Коллекционер пороков и страстей - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/59
• Следующая

Вот там-то нас и поджидал сюрприз, не успели мы переступить порог, как Бергман сказал:

– Не хватает двух картин, а еще иконы, вот здесь в углу. Икона девятнадцатого века в серебряном окладе. Стоит вполне прилично.

– Две картины и икона? – ахнул Стас. – Вы уверены?

– Вчера они точно были тут.

Я прикрыла глаза, пытаясь вспомнить, как все выглядело в мой прошлый визит. Бергман прав. Одна картина стояла прямо на полу, возле окна, вторая на специальной подставке-треноге. Пейзажи. На первом – мельница с огромным колесом, река, уходящий за горизонт лес. На втором – деревенские домики вдали, поле с рассекающей его пополам дорогой. Крестьянская лошадка, запряженная в телегу, и сам крестьянин спиной к зрителю. Вроде бы так. Икона в углу, богоматерь Владимирская. Серебряный оклад. Вчера на все это я мало обращала внимание, но легко смогла восстановить увиденное, стоило сосредоточиться и представить, что я переместилась на несколько часов назад. А раньше я так умела? Смешно, но с уверенностью на этот вопрос не ответишь.

– Что же делать? – трагически спросил Стас.

– Вызывать полицию, – ответил Бергман. – Если не хотите, чтобы вас потом обвинили в краже.

– Меня? Да с какой стати? – возмутился он.

– Тогда звоните… примерно через полчаса. Этого времени нам хватит, чтобы все осмотреть.

Бергман неспешной походкой отправился дальше, я за ним, Стас с видом побитой собаки плелся рядом. Осматриваться Бергман закончил даже раньше, через двадцать восемь минут.

– Мы уезжаем, – бросил коротко.

– Но… а как же… Я думал, вы останетесь, дождетесь их вместе со мной.

– Не вижу необходимости. В прошлый раз мой компаньон все здесь тщательно сфотографировал, в том числе и картины. Если полицейским понадобятся фотографии, милости прошу. Всего доброго. – И, не обращая больше внимания на слова Стаса, который вновь принялся причитать, Максимильян подхватил меня под руку и заспешил к выходу, спросив несчастного без намека на издевку: – Вы помните, как звонить в полицию?

– Странные у нас грабители, – не удержалась я, когда дом Лотмана, а с ним и Стас остались позади. – Берут две картины и икону. Такое впечатление, схватили первое, что подвернулось под руку.

– С иконой скорее так и было, – кивнул Бергман. – А вот картины… кстати, почему картины из коллекции Лотмана стояли в мастерской?

– Они были без рам. Может, он собирался пригласить мастера? Или нуждался в них для вдохновения. Я бы сформулировала вопрос иначе: почему грабители забрали именно эти картины?

– Ты сказала «грабители»? – нахмурился он.

– Ночью здесь побывали двое. Ощущение присутствия двоих… Они ругались. Один что-то доказывал другому.

– Отлично, – улыбнулся Максимильян и потрепал меня по руке. – Ты определенно делаешь успехи. Это точно было ночью?

– Господи, ну не днем же они сюда залезли? Дом был на сигнализации?

– Нет. Домработнице код неизвестен.

– Эти двое проникли в дом, разбив стекло в двери. А убийца воспользовался ключами. Получается, убийство и кража друг с другом не связаны? Точнее, не связаны между собой стрелявший и те, кто похитил картины. Откуда все-таки у убийцы были ключи?

– Ключи, думаю, он получил от одной из женщин Лотмана: сестры, любовницы, дочери или внучки. Не обязательно, что они отдали их сами. Ключи могли ненадолго позаимствовать в той же школе или на какой-то деловой встрече и быстро сделали слепок.

– Галина в этом смысле куда перспективнее, – ответила я. – Свистнуть ключи у Лотмана ей бы труда не составило.

– Согласен. Дамочке явно есть что скрывать. Вот что, давай заглянем к галеристу, – предложил Бергман.

– Зачем?

– Сообщим о краже, вдруг он нам сможет объяснить, что такого особенного в этих картинах?

Галерист нам ничего не объяснил, на работе его не оказалось. Наше появление девушку-администратора смутило, она смотрела на Бергмана точно голодный на похлебку и вздыхала. С одной стороны, ей вряд ли хотелось, чтобы это сокровище развернулось и покинуло ее художественный мир, с другой – совсем не хотелось лишиться работы. В общем, ум с сердцем были не в ладу, оттого она путалась в речах и мыслях, но главное мы уловили: сегодня Шацкий появился здесь утром, и всего на час. В одиннадцать уехал и сказал, что до завтра его не будет. Ближе к обеду она пыталась до него дозвониться, но он не ответил.

– Как считаете, у нас есть шанс застать его дома? – спросил Максимильян. Девушка пожала плечами:

– Думаю, да. Если не сейчас, то позднее.

– Тогда буду вам очень признателен, если вы сообщите мне его адрес.

Адрес она дала. Написала на бумаге дрожащей рукой и протянула Бергману. Губы ее дрожали в такт рукам, девушка была готова расплакаться. Мы простились, стоило нам покинуть галерею, как улыбка исчезла с физиономии Бергмана, теперь он хмурился, то ли размышляя, то ли был чем-то недоволен.

Оказалось, что Шацкий живет совсем рядом. Прямо за галереей начинался небольшой переулок, выходящий к Вознесенской церкви, он тонул в зарослях сирени и акации. Движение в переулке было односторонним, и нам пришлось сделать изрядный крюк, чтобы там оказаться. Особняки, сохранившиеся еще с тех пор, когда около Вознесенской церкви селилось местное купечество, не потрясали размахом, скорее добротностью, и выглядели куда лучше многих новых сооружений. Почти во всех размещались офисы, а также два банка и один ювелирный магазин. Каким образом Шацкий отхватил тут квартиру, оставалось лишь гадать, учитывая, что их здесь в принципе нет, но, как известно, чудеса все-таки случаются. Тут я призвала себя к порядку: хватит язвить, может, жилье ему по наследству досталось? И он потомок какого-нибудь славного купеческого рода?

Нужный нам дом под номером четырнадцать выглядел скромно: двухэтажное оштукатуренное здание, выкрашенное белой краской. Внизу фирма «Орион» предлагала лучшие в мире снегоходы и гидроциклы, а на втором этаже квартира Шацкого. Вход в квартиру был со двора.

Оставив машину под окнами «Ориона», мы вошли в арку и оказались в аккуратном дворике. Совсем рядом – металлический забор гостиничного комплекса «Вознесенская слобода», к нему вела дорога, вполне, кстати, приличная, наверное, потому, что ею мало кто пользовался. Чтобы достичь ворот гостиницы, куда удобнее выбрать другой путь, с улицы Гагарина.

Я оглядела заросли штокрозы, деревянную беседку, увитую хмелем, скамеечку возле стены и позавидовала чужому счастью. Штокроза Бергману не показалась особенно интересной, он сразу направился к металлической двери, снабженной солидной табличкой с надписью золотыми буквами «Шацкий Л. В.». Над звонком висела небольшая мозаичная картина, изображающая парусник, скорее всего сувенир, привезенный откуда-нибудь из Испании. На двух окнах второго этажа рольставни были опущены.

Бергман позвонил, и некоторое время мы ждали, Максимильян разглядывал окна, а я полюбившуюся мне беседку. Бергман позвонил еще два раза, прежде чем я сказала:

– Его нет.

Максимильян кивнул, и мы вернулись к машине. Только он завел мотор, как объявился Вадим, само собой, по телефону.

– Позвонила Надя, – сообщил он; судя по звукам, которые доносились до нас, Воин, так же как и мы, находился в машине. – Она на даче, километрах в десяти от города. Поселок «Заречный».

– Чья это дача? – спросил Бергман.

– Вербицкая срочно сняла ее на пару месяцев. Через риелторскую контору. В общем, все в лучших традициях потомственных идиотов. Надя там с этой озабоченной теткой и ее дочерью. Стас уехал за ее вещами. Кроме них, на даче ни души. При желании ее найдут за полчаса, хотя Поэту понадобилось бы гораздо меньше времени.

– Стас, скорее всего, все еще в доме Лотмана. Оттуда ночью увели две картины и икону.

– А почему только две?

– Если мы ответим на этот вопрос, значительно продвинемся в расследовании.

– Выходит, все упирается в какие-то картины? – фыркнул Воин.

– Не будем спешить. Пока.

Он отключился, а я спросила:

• Предыдущая
• 32/59
• Следующая