Практикум для теоретика (СИ) - Стриковская Анна Артуровна - Страница 2
- Предыдущая
- 2/141
- Следующая
Несмотря на экзотический способ сватовства, брак не был неудачным. Отец обожал маму, она тоже очень тепло к нему относилась. Боюсь, более страстные чувства ей просто были неведомы. А Франк Аспен дал Клариссе Мончел собственный дом, средства для ведения хозяйства, почет и уважение, а кроме того четырех детей, на взращивании которых она и устремила все силы своей души.
В сущности, мои родители — очень разные люди и то, что они до сих пор дружно живут в любви и согласии можно считать чудом. Это если глядеть со стороны. На самом деле они просто разграничили области, в которых принимают решения.
Мать безраздельно правит домом. Любящий муж отдает ей на откуп все вопросы, связанные с повседневной жизнью семьи, и она оправдывает его доверие. По характеру она — домашняя курица, хлопотливая наседка, осторожная, бережливая, заботливая, и совершенно равнодушная к знанию и наукам. То, что ее муж — знаменитый ученый добавляет ей головной боли, но никакой гордости за него она не испытывает. Сколько раз при мне повторяла: «Лучше бы он был купцом или чиновником».
Сам же отец с головой ушел в дела основанной им математической школы, все трудности и проблемы у него там, а дома он только отдыхает. Заботу матери он принимает с удовольствием, радуется ей, но для него это лишь минутное отвлечение от того, что для него действительно важно. Он как королевский фрегат: приятно побывать в родном порту, но жизнь корабля — в море.
Так было, пока я жила дома, так будет, пока мои родители живы.
Кажется, я упоминала четырех детей? Я — младшая. У меня есть еще три старших брата. Хорошие ребята, добрые, порядочные, но у них со мной еще меньше общего, чем у моих отца с матерью.
Отец очень хотел дочку и, когда я родилась, решил остановиться в деле размножения. Но до этого они с мамой успели наплодить мальчиков. Забавно: Карл, Симон и Марк внешне похожи на отца, но душой все они мамины сыночки. А я лицом — вылитая мама, но в душе и по характеру — папина дочка.
Отец, естественно, хотел, чтобы сыновья пошли по его стопам. С детства натаскивал их на математику. Но со всеми тремя дело шло ни шатко, ни валко. Лучше всего дело пошло у младшенького, Марка. А так как у нас с ним разница в год с небольшим, то я вечно присутствовала на их занятиях. Считалось, что просто играю рядом. Когда же братец в очередной раз тупо засел над простейшим примером, мелкая я вдруг вылезла и зашипела:
— Бестолковый, раскрой уже скобки и сократи дробь.
Папа случайно услышал мой совет и с тех пор я занималась вместе с Марком. Мама была недовольна. По ее мнению, девочка должна изучать домоводство, уметь готовить, шить и вышивать, в лучшем случае играть на музыкальных инструментах и рисовать. А математика… Если она умеет считать деньги, этого достаточно. Но папа как всегда настоял на своем. Сказал, что Марку будет полезно соперничество с сестрой. После чего никто уже не мешал мне изучать любимую науку.
Первый скандал случился много позже, когда Марк отказался поступать в папину математическую школу. Хотя нет, это неверно. Много лет назад старший брат Карл не стал даже пробовать сдать экзамены. Тогда и случился первый скандал. Случай с Марком был третий: Симон тоже не пожелал серьезно учиться математике.
В результате все они закончили обычную школу. Карл женился на единственной дочери богатого купца и сегодня из математики применяет только процент и пропорцию. Симон, абсолютно неспособный к точным наукам, закончил исторический факультет нашего университета и сейчас там преподает, а Марк пошел в армию и уже дослужился до капитана. Никто даже не попытался связать свою жизнь с математикой.
Думаю, ни один из братьев просто не рискнул попробовать свои силы. Сравнения с отцом никто из них не выдержал бы, а быть вечной тенью знаменитого папы то еще удоволсьтвие.
Как ни мечтал наш отец о том, что один из сыновей унаследует его дело, но нарушить собственные принципы и принять кого?либо, пусть даже родного сына, без экзаменов для него было немыслимо.
Школу он основал, когда Карл был еще в проекте. Случилось это так. Его пригасили дать несколько показательных уроков в школе при университете. Мол, глядите, дети, каких высот достигают наши выпускники. А он первым делом поругался с руководством по поводу того, что у них программа неправильная и подход к преподаванию отсталый. Тогдашний директор ему сказал: критиковать легко, ты сам попробуй!
Он и попробовал. Добился королевского финансирования, купил здание в пригороде, нанял учителей, во всем с ним согласных, и открыл «Школу Франка Аспена». К делу подошел очень принципиально: поступить в его школу могли только способные дети, прошедшие испытания. Деньги, связи, происхождение ничего не значили. Отец этим бравировал: отказывал в приеме сыновьям графов и герцогов. Исключения ни для кого не было, даже для его родных сыновей.
Надо сказать, мальчиков в нашей семье воспитывали очень строго. Ранний подъем, зарядка, душ и занятия с утра и до поздней ночи. Сладости только в награду за отличные успехи и примерное поведение. А меня, девочку, баловали. Я могла до полудня валяться в кровати, стоило лишь намекнуть на недомогание. В конфетах и пирожных меня тоже не ограничивали. Надо было лишь приносить из школы положительные оценки, вовремя являться на семейные трапезы и вести себя прилично. Других требований ко мне никто не предъявлял.
Поэтому когда я вдруг выразила желание попробовать свои силы и поступить в папину школу, на меня все посмотрели как на больную. Я обиделась.
Отец так сердился на маму, когда та поддерживала мальчишек в желании жить обычной жизнью, что я думала, он будет рад: наконец кто?то из семьи хочет заняться математикой. А он полностью с ней солидаризировался.
Мол, место женщины на кухне, нечего ей лезть в науку.
Мне казалось, после провала моих братьев отец должен мной гордиться. А он запретил мне даже думать о том, чтобы принять участие в экзаменах.
Но тут нашла коса на камень. У меня характер не мягче, чем у папеньки. После того, как я с ним месяц отказывалась разговаривать, он сдался.
Разрешил попробовать, не более того, но мне было достаточно.
На экзамене я получила самый сложный вариант задания и блестяще с ним справилась. Если бы не комиссия, которая должна была наблюдать за тем, чтобы все было по справедливости, папуля меня бы завалил. Но когда он заявил при всех, что я могла знать билеты заранее и прорешать задачи дома, мне на помощь пришел декан математического факультета из университета.
Он предложил отцу самоустраниться: родитель не может быть объективен в деле собственного ребенка; а затем дал мне несколько дополнительных задач. Их я щелкала как орешки, чем развеяла все сомнения. Меня приняли.
Школа Франка Аспена — это три старших класса перед выпуском. Математика каждый день и не по одному занятию. Но это не значит, что другим предметам уделяется недостаточное внимание.
Мне, чтобы не вылететь и не порадовать этим маму с папой, приходилось так плотно заниматься, что я не помню сейчас ни одного из своих соучеников. С некоторыми из них я потом встретилась в в университете: там и познакомились как следует.
Не скажу, что такая жизнь мне нравилась. Я нормальная, мне тоже хотелось и погулять, и повеселиться, но тогда пришлось бы признать поражение, сдаться. А этого слова в моем словаре нет, не было и не будет! Вот я и впахивала как проклятая.
Отцу ни разу не удалось меня подловить на несделанном задании или невыученном уроке. Под конец он меня даже зауважал. Правда, когда вручал аттестат, сказал грустно:
— Бедная моя девочка. Нелегко тебе придется в жизни с твоим упрямством и максимализмом.
В университет я поступила без труда и тогда же переехала из дома в общежитие. В сущности могла и дома остаться: мы жили при школе в пригороде Лорны, до университета пешком минут сорок, а верхом и вовсе десять. Но я в очередной раз уперлась. Очень уж не хотелось выслушивать каждый день мамочкины песни тему: «Ах, зачем губить свои молодые годы в этом дурацком университете! Лучше давай я тебя познакомлю с одним чудесным мальчиком, сыном моей подруги»…
- Предыдущая
- 2/141
- Следующая
