Выбери любимый жанр

Шатун (Однокла$$ники) - Дышев Андрей Михайлович - Страница 56


Изменить размер шрифта:

56

И что же? Общая картина становится простой и ясной. Покончивший самоубийством Курга – убийца Земцова и Вешнего. Сопливая Люда – убийца Пирогова. Вера – сообщница брата, его личный «курьер». Вацура – любовник и подельник Веры, убийца двух честных телохранителей. А она, Ирина Юрьевна, мужественная женщина, не потерявшая самообладания в критической обстановке, которая с риском для собственной жизни и ценой жизни двух своих сотрудников смогла перехватить и сохранить деньги заложницы.

Да за такие подвиги она должна награду МВД получить! Медаль «За охрану общественного порядка». А вот Вацуре вместе с Верой придется за свои поступки отвечать перед судом. Он помог преступнице сбежать да еще двоих честных парней замочил... Или одного? Что-то он там про медведя лепетал... Будем считать, что двоих.

Ирина глубоко, с облегчением вздохнула, улыбнулась своим мыслям и вынула сигарету... Теперь можно расслабиться. Можно сесть в кресло и ждать прихода милиции. Хорошо бы и выпить. Если, конечно, Белкин не осушил все запасы.

Кирилл сел на край дивана, чтобы не мешать лежащей Люде.

– И о чем ты хотела со мной поговорить? – спросил он Ирину.

– А я уже передумала, – ответила Ирина с легкомысленной улыбкой. – Мне не о чем с тобой говорить. Десять лет, которые я провела с тобой в школе, исчерпали все возможные темы... Я бы хотела получше узнать твою спутницу. Ты нам ее даже не представил... Что-то я запамятовала, как ее зовут?

Взгляд Кирилла застыл на лице Ирины. «Ага, есть попадание! – с удовольствием отметила она. – Посылаю второй снаряд».

– Знаете, девушка, – обратилась она к Вере. – Вы так похожи на нашего несчастного террориста! Просто копия! Я как увидела вас первый раз, так сразу начала голову ломать, на кого же вы похожи. А сейчас вдруг поняла.

Нет, на Веру эти слова не произвели большого впечатления. Девушка как ни в чем не бывало продолжала сидеть в кресле, спокойно опустив руки на подлокотники. Взгляд гордый и независимый. Статуя богини – ни больше, ни меньше. А вот Белкин шею вывернул, с удивлением рассматривая Веру.

– У тебя прекрасная зрительная память, – похвалил Кирилл. – Наверное, стоит тебе один раз посмотреть на фотографию человека, и ты сможешь опознать его среди нас.

– Не знаю, как насчет фотографий, – скромно улыбнулась Ирина, – но брата и сестру я запросто вычислю! Здесь меня на мякине не проведешь.

– А на события у тебя хорошая память? – с явным желанием поймать на крючок спросил Белкин.

– На события вообще великолепная! Я никогда ничего не забываю.

– Особенно школьные обиды, правда? – на что-то намекнул Белкин.

– Школьные обиды? – переспросила Ирина и, часто заморгав, обратила взор к потолку. – Нет, обиды как раз я забыла. Разве на наших милых учителей можно обижаться?

– Да я не про учителей, – многозначительно произнес Белкин и вновь принялся шурудить кочергой в углях. – А ты не забыла, как на выпускном вечере мы с тобой вдвоем сидели в пустом классе и по очереди пили водку из граненого стакана?

– Что? – фальшиво удивилась Ирина. – Мы с тобой?.. Ой, не могу поверить!.. Хотя... хотя что-то припоминаю. Феденька, ты меня вгоняешь в краску перед посторонней девушкой. Надеюсь, мы только пили водку и больше ничего не делали?

Лицо Белкина презрительно скривилось.

– Ты плакала и рассказывала мне душепища... душещипательную историю! – с трудом проговорил он. – Не помнишь какую?

– Ай! – Ирина махнула рукой. – Всех глупостей, конечно, не упомнишь! Наверное, о какой-нибудь неразделенной любви?

Она произнесла последние слова небрежно-иронично.

– О неразделенной, – подтвердил Белкин. – И я могу напомнить...

– Детство, детство, – перебила его Ирина. – Не счесть, сколько раз я влюблялась, сколько раз из-за меня дрались мальчишки. И тогда казалось, что все это очень серьезно, на всю жизнь. А сейчас вспоминаешь свои амурные переживания и смеешься: какая была наивная!.. А ты, Федя, уже тогда пил водку? Наверное, у тебя это заложено на генетическом уровне.

Белкин, задетый ее словами, нарочно кивал, полагая, что если на эти слова горячо возразить, то все поймут, что Ирина права.

– А вы, девушка, – обратилась она к Вере, – влюблялись в школе? У вас такие замечательные данные! От мальчишек, должно быть, отбоя не было?.. Извините за нескромный вопрос: а у вас брат или сестра есть? Должно быть, они такие же красивые, как и вы?

– У меня был старший брат, – спокойно ответила Вера. – Он покончил с собой.

– Правда? Какая жалость! – покачала головой Ирина.

– Ну все, хватит! – не выдержал Кирилл, повернувшись к Ирине. – Смотреть противно на твою фальшивую игру!

– Ой! – Ирина состроила на лице выражение вины. – Значит, тебе не нравится моя игра? Ты хочешь, чтобы я стала серьезной? А не испугаешься?

– Меня пугает только твоя самоуверенность. Это самоуверенность идиотки.

Ирина несколько мгновений молчала, озадаченная заявлением Кирилла.

– Грубо, – наконец произнесла она. – Ты, Кирилл, вообще грубый человек. У тебя нет интуиции. Ты не способен чувствовать приближение событий. Например, заключение под стражу, предъявление обвинения в убийстве и пособничестве преступнице.

И она выразительно, как учительница, грозящая ученику двойкой в четверти, посмотрела ему в глаза.

– Дальше! – кивнул Кирилл, когда пауза слишком затянулась.

– Но ты старательно делаешь вид, что не знаешь, кто эта милая девушка. Правильно! Это, пожалуй, твой единственный шанс не утонуть вместе с ней – изобразить, что ты понятия не имеешь, что она сестра террориста Курги, что она пыталась передать Курге деньги заложников. Покажи всем, что это для тебя – ошеломляющая новость. Подойди к Вере, ударь ее по щеке, плюнь ей в лицо, и тогда мы все подтвердим сыщикам, что ты чистый, святой, только немного глупый... Ну! Смелее же, Кирилл! Ты же охотник, у тебя есть большое ружье!

Вера без натяжки улыбалась. Кажется, ей нравился издевательский юмор Ирины. Белкин, в сердцах швырнув кочергу на решетку, подошел к буфету, с ловкостью фокусника достал оттуда ополовиненную бутылку и со словами: «Лично я ничего подтверждать не намерен», – походкой Петра Первого направился к окну. Кирилл рассеянно кивнул, будто услышал от Ирины некую врачебную тайну, которая для него уже давно не была тайной.

– Мне тебя жаль, – произнес он. – Ты хранишь в своем саквояже написанную Кургой бумагу и думаешь, что это всесильная индульгенция. Ошибаешься. Стоит представить оперативникам одного хорошо известного тебе человека, как эта бумажка не будет стоить ровным счетом ничего. Точнее, она даже станет для тебя опасной. И ты постараешься избавиться от нее любым способом.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – пожала плечами Ирина. Она огромным усилием старалась казаться беззаботной и веселой. – При чем здесь бумажка? Я могу тебе ее подарить. И ты сделаешь то же, что собираюсь сделать я: отдашь оперативникам, чтобы они сгоряча не заподозрили тебя в убийстве Земцова и Вешнего.

– Давай! – тотчас поймал ее на слове Кирилл и протянул руку.

– Давайте-давайте! – вскочила с кресла Вера и, подбоченившись, встала напротив Ирины.

Кажется, Ирина пожалела о своих словах.

– Ваша суетливость вполне объяснима, – ответила она Вере и на всякий случай положила руку на крышку саквояжа. – Вас одолевает естественное стремление отмыть своего братца. Едва эта бумага окажется у вас в руках, вы ее тотчас съедите.

– Клянусь вам, – с улыбкой сказала Вера, – что я лично передам ее сотрудникам уголовного розыска, а ксерокопию повешу дома на стену.

– Ну, допустим, никакой квартиры у вас нет, повесить ее вы можете только в камере, – как бы между делом заметила Ирина. – Тем не менее вам я это письмо не дам. Я должна побеспокоиться, чтобы не пало подозрение на моих одноклассников.

Люда, которая, казалось, крепко спала, откинула одеяло и приподняла голову.

– Ирочка, солнышко, – произнесла она хриплым голосом. – Я не нуждаюсь в твоих беспокойствах. Можешь отдать бумагу.

56
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело