Тайна проклятого герцога. Книга вторая(СИ) - Звездная Елена - Страница 11
- Предыдущая
- 11/71
- Следующая
– Леди Уоторби? – прозвучал голос несомненно заметившего мою остановку герцога.
«Ариэлла, любопытство тебя погубит».
– Ладно, – крутанувшись на каблуках, я развернулась к столу, – так уж и быть, я это попробую. Но не с ваших рук.
На лице герцога не отразилось никаких эмоций, разве что глаза как-то странно блеснули. После чего последний представитель военной династии оттон Грэйд демонстративно поднес все ту же креветку к губам, съел и сообщил мне:
– Нет.
И усмехнулся.
– В каком смысле «нет»? – поинтересовалась я, возвращаясь к столу.
Лорд демонстративно взял следующего гада отвратительного вида, открутил ему голову, разломал тело, извлек мясо, повторил все манипуляции с соусом и соком зеленого фрукта и спокойно ответил:
– Или я вас кормлю, или не приобщитесь к изыскам южной приморской кухни.
И внимательно посмотрел на меня, даже не потрудившись скрыть провокационную ухмылку. Несколько секунд я не могла поверить в столь вопиющий шантаж, а после… Он первый начал! Мне просто достаточно было вспомнить, что я одна, далеко от дома, в ужасающем положении, и мои глаза распахнулись чуть шире, подбородок дрогнул, глаза медленно наполнились слезами…
Улыбка мгновенно исчезла с лица герцога.
Стремительно развернувшись, я сжала руки в кулаки и, демонстративно пытаясь сдержаться, выдохнула:
– Прошу меня извинить, лорд оттон Грэйд, всего доброго.
И бросилась прочь из беседки. Как-то даже не сразу осознав, что притворные слезы стали самыми что ни на есть настоящими, а потому, когда на выходе из сада меня настиг окрик «Ариэлла», я практически взбежала вверх по лестнице, меньше всего желая видеть сейчас хоть кого-то, и в особенности, герцога Грэйда.
В галерее, едва не столкнувшись с господином Иреком, я вбежала в комнату, закрыла дверь, задвинула засов, прислонилась спиной к двери и только тогда поняла, что оказалась в той самой комнате, где провела вчерашнюю ночь. Почему именно здесь? Возможно, потому что она была дальше всего от спальни герцога?!
– Ариэлла! – крик последнего представителя династии оттон Грэйд раздался в галерее.
Затем послышались шаги пронесшегося мимо этой двери герцога, а следом раздраженное и немного сконфуженное:
– Ариэлла, послушайте я…
– Она там, – очень некстати вставил поверенный.
Я задержала дыхание. Через минуту герцог стоял уже за нужной дверью.
– Ариэлла, разрешите войти.
Молча стою, все так же прислонившись спиной к двери.
– Леди Уоторби, знаете, слезы были совершенно излишни!
Все так же молча вытерла влажные дорожки со щек.
– И я практически не совершил ничего предосудительного!
Ключевое слово «практически».
– Я понимаю, что вам сложно, – продолжал оттон Грэйд. – Должен признать, и мне не просто!
Истинно мужская позиция – эгоизм называется.
– Леди Уоторби, просто вернитесь за стол!
Даже отвечать не собираюсь.
И тут послышалось сказанное на ассаре:
– Это на приказной тон не реагирует, – поделился горьким опытом господин Ирек.
– Не смей называть мою невесту «это»! – на том же языке прорычал герцог.
О, Пресвятой!
– Но, мой герцог, она…
– Избавь меня от своего присутствия, Ирек! Немедленно!
Звук шагов уходящего поверенного был приглушен ковром. Когда они утихли, оттон Грэйд устало попросил:
– Леди Уоторби, пожалуйста, откройте дверь.
Без приказного тона. Я повернулась, отодвинула засов, приоткрыла дверь, чуть-чуть, так чтобы была видна узкая щель, и смотрела я исключительно в пол.
– Я просил открыть, а не приоткрыть, – заметил герцог.
Молча закрыла дверь и задвинула засов.
С той стороны раздалось взбешенное:
– Потрясающе! Леди Уоторби, пожалуй, в деле переговоров с корсарами вам цены не было бы!
С некоторым удивлением я поинтересовалась:
– Почему?
– У вас потрясающее умение идти на уступки. Редкое очень, и я даже больше скажу – впервые с таким сталкиваюсь!
Я помолчала, разглядывая рисунок на двери, и тихо спросила:
– Вы сейчас издеваетесь?
– Нет, – опроверг мое предположение герцог, – это был сарказм. Леди Уоторби, откройте дверь!
Сложив руки на груди, я спокойно ответила:
– Нет, лорд оттон Грэйд.
Тишина, затем хриплое:
– Вы сейчас издеваетесь?
– Считайте это тонкой иронией, – посоветовала я.
Некоторое время герцог не произносил ничего, затем все же задал, видимо, не дающий ему покоя вопрос:
– Вас этому в лицее Девы Эсмеры обучали, леди Уоторби?
– Чему «этому», лорд оттон Грэйд?
В галерее прозвучало ругательство. Тихое, на ассаре, но очень прочувствованное. А затем герцог соизволил высказать свое мнение о моей персоне в столь завуалированной форме как:
– Леди Уоторби, мне любопытно, вы не мечтали посвятить свою жизнь служению Пресвятому?
Вопрос несколько оскорбительный для леди моего положения.
– Задумалась об этом в момент передачи вам брачного договора, лорд оттон Грэйд, – вежливо ответила я.
Еще одно ругательство, а после сдержанно, вежливо и весьма холодным тоном:
– У вас другие покои, леди Уоторби. Всего доброго.
И последний представитель династии оттон Грэйд покинул галерею, не настаивая более на моем обществе.
Еще немного переждав, я вышла и, никого не обнаружив, вернулась к себе. С единственной целью – отоспаться после полубесонной ночи, потому как больше заняться мне было положительно нечем.
Я проснулась на закате от странного ощущения чьего-то присутствия. В первые мгновения появилось непреодолимое желание засунуть руку под подушку и спрятать очередную не особо дозволительную книгу, а после пришло понимание – я не в лицее. И тихие неслышные шаги не принадлежат ни одной из сестер-воспитательниц. Но поступила я так, как привыкла – расслабилась, контролируя каждый вздох, следила за тем, чтобы не дрогнули веки, и слушала каждый шорох, пытаясь определить, откуда доносится.
Звук удаляющихся шагов, шелест ткани, скрип дерева… скрежет, непонятный, странный, и все стихло. Я лежала еще некоторое время, затем осторожно открыла глаза – никого. Села, осмотрелась – в спальне я была совершенно одна. Осторожно встала с постели, подошла к окну, на мгновение замерла, любуясь заходящим солнцем, словно окунающимся в морские просторы, затем повернулась и едва сдержала вскрик. Цветок мальвы! Цветок, который сажают на могиле безвременно ушедших, цветок скорби и боли. А еще для всех, кто искренне верит в суеверия – символ смерти! Причем, по существующему с давних пор поверью, если обнаруживший цветок расскажет о нем, смерть приходит быстрее. Еще одно поверье гласило – что прикасаться к растению нельзя по тем же самым причинам!
Меня самым наглейшим образом пытались запугать.
Вновь повернувшись к окну, я подумала, что с гораздо большим удовольствием постояла бы и посмотрела на то, как огромное солнце медленно погружается в воду, но…
– О, Пресвятой! – мой перепуганный вопль должен был прозвучать достаточно правдоподобно. – Только не это!
И я выбежала из спальни, пытаясь изобразить судорожные рыдания. В уборной я некоторое время брызгала водой в зеркало, затем в идеальнейшем порядке раскладывала баночки с кремом и мылами, а после, совершенно нехотя, взбила мыльную пену и умылась, не полностью прикрывая глаза. Веки запекло, слезы хлынули по щекам, глянув на себя в зеркало, я убедилась, что выгляжу испуганной и заплаканной.
Всхлипывая и вытирая слезы, я вернулась в спальню, посмотрела на столик – цветка уже не было!
Мне пришлось вспомнить все неудачи в жизни, бал, на котором я так и не появилась, и ужас перед своей новой жизнью, чтобы разрыдаться максимально достоверно, потому что я совершенно точно знала – за мной следят. А демонстрировать, что их игра не возымела действия, было бы глупо.
Стук в двери и голос господина Ирека были спасительным светом в беспросветном получасовом представлении с рыданиями в голос. Я вспомнила все, что могла вспомнить, я оплакала даже гибель своей первой куклы, я рыдала над первым наказанием папеньки, лишившего меня сладостей на год за порчу имущества его влиятельного друга, я даже вспомнила единственный низший балл, полученный на домоводстве. Я так еще ни разу не рыдала в своей жизни, а потому была искренне благодарна поверенному за появление.
- Предыдущая
- 11/71
- Следующая
