Истребитель драконов - Шведов Сергей Владимирович - Страница 39

• Предыдущая
• 39/62
• Следующая

– Ты мне нужен, – успела шепнуть мне леди Гиневра, когда я склонился над ее ручкой.

– А это не приведет к династическому кризису? – на всякий случай осведомился я. – Мне бы не хотелось играть в чужой драме роль рыцаря Ланселота Озерного.

– Брось дурака валять, – сердито зашипела Наташка, чем привлекла к себе внимание почтенного собрания. Впрочем, мудрая львица тут же растянула рот в ослепительной улыбке и благосклонно кивнула всем присутствующим в зале гостям.

Если судить по тому, как увивался вокруг леди Морганы несчастный де Перрон, именно эта ведьма завладела его сердцем. Возможно, виной тому стало не колдовство, а пропорции, которые, надо признать, были у Цирцеи в полном порядке. Слегка настораживало меня то, что Ираклий опознал в ней Медузу Горгону. За консультацией я отправился к большому знатоку легенд и мифов Вацлаву Карловичу Крафту. К тому же он видел чудовище в хрустальном черепе и даже потерял при этом сознание.

– Не знаю, – с сомнением покачал головой Крафт. – Я видел искаженный яростью лик и ореол из шипящих змей вокруг головы. Вы в курсе, что Медуз было шесть?

– Первый раз слышу, – честно признался я.

– Их отцом был морской бог Форкий, сын Геи, богини Земли, а матерью титанида Кето. Поначалу Медуз изображали как прекрасных дев-лебедиц, но потом отношение к ним резко изменилось. Вы Пушкина читали?

– Естественно.

– Так вот, прекрасная возлюбленная князя Гвидона, та самая лебедушка, что заклевала злого коршуна, это и есть одна из дочерей морского царя Горгона Медуза.

– Я вас умоляю, Вацлав Карлович, – возмутился я. – Там ведь «под косой луна блестит, а во лбу звезда горит». Что может быть общего между белой лебедушкой и Горгоной Медузой?

– Вы давно женаты, господин Чарнота?

– Это что, намек, Вацлав Карлович? Ваше счастье, что вас не слышит моя драгоценная супруга Маргарита, иначе я не поручился бы за красоту вашей прически.

– Так и я о том же, сир Вадимир де Руж. Людям свойственно меняться, а уж женщинам тем более. А мы имеем дело с образами, которым много тысяч лет. За такое время любая красна девица неизбежно превратится в мегеру. Вы читали о борьбе богов и титанов?

– Читал, но подробностей не помню. Кажется, олимпийские боги низвергли титанов в Тартар, а сами стали править на грешной земле.

– Не на земле, а в Элладе. А вот титаны остались в Гиперборее. Так что еще большой вопрос, кто кого победил и кто кого низвергнул. Очень может быть, что это титаны прогнали олимпийских богов из Гипербореи.

– Спасибо за историческую справку, Вацлав Карлович.

Сколько я ни всматривался в леди Моргану, ничего от Горгоны Медузы в ней не находил. Хотя лебедушкой ее назвать, конечно, можно было. Правда, мне до сих пор не доводилось встречать рыжих лебедей, не при моей жене Маргарите будь сказано, которая, между прочим, тоже весьма сомнительная блондинка. Надо сказать, что мое внимание к леди Моргане не осталось не замеченным Шарлем де Перроном. И последний не нашел ничего лучше как приревновать меня к ведьме. Во всяком случае, взгляды, которые он на меня бросал, были далеки от дружелюбных. А между тем я бы на его месте вел себя поосторожнее, ибо вряд ли пророчество леди Гиневры по поводу потери им жизненных сил на ложе любви было пустой шуткой. Возможно, Наташка просто пыталась таким образом предостеречь легкомысленного менестреля от греховной связи с леди Морганой, которая была, скорее всего, не только волшебницей, но и вампиршей. Между прочим, леди Моргана не прикасалась к вину. Так же как и прочие наши вампиры. Это было тем более удивительно, что я собственными глазами видел, как Генрих Иоганнович Шварц едва не упился на печальном пиру в таинственном храме Горгоны Медузы. Выходит, есть разница между апландским вином и тем, что пили гипербореи много тысяч лет назад.

– Скажи, премудрая моя, зачем вам понадобилось превращать в вампира нашего дорогого друга де Перрона?

Вопрос мой был обращен к Наташке, когда мы, пресытившись ужином, решили подышать свежим воздухом на облитой лунным светом террасе. Стояли мы с ней в отдалении от остальных, и никто не мог помешать нашему негромкому разговору.

– Его дед знал тайну горы Меру.

– Ты имеешь в виду победителя вампиров благородного Бернара?

– Благородный Бернар был колдуном, точнее, он им стал, чтобы завладеть замком Фес. Он убил Черного рыцаря, но был сражен исчадием ада, которое явилось из черных глубин, чтобы покарать святотатца.

Я так и знал, что с этим Бернаром не все чисто. Бедный Шарль, и какой жуткий дед ему достался. Недаром, оказывается, к менестрелю так благоволил монсеньер Доминго, искавший дорогу в ад. Похоже, среди окружающих меня людей практически не было случайных персонажей, все они так или иначе были связаны с всесильным драконом Люцифером.

– А наш друг Шварц не имеет случайно отношения к этому Черному магу-рыцарю?

– Он его потомок. К сожалению, заклятие Шварца содержит лишь половину нужных слов, а другой частью заклятия владел Бернар де Перрон.

Задача предо мной стояла не из легких, учитывая то обстоятельство, что благородный Шарль был без ума от леди Морганы и никакие разумные доводы на него уже не действовали. Тем не менее я не мог допустить, чтобы влюбленный менестрель превратился в отмороженного вампира. Подобная метаморфоза была смертельно опасна не только для него самого, но и для окружающего мира.

– У тебя нет снотворного порошка, бесценное мое сокровище?

– Тебя мучает бессонница?

– Да.

– В таком случае я могу предложить тебе другое средство. Жду тебя ночью.

– Я готов попробовать и то и другое. Болезнь зашла слишком далеко.

– Я дам тебе капли.

На этом мы с леди Гиневрой расстались, ибо собравшаяся на террасе публика мешала продолжению нашего не предназначенного для чужих ушей разговора. Я направился к Ираклию Мораве и предложил ему выпить с благородным Шарлем на брудершафт. Драматург уже был в том градусе опьянения, когда готовность к общению превышает все разумные пределы. Единственное, о чем я беспокоился, так это о том, чтобы он не перепутал кубок, предназначенный для менестреля, со своим. Однако Ираклий с поставленной задачей справился блестяще, и дружеский союз двоих литераторов был скреплен изрядной дозой спиртного. На этом вечер встреч и воспоминаний был закончен, и в свои права вступила ночь любовного загула. Во всяком случае, на это очень рассчитывал Шарль де Перрон, поэтому он был так благодарен гостям, которые не стали затягивать вечеринку и мирно разошлись по отведенным им комнатам. Замок Перрон был не настолько велик и обустроен, чтобы выделить всем гостям соответствующие их рангу апартаменты, так что нам с Крафтом пришлось делить одно помещение на двоих. Впрочем, я не собирался обременять своим присутствием Вацлава Карловича и рассчитывал найти приют на сегодняшнюю ночь совсем в другом месте.

– Вы же женатый человек, – упрекнул меня добродетельный Крафт. – Запомните, Чарнота, разгульное поведение не доведет вас до добра.

– Вы, как всегда, преувеличиваете, Вацлав Карлович. Я отправляюсь на сугубо деловое свидание.

– На деловые свидания по ночам не ходят, – буркнул Крафт и отвернулся к стене.

Замок уже погрузился в сон, и я мог беспрепятственно или почти беспрепятственно перемещаться по его коридорам. Более всего меня смущали вампиры, которые, чего доброго, могли перекусать всю замковую обслугу. К счастью, в комнате, где разместились Шварц и Сусанин, царила сонная атмосфера, оба потенциальных возмутителя спокойствия храпели так, что не оставляли никаких сомнений в своем миролюбии даже у относящегося к ним с подозрением человека. К Верке я заглядывать не рискнул, эта ведьма могла вообразить невесть что и перечеркнуть все мои планы на сегодняшнюю ночь. Прежде чем отправиться к Наташке, я навестил менестреля и убедился собственными глазами, что драгоценный Шарль дрыхнет в своей постели. Дабы случайно не ошибиться насчет объекта, я на всякий случай зажег свечу. Но даже зажженная не ко времени свеча не смогла пробудить от спячки благородного менестреля, который в дополнение к вину принял еще и немалое количество сонных капель. Так что если в этом замке и планировались какие-то потрясения, то благодаря моим стараниям их осуществление откладывалось на неопределенное время. Леди Моргана, кажется, не спала, постояв у ее дверей, я уловил не то вздох, не то любовное томление. Мне не оставалось ничего другого, как неискренне ей посочувствовать и посетовать, что на усыпление этой женщины у меня не хватило сонных капель. К сожалению, чтобы не привлечь к себе внимание обслуги, мне пришлось погасить свечу и пробираться к Наташкиному ложу практически на ощупь. Разве что луна, эта подруга всех влюбленных, оказала мне посильную помощь.

• Предыдущая
• 39/62
• Следующая