Я хотел попросить вас кое о чем.

— Пожалуйста.

— Мы знаем, что Матссон разговаривал в Будапеште с вечера пятницы до субботнего утра с пятью людьми.

• Предыдущая
• 28/42
• Следующая