Коллекционер пороков и страстей - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/59
• Следующая

– Вполне естественное желание рассказать о нашем разговоре, – скорее из вредности заметила я.

– Тогда торопиться не стоило. Может, у нее возникли вопросы? Или появилось беспокойство?

– С какой стати? Ничего такого в нашем разговоре не было, на те же вопросы она уже отвечала следователю.

Галина между тем, бросив машину у тротуара, подошла к двери и нажала кнопку звонка. Дверь открылась, и дамочка исчезла из поля зрения.

– Что же ее насторожило? – пробормотал Максимильян, вроде бы просто подумав вслух. – Ясно, что подобная публика не любит привлекать внимание сыщиков…

– Чего им бояться, если они просто продавали или покупали картины. Занижали цену, чтоб налог не платить?

– И это тоже. Явится следователь по одному делу, и в тюрьме окажешься по другому, – засмеялся Максимильян.

Место для парковки мы нашли с трудом и довольно далеко от галереи. Прошло минут двадцать, Галина не появлялась.

– Разговор затянулся, – взглянув на часы, Бергман заглушил машину и повернулся ко мне: – Что ж, давай и мы нанесем визит.

– Галина поймет, что мы за ней следили.

– Наведаться сюда после беседы с ней тоже вполне естественно. Идем. Вдруг пропустим что-нибудь интересное.

Не знаю, на что он надеялся, запертая дверь галереи препятствовала внезапному вторжению. Теперь пришлось мне давить на кнопку звонка. Дверь открыли, не поинтересовавшись, кто мы и зачем пожаловали, что, признаться, удивило. Нас встретила молодая девушка в платье с пышной юбкой, наряд завершал кокетливый бант в волосах. Девушка приветливо улыбнулась.

– Могу вам чем-то помочь?

– Мы бы хотели встретиться с господином Шацким, желательно прямо сейчас, – ответил Максимильян, протягивая ей визитку.

Визитка была выдержана в благородно-золотистых тонах и, кроме фамилии, имени и номера мобильного, ничего не содержала, так что девушке оставалось лишь гадать, кто перед ней. Само собой, Бергман успел произвести впечатление. Она окинула его еще одним оценивающим взглядом. Дорогие тряпки и часы без внимания, уверена, не остались, а личные достоинства Джокера вообще выше всяких похвал.

– Прошу минуточку подождать. Может быть, пока вы заглянете в наши залы? – Она указала рукой на арочный проход, а сама поспешно скрылась за стеклянной дверью.

– За мной, – скомандовал Бергман и воспользовался той же дверью, которая, как оказалась, вела в небольшой коридор. Слева туалет, чуть дальше кабинет хозяина, оттуда доносился голос Галины:

– Этот тип куда хуже ищеек в погонах.

– Любопытно, – мурлыкнул Максимильян и дверь распахнул.

Девушка стояла с его визиткой в руках и от нашего внезапного появления вздрогнула. Галина сидела в кресле возле окна с бокалом белого вина, наверное, нервы успокаивала, хотя, кто знает, что у них здесь за порядки.

Сам Шацкий, мужчина лет шестидесяти, маленький, кругленький и совершенно лысый, метался от одной стены к другой. Увидев нас, замер, как по команде, смешно хлопая глазами.

– Лев Валерьянович? – заговорил Максимильян. – Моя фамилия Бергман, думаю, мне не стоит объяснять, кто я и по какому делу.

Губы Шацкого растянулись в совершенно неестественной улыбке, как будто кто-то растягивал его рот руками, взгляд при этом оставался испуганным, он продолжал хлопать глазами, и я заподозрила нервный тик. Но неожиданно все прекратилось.

– Иди отсюда, – рявкнул он на девушку, та вновь вздрогнула и бросилась из комнаты. – Садитесь, – вздохнул он, на сей раз обращаясь к нам. – Хотя я совершенно не понимаю…

– Приятно увидеть вас снова, – заявил Бергман Галине, невежливо перебивая хозяина кабинета. В голосе ни намека на иронию или, боже упаси, издевку, тихая, неподдельная радость. Галина растерянно кивнула, не зная, как на это реагировать.

– Послушайте, – начал Шацкий, сев в кресло, но тут же вскочил и метнулся к окну. – Мы все потрясены чудовищным злодеянием и…

– Готовы на все, чтобы преступники понесли заслуженную кару, – продолжил Бергман.

– Ну… в общем, да. Однако вы должны понять… я устал от постоянных вопросов, в конце концов, все это вредит бизнесу.

На Шацком была белая рубашка, которая едва сошлась на его объемном брюшке, и бордовые брюки из вельвета. Он сунул руки в карманы, поднял плечи и смотрел на нас исподлобья. Выглядело это комично. Гневливость мало соответствовала его облику, впрочем, как и имя.

– Мы не собираемся отнимать у вас много времени, – с легкой усмешкой произнес Бергман, Лев Валерьянович в досаде покачал головой.

– Мне совершенно нечего вам сказать. Да, мой покойный друг продал картину, получив за нее наличными. Покупатель – солидный коллекционер из Самары. В полиции с ним беседовали. Подобные сделки стараются не афишировать, но знать о ней могло довольно много людей. Я выступил посредником. Картину доставили мне, отсюда ее забрал покупатель.

– И расплатился наличными?

– Нет. Перевел деньги на мой счет. А я выплатил Натану наличными за минусом суммы, которая причиталась мне. Мы совершали подобные сделки довольно часто, три-четыре раза в год. Иногда он что-то покупал, чаще продавал. О его коллекции знали, и, если он собирался что-то продавать, это всегда вызывало интерес.

– То есть вы оповещали об этом всех заинтересованных лиц.

– Раньше именно так и было. Но в последние годы… в общем, у меня сложился определенный круг клиентов, которые были готовы купить все, что решит продать Натан из своей коллекции. И я договаривался с этими людьми напрямую. Это стоило клиенту чуть дороже, зато он мог быть уверен, что нужная картина непременно окажется у него. А Натан был избавлен от необходимости ждать. Стоило ему принять решение, и покупатель уже возникал на его пороге… в переносном смысле, конечно.

– И что вы помогли продать в этот раз?

Шацкий, быстро взглянув на Галину, неохотно ответил:

– «Сельский пейзаж» Киселева, если это вам о чем-то говорит. Не из самых именитых, но, по-моему, достойный художник и пользуется спросом.

– Вы были с покойными большими друзьями… – начал Бергман, Шацкий, заподозрив подвох, нахмурился, но согласно кивнул. – Эта страсть к наличным… она относилась не только к сделкам? Свои сбережения он где предпочитал хранить?

– Вот уж не знаю, – фыркнул Лев Валерьянович. – Мне бы в голову не пришло расспрашивать, а Натану мне об этом рассказывать. Может, он деньги в саду закапывал… – Тут он досадливо поморщился и замолчал.

– Про сад не скажу, – вмешалась Галина, успев допить вино из своего бокала, – но на счетах у Лотмана куча бабок. И здесь, и за границей. Это мне следователь сказал… доверительно. Плюс дом, его картины, коллекция. Богатое наследство. Жаль, что я отказалась выйти за него замуж.

– Что ты говоришь! – всплеснул руками Шацкий.

– Да уж, и сейчас отбоя от ментов нет, а будь я его женой, меня бы и вовсе упекли за решетку.

– Вполне возможно, что вы бы отправились в последнее путешествие вместе с Лотманом, – ласково произнес Бергман.

– Типун вам на язык, – отмахнулась Галина. – Я просто неудачно пошутила.

– Что ж. – Бергман неожиданно для меня поднялся. – Я вас понял. Вы бы очень хотели, но ничем, к сожалению, помочь следствию не можете.

Решив, что прощаться ни к чему, Максимильян удалился, и я, само собой, тоже. В холле девушка тихо плакала, вытирая слезы бумажной салфеткой.

– У вас есть моя визитка, – понизив голос, сказал Бергман, проходя мимо. – Захотите позвонить, буду рад.

– Это приглашение на любовное свидание? – съязвила я, когда мы направлялись к машине, и нарвалась:

– Тебе-то что за дело?

– Просто интересно, какого лешего ты вдруг с места сорвался? Ясно, что эти двое что-то скрывают…

– Ясно, – согласился он. – Но не факт, что их секреты связаны с убийством. В любом случае сегодня нам они ничего не расскажут. Подождем более подходящего момента. Кое-что интересное мы от них все же услышали.

– Да? Верю на слово.

– Денег в доме могло быть гораздо больше, чем предполагали вначале, – продолжил Бергман, а я хмыкнула, досадуя, что сама об этом не подумала.

• Предыдущая
• 20/59
• Следующая