Звездная ведьма (ЛП) - Уинстед Линда Джонс - Страница 42

Поскольку Айседора ещё не чувствовала себя готовой вернуться за Лианой и детьми (или одним ребёнком, если выжил только первенец), то позволила своим мыслям унестись к другим важным, удивительным событиям. Тэйн — её отец! После долгих лет раздумий она успела полностью выбросить из головы человека, благодаря которому появилась на свет, как вдруг тот ворвался в её жизнь. Хотя, если быть точной, это она ворвалась в его жизнь. Айседора смотрела на старого, прихрамывающего волшебника и пыталась представить, как он выглядел более тридцати лет назад, когда её мать выбрала Тэйна в отцы своей первой дочери. Наверно, был красивым, крепче сложенным и чаще улыбался. Годы на тринадцатом уровне состарили его, и хотя волшебники, как правило, жили необычайно долго, тринадцатый уровень подкосил его здоровье.

Пока Франко сооружал лагерь, а Лукан охотился в ближайшем лесу, Айседора попросила волшебника отойти в сторону для приватной беседы. Бэннэн с Ларином уже успели разжечь небольшой костёр, а Тэйн наложил защитное заклятие, призванное удержать солдат на расстоянии. Во всяком случае, на сегодняшнюю ночь. Остальные бывшие узники тринадцатого уровня были ничуть не сильнее императриц и не могли оказать помощи в обустройстве лагеря.

Сегодня все они получили возможность спокойно поспать под звёздами в относительной безопасности и насладиться прохладным, восхитительно свежим воздухом.

— Что ты хочешь узнать? — сразу перешёл к делу Тэйн.

— Ты любил мою мать? — она собиралась задать другой вопрос, но с её губ сорвался именно этот.

— Она мне очень нравилась, но, несмотря на взаимное притяжение, любовь между нами была невозможна из-за проклятия.

— Ты знаешь о проклятии?

— Конечно. Люсинда всё о нём рассказала. Ты его ещё не сняла?

Сердце глухо ухнуло. Он задал вопрос так небрежно.

— Нет. А его можно снять?

Тэйн презрительно махнул рукой.

— Проклятия относятся к низшей магии и легко ломаются. Я говорил об этом твоей матери, но она только покачала симпатичной головкой и не восприняла мои слова всерьёз. Люсинда была не готова, — тёмные глаза Тэйна обратились к Айседоре. — В отличие от тебя, дочь.

— И как их ломают?

Старик пожал плечами.

— Вопрос не в том, как сломать проклятие, а в том, почему оно просуществовало так долго.

— И почему же?

Тэйн взял её за руку и подвёл к лысой скале, где устало сел на странной формы валун. Когда он жестом предложил устроиться рядом на холодном камне, она нетерпеливо послушалась.

— Изначально у проклятий почти нет власти. Они представляют собой всего лишь досадную помеху. Вроде блохи. Но немного невезения, и вот уже злое пожелание приобретает форму и начинает гудеть, подобно надоедливой мухе.

Айседора почувствовала, как в ней закипает ярость и стремительно прорывается на поверхность.

— Множество ведьм Файн похоронили любимых мужчин или смотрели, как те в ужасе от них убегают. Я сама похоронила горячо любимого мужа. — А теперь полюбила Лукана. По-другому, но не менее сильно. Однако он уйдёт, когда найдёт женщину, которая понравится ему больше. Или ещё хуже, когда узнает, что его любовница ведьма. — И ты сравниваешь эти страдания с надоедливой мухой?

Тэйн погрозил ей костлявым пальцем.

— Я сказал, что проклятия так начинаются. Они могут значительно окрепнуть. Часто именно так и происходит.

— Как?

— Они питаются страхом проклятых.

Её гнев усилился, а с ним вернулись худшие опасения.

— Хочешь сказать, проклятие поддерживает мой собственный страх?

Тэйн пожал плечами.

— Твой. Твоих сестёр. Ваших предков, — он нахмурился, раздумывая над ситуацией. — Я чувствую, в проклятии есть нечто большее. Его перенесли на бумагу? Ведьмы Файн описывали свои страдания и силу проклятия?

— Да.

— Где те бумаги?

— Сгорели, — тихо призналась Айседора. Чтобы сломать проклятие, им понадобятся те письма? Если так, то всё потеряно. — Когда солдаты императора подожгли наш дом, коробка с письмами осталась внутри.

Тэйн громко заметил:

— Специальная коробка, с каждым прожитым годом усиливающая мощь проклятия. — Он махнул рукой. — Хорошо, что они сгорели. Это полезно.

Айседора облегчённо вздохнула.

— Значит, проклятие закончено?

— О, нет, — сказал Тэйн. — Ты с сёстрами всё ещё поддерживаешь его. Никто другой не смог бы наделить проклятие такой силой, но вы трое владеете небывалым могуществом. И должны отпустить проклятие раз и навсегда. Вместе.

Её гнев и страх не исчезали, но приглушились кое-чем новым: надеждой. Неужели она позволяет себе надеяться?

— Я даже не знаю, где мои сестры.

Тэйн прямо посмотрел на Айседору и взял за подбородок.

— Думаю, ты их найдёшь.

Слова звучали так просто. Слишком просто. Айседора тряхнула головой, чтобы освободиться от пальцев волшебника. Одной надеждой проклятие не разрушить. Айседора нуждалась в конкретных ответах.

— Когда я найду Софи и Жульетт, как нам снять проклятие?

Тэйн перевёл взгляд на искрящееся звёздами ночное небо и, казалось, на мгновение отрешился от реальности, а потом ответил:

— Прежде, чем проклятие развеется, у тебя на глазах свершится то, что ты считаешь невозможным. Трижды. Ничто не длится вечно, и чудеса порой всего лишь первый признак грядущих перемен, просто из-за своей неожиданности и редкости походят на чудо. Трижды, — повторил он.

— Ты имеешь в виду, что мы все должны увидеть эти чудеса?

— Ты и обе твои сестры столкнётесь с тем, что считаете невозможным. Потом возьмётесь за руки и вместе избавитесь от проклятия. Для этого вам понадобятся костёр, звёздный свет и владение теми вещами, которые пока считаете недостижимыми. — Он посмотрел на Айседору и улыбнулся. — И надежда. Я вижу, что она уже зажглась в тебе, но её недостаточно. Вы трое должны крепко верить, что уничтожить проклятие не только возможно, но и в ваших силах.

Это казалось простым, и всё же... не слишком.

— Ты ведь ещё и провидец?

— Да, — отрезал он, — это меня и добило.

— Ты предсказал падение императора Себастьена после того, как его лица коснётся солнце. Как скоро это произойдёт?

— Спустя часы, возможно даже минуты.

Она хотела верить словам старика о возможности снять проклятие, но как, если его пророчества не сбывались?

— Ты ошибся, — тихо сказала она. — Софи принесла во дворец солнечный свет несколько месяцев назад, а Себастьен по-прежнему жив и здоров.

Старик... её отец улыбнулся.

— Мне не хотелось объяснять своё пророчество, тем более столь эгоистичному и жестокому человеку, как император.

— Что там нужно объяснять?

— Себастьен мог не бояться солнечного света, Айседора. — Тэйн поднял морщинистую руку к своей щеке и слегка дотронулся до кожи. — Падение последует за прикосновением его сына[1]. 

Это невозможно. Никто никогда не сбегал из тринадцатого уровня, а теперь стражи утверждали, что он опустел.

Первым порывом Себастьена было убить принёсшего дурную новость гонца, но сейчас потеря даже одного солдата казалась непозволительным расточительством.

— Среди убитых заключённых есть женщина?

— Нет, мой господин, — ответил землисто-серый страж.

Возможно, Айседора всё-таки умерла в яме. Он продолжал надеяться на её смерть, хотя никогда не причислял ведьму к тем, кто легко сдаётся.

— Как они прошли мимо охраны на десятом уровне? — рявкнул Себастьен.

Серое лицо стража побелело.

— Их оказалось слишком много, господин, и они застали нас врасплох, — юноша тяжело сглотнул. — Некоторые были вооружены.

Себастьен направился к солдату.

— Хватит ходить вокруг да около, объясни, что случилось!

— Всему виной капитан Трайфина и его слуга. Они в совершенстве владеют мечами и вывели нескольких заключённых из дворца. Среди той группы были женщины, мой господин.

Женщины? Как... больше одной? Невозможно. Наверное, они приняли за женщин длинноволосых, ослабших узников. Но если Айседора выжила, то, несомненно, была среди спасённых Хеном.