Меченые - Шведов Сергей Владимирович - Страница 43

• Предыдущая
• 43/110
• Следующая

Меченые по-прежнему недвижимо сидели в седлах, словно ожидали результатов своего ультиматума. Гоонский предложил Мьесенскому и еще двум владетелям переправиться во главе сотни воинов через ручей прямо напротив меченых и навязать им рукопашный бой. Другие дружины должны были двинуться следом и поддержать усилия Мьесенского справа и слева, отрезая меченым путь к возможному отступлению. Сам Гоонский во главе своих людей вбирался переправиться ниже по ручью и под прикрытием леса ударить меченым в тыл.

Эйрик Мьесенский первым послал своего коня в ручей. За ним двинулись два молодых владетеля, и, наконец, бросая настороженные взгляды на неподвижных меченых, в воду нехотя въехали простые дружинники. Меченые начали проявлять признаки беспокойства, вид наступающей сотни их явно смутил. Стоявшие на левом фланге неожиданно подались назад, отстреливаясь на ходу из арбалетов. Слышно было, как кричит на них новый капитан Башни, но меченые, тем не менее, уже разворачивали коней. Ярл Мьесенский издал торжествующий клич и первым выскочил из воды на твердую землю. Приободрившиеся дружинники ринулись за своим предводителем. Сбившиеся в кучу меченые быстро отступали к шатрам, вяло отстреливаясь. Видя успех своих товарищей, остальные дружинники бросились в ручей, не соблюдая порядка. Победа, казалось, была совсем рядом. Внезапно прогремел взрыв, затем другой, земля закачалась под копытами коней атакующих. Ярл Мьесенский и несколько десятков окружающих его людей исчезли в огненном вихре. Уцелевшие, спасаясь от огня, кинулись в воду, сталкиваясь со своими же товарищами, спешившими им на подмогу. Началась невообразимая свалка. Выросшие словно из-под земли меченые обрушили на противника град стрел, а потом обнажили мечи. И началась безжалостная рубка обезумевших от страха дружинников. Дико ржали испуганные кони, хрипели изувеченные взрывами люди, Уцелевшие в панике бросились врассыпную. Напрасно владетели пытались остановить бегущих. Разгром был полный.

Выручил дружинников лес – меченые, опасаясь засады туда не пошли. С трудом владетели собрали разбежавшееся воинство. До сих пор меченые применяли пороховые заряды, только против стаи да при штурме непокорных замков, поэтому большинство дружинников видело действие этих зарядов впервые. Суеверный страх овладел людьми, нечего было и думать о повторении атаки.

– Надо уходить в замки, – предложил Фрэй Ингуальдский, явно напуганный всем происшедшим.

– Уйти в замки сейчас – значит подписать смертный приговор и себе, и своим близким, – хмуро заметил Брандомский. – Тогда уж лучше сдаться.

– Не понимаю вас, благородные владетели, – возмутился ярл Грольф Агмундский. – У нас под рукой более полутысячи воинов, а вы толкуете о сдаче!

– Час назад нас было семьсот, – заметил с грустью Фрэй Ингуальдский. – Вчера нас было тысяча двести.

– Потери посчитаем после победы, – отрезал Агмундский. – Мы потеряли многих, но и Башни больше нет.

– Ярл Грольф прав, – поддержал молодого соседа Гоонский. – Сил у нас достаточно для продолжения борьбы. Сегодняшнее поражение – моя вина, забыл о пороховых зарядах, непростительная глупость.

– Вокруг Башни множество подобных ловушек, – вступил в разговор Ролло с разрешения ярла Эйнара, – и уж будьте спокойны, благородные владетели, меченые используют их сполна. Кружиться вокруг Башни смертельно опасно.

Гоонский после недолгого раздумья согласился со старым воином, предложив укрыться в соседних замках и выработать план действий против меченых. Это предложение ярла Эйнара было встречено без особого энтузиазма, но ничего более разумного никто так и не предложил.

Мороз за окном усилился, снегопад, продолжавшийся без перерыва последние дни, наконец прекратился. Все окрест было белым-бело, сугробы намело такие, что ни конному, ни пешему не пройти. Туз не помнил на своем такой снежной и морозной зимы, словно сломалось что-то в природе. Он отошел от окна и вернулся на, ставшее уже привычным, место у очага. Глядя на полыхающий огонь, Туз лениво перебирал в памяти события последних месяцев. Осень была бурной. Мятежные вассалы, устав гоняться за мечеными, разбрелись по своим замкам зализывать полученные раны. Туз воспользовался этим обстоятельством сполна. Штурмом он взял замок владетеля Саарского, разрушив его до основания. Хозяин замка был повешен, семья его погибла в пламени пожара. Следом был взят Стриингфилдский замок. Пожилого его владетеля Туз пощадил, к неудовольствию подчиненных. Не стал он разрушать и замок, взяв с его обитателей клятву никогда не поднимать оружие против меченых.

После этого полтора десятка ближайших замков, владетели которых сбежали в Нордлэнд или погибли во время боевых действий, открыли перед Башней ворота. Так была пробита первая брешь в плотном строю противостоящих меченым сил. В осенних боях Башня потеряла пятерых меченых. Всего в распоряжении Туза осталось тридцать меченых, не считая его самого. Зато в окрестных лесах удалось разыскать около полусотни крикунов и пискунов. Израненные и отощавшие, они нуждались в продолжительном отдыхе, но это была та основа, опираясь на которую можно было возродить прежнюю мощь Башни. Кроме того, более сотни ползунов вытащили из-под обломков Башни окрестные смерды и сохранили их, несмотря на преследования владетелей. Туз не только щедро наградил крестьян, но и дал им вольную. В будущем он собирался сформировать из них вспомогательный отряд, способный защитить Башню даже в отсутствие меченых. Это было грубейшим нарушением всех законов и обычаев Башни, что не могло не вызвать недовольства, но на сторону капитана встал Сет, глава уцелевших молчунов, и конфликт был подавлен в самом зародыше.

Зимой Туз не вел боевых действий. Ближайшие замки покорно платили наложенную на них дань. Владетели дальних замков, до которых не дотянулась еще рука Башни, затаились в ожидании. И владетели, и меченые отдавали себе отчет в том, что перемирие это временное и непрочное, однако никто не спешил его нарушать первым. Меченые хоть и ворчали на капитана, но понимали, что по глубокому снегу да таким числом много не навоюешь. Безделье сказывалось на дисциплине. Меченые целыми сутками пропадали по окрестным деревням, устроив себе там временные семьи. Нечего было и думать перевозить женщин в разрушенную Башню, где жилых помещений катастрофически не хватало.

Для восстановления Башни потребуется не один год. Поэтому капитан смотрел сквозь пальцы на подобные проступки подчиненных. Туза сейчас тревожило другое: приближалась весна, а с нею и опасность новых прорывов стаи. Удержать стаю у Змеиного горла теми силами, которыми он сейчас располагал, не представлялось возможным, Пропускать же стаю в Приграничье в нынешней ситуации, когда все ближайшие замки признали власть Башни, было бы просто глупо. Это значило играть на руку мятежным ярлам с побережья и пускать по миру собственных смердов. Своих зависимых крестьян Башня освободила от податей в эту зиму. Нынешняя малая численность ее обитателей позволяла обходиться данью с ближайших замков, даже не прибегая к сокровищнице Башни, которая не пропала в нынешней передряге и поразила Туза огромностью накопленных в ней богатств. Капитан надеялся, что осознавшие надвигающуюся опасность мужики станут верными помощниками меченых в обороне Змеиного горла. И, надо сказать, эти надежды оправдались. Во вспомогательный отряд вступали не только смерды Башни, но и смерды окрестных владетелей. Всем вступившим в этот отряд капитан обещал свободу и хорошую плату.

С помощью мужиков можно было решать отдельные локальные задачи по обороне Змеиного горла, но существовала и куда более серьезная опасность, о которой не следовало забывать. Главная опасность существованию Башни грозила не с юга, а с севера. Можно было не сомневаться, что Нордлэнд вмешается в дела Приграничья уже этой весной, и вмешается на стороне мятежных ярлов. Башне нужны были новые союзники, и искать их приходилось за пределами Приграничья и Лэнда. После долгих, мучительных раздумий капитан решил отправить Чуба в зимнюю разведку. Жрец Ахай вполне мог стать той силой, вторая взялась бы помочь Башне в решении сложных проблем. Были, конечно, сомнения, а выжил ли вообще жрец после встречи с вохром, что само по себе было бы чудом, и захочет ли помочь, а главное, в силах ли? Во всяком случае, от жреца Ахая тянулась нить к иным, неведомым мирам, и эту нить Тузу обрывать не хотелось. Так или иначе, но выбора не было, и Чуб в одну из темных зимних ночей ушел в снежную круговерть по льду подмерзшего болота. Сурок неслышно, по своему обыкновению, предстал пред очи капитана. Туз вздрогнул от неожиданности.

• Предыдущая
• 43/110
• Следующая