Дело о Белом Тигре - Шумская Елизавета - Страница 12

• Предыдущая
• 12/77
• Следующая

– А каково это, Дориан, – быть убийцей?

Дориан отобрал у него бутылку, сделал неслабый такой глоток, задумчиво почесал подбородок. Не пора ли побриться?

– Мне сегодня просто ка-та-стро-фически везет на интересные вопросы.

Пожалуй, в другой ситуации Дориан послал бы любого с таким вопросом по далекому, но известному адресу. Но Тацу невесть почему решил ответить.

– Даже не знаю, как объяснить. Я как-то плохо представляю бытие нормального обывателя. Быть убийцей – это быть убийцей. Кто скажет, что это ужасно тяжело, совесть мучает, убитые снятся – не верь, такие валятся максимум после третьего задания. Рано или поздно ты забываешь лицо даже самой первой жертвы. Не верь тем, кто говорит, что это здорово, что тебя все боятся. Эти, может, и живут долго, но боятся правды: из нас вытравливают все чувства. Нет ничего, кроме пустоты. Пустота и ожидание. Ожидание, когда в этой пустоте раздастся глас Бога. И он начнет танец. Я – кинжал с отравленным лезвием, правда, оставшийся без рукоятки – не удержишь теперь.

Дориан пожал плечами. Еще глотнул бренди.

– А каково это – быть одним из Тацу?

Рассказ Дориана впечатлил Джейко. И он принял его, безусловно, как данность, как факт, без сочувствий или сожалений. Вопрос же Эйнерта поставил его в тупик. Джейко перехватил эстафету, отпил немного из бутылки и кивнул Дориану, отдавая должное хорошему удару. Каково это – быть Тацу?

Джейко поднялся, потянулся во весь свой немалый – хоть и порядком уступающий Дориану – рост. Снова отпил. И отошел к окну. На темно-синем, как ободок тацовских глаз, небе так же искрились звездочки. Каково это – быть Тацу?

Джейко улыбнулся, глядя в это невозможное синее небо. С него на парня смотрели темные очи сестры. И мамы. И братьев. И всех-всех его многочисленных родственников. Каково это – быть Тацу?

– Как ты сказал – я как-то плохо представляю себе бытие нормального обывателя? – повернулся он с улыбкою к Дориану. – Я всегда был Тацу. И всегда был среди таких же, как я. И у меня никогда не было ни малейшего желания, чтобы что-то было иначе… Трудно объяснить. Наша Семья… весьма специфическая… Большинство людей живут как бабочки-однодневки: они не помнят прошлого, не думают о будущем, а их настоящее проходит быстро. А в нашей Семье это не так. Жизнь каждого ее члена по большому счету направлена на усиление нашего могущества. Каждый Тацу – это кирпичик, а вместе мы – несокрушимая цитадель. И это происходит не против воли, а как бы… само собой. Основная масса моих родственников крутится в политике и экономике, но это не правило – это, скорее, характер. – Джейко улыбнулся, вспомнив желание тетушки сделать из него дипломата.

С самого рождения в нас вдалбливается мысль, что главная наша задача – реализовать себя самого наилучшим способом и, тогда это, и только это принесет пользу всей Семье. Заниматься тем, к чему есть наибольшие способности и желание. Каждый твой шаг вперед, каждый твой успех – это успех всей Семьи. И ты всегда знаешь, что тебе помогут. Где надо деньгами, где надо связями, где надо одобрением и поддержкой. И чтобы ни случилось, Семья защитит и убережет не только тебя, но и любого, которого ты сочтешь достойным. И это не просто слова. Так действительно есть.

С детства мы привыкли к мысли, что все живые существа за пределами Семьи делятся на четыре неравные группы. Первые – это враги. Вторые – это те, кем можно манипулировать. Третьи – это те, кого обычно называют друзьями. То есть это те люди, которые могут входить или в первую и во вторую категорию, но по своим моральным качествам и по тем чувствам, что вызывают в ком-то из нас, не могут причисляться к ним. Это те, кто получает наше доверие – для нас это даже больше, чем любовь. Нашу дружбу. Нашу любовь. Нашу защиту. В случае чего каждый из рода встанет на защиту тебя и твоего близкого. Ведь Семья – это не только родственники, но и те, кто подарил свою любовь и дружбу кому-то из нас. Это пафосно звучит, но я слишком пьян, чтобы объяснить другими словами. Поясню на примере. Когда нам с сестрой было лет по тринадцать, мы участвовали в охоте, скажем так, за одним этиусом. Он покусился – даже не убил, а только покусился на жизнь одного из нас. И его погнали как дикого зверя. А ведь это был один из лучших охотников за головами, маг и воин в одном лице. Но он ничего не мог сделать. Его мгновенно объявили вне закона, вся полиция была поднята на ноги, а когда он ушел в Сумрачные леса, чтобы вынырнуть в другом государстве, за ним отправили отряды, в один из которых вошли и мы с сестрой. Ему не удалось даже никого ранить. Он бежал, его гнали по лесам, потом по другим странам, нигде он не мог найти укрытие. Это была Игра, Дориан. Его могли убить уже сотню раз, но каждый раз давали ускользнуть. Его убили в тот момент, когда он уже совсем было уверился в том, что ему удалось затеряться в одном из больших городов. Ты же понимаешь, что у нас свои люди везде и каждый его шаг был Семье известен. Разумеется, это был жестокий показательный урок. Для всех врагов Тацу, для тех, кто ими мог стать, но прежде всего это был урок для нас с сестрой. Урок того, что ОДИНОЧКИ НЕ ВЫЖИВАЮТ. Что одиночке не убежать, не получить покоя, разве что вечного, да и то сомнительно. Что никогда одиночка не сможет противостоять организации, сплоченной кровными узами и общими целями. К тому же организации гибкой и на диво разумно устроенной. Вот что значит быть одним из Тацу – всегда сознавать, что за тобой неприступные стены твоей цитадели, и у тебя есть сотни дорог, чтобы идти вперед, реализовывать себя и находить новые кирпичики для стен твоей любимой крепости.

Джейко замолчал, взболтнул остатки бренди в бутылке, сделал длинный глоток и посмотрел на Дориана.

– Хорошо, что я тебя не убил, – поделился маг своей светлой мыслью с собутыльником, пока идея не убежала, вспугнутая принятым внутрь количеством алкоголя. – А то мне как-то не хотелось бы иметь дело с отвечающим за безопасность вашей Семьи дядюшкой Крысом.

Джейко после такого заявления маленько протрезвел и вспомнил: а) он вообще-то Тацу; б) нужно выполнить задание любимой сестренки.

– Дориан, а откуда ты знаешь про дядюшку Крыса?

Эйнерт сделал еще один глоток, философски полюбовался дном бутылки. Фыркнул. Этот вопрос его явно позабавил.

– Я не знаю, как у других, а у «Крадущих Жизни» Семье Тацу был посвящен целый курс лекций.

– Интере-э-э-эсно, – протянул Джейко, подталкивая Дориана к развитию этой темы.

– Чего там только не было. – Эйнерт на миг задумался, пытаясь вспомнить, чему же это его учили. – Генеалогическое древо Семьи Тацу, правда мы его прозвали гинекологическим кустом. Как заключать договор на Тацу. Сто и один способ убить Тацу, особенности магии Семьи Тацу, выдающиеся личности Семьи, кого из Тацу трогать не стоит и много чего еще. По окончании курса… – Дориан с ехидной улыбкой покосился на Джейко, – наставник сказал, что лучше всего с такими «долбанутыми психами, как Тацу, вообще не связываться». Знаешь, с такой характеристикой вашей Семейки я согласен, пока все это выучишь, замучаешься. У многих психика не выдерживала…

Эйнерт огляделся и понял, что это была последняя бутылка. Радоваться этому или грустить, парень так и не решил. Особенно после того, как мельком глянул на кружащийся потолок.

Сидевший рядом Джейко интимным шепотом на ушко доверительно поделился наблюдением, что последние две бутылки явно были лишними. Дориан, прикрыв глаза, ответил, что лишними были все бутылки, и посоветовал никогда не мешать зеленый табак и алкоголь. После чего сознание, ведомое выполненным чувством долга и полным отсутствием совести, медленно и неторопливо стало покидать Эйнерта.

Джейко с некоторым удивлением оглядел уплывающего в страну грез Дориана и попытался вернуть его обратно путем встряхивания, на что получил нелицеприятную характеристику из уст Эйнерта и пожелание убираться подальше. При этом Дориан начал заваливаться на пол, и Тацу пришлось удерживать слабо сопротивляющееся тело в сидячем положении. В этот момент Джейко с печалью осознал, что сегодня вытрясти еще какую-либо информацию из сокурсника уже не представляется возможным. Потом он подумал, что Эйнерта надо все-таки уложить в кровать – не оставлять же на полу, посреди бутылок, стаканов и прочего! И что этим благим и полезным обществу делом придется заниматься именно ему, Джейко Тацу.

• Предыдущая
• 12/77
• Следующая