Внутреннее содержание - Шукшин Василий Макарович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/2

— Да.

— Прямо там, под землей?

Иван улыбнулся.

— А где же еще?

— Трудно, да?

— Нет. Первые месяц-два… Потом привыкаешь. В ночь, правда, трудно. Ну и трудно, кто курит: курить-то нельзя.

— А там нельзя курить, да?

— Конечно! Там же газы. Я малость помучился, потом бросил.

— Что бросили? Курить?

— Но.

Разговор никак не налаживался. Полненькая девушка откровенно заскучала. Зевнула, прикрыв крошечной ладошкой рот. Посмотрела на часы.

— Что-то долго они не идут, — сказала она подруге.

Та тоже посмотрела на часы.

— Сейчас придут.

Сергей глядел на маленькую девушку; она тоже взглянула на него. Сергей опустил глаза и нахмурился.

— А вы тоже на шахте работаете? — спросила его девушка.

Сергей отрицательно качнул головой.

— Он шоферит, — сказал Иван и посмотрел на брата, как смотрят на младших братьев старшие — слегка как бы извиняясь за их глупость, но вместе с тем ласково. — Вон его «кобыла» стоит в ограде-то.

— А-а.

— А вы что, ждете кого-то? — спросил Сергей.

— Ребята наши хотели прийти, — ответила тонкая длинная.

— А-а. — Иван понимающе кивнул головой. — Хорошее дело.

— Я, между прочим, один фокус знаю, — сказал вдруг Сергей и посмотрел в упор на маленькую полненькую.

Девушки переглянулись.

— Да? — сказала маленькая. — Какой?

— Берется нормальный носовой платок… — Сергей поискал в кармане платок, не нашел, спросил у брата. Тот тоже поискал и тоже не нашел.

— Нету.

Маленькая девушка прыснула в ладошку. Сергей посмотрел на нее, улыбнулся доброй своей, застенчивой улыбкой, сказал просто:

— Сейчас принесу.

Сходил в прихожую, принес платок, разложил его на своей широкой ладони.

— Так?

— Ну и что? — спросил Иван.

— Ничего нету?

Девушки тоже заинтересовались.

— Ничего. А что будет?

— Спокойствие! — Сергей осмелел. — Берем обыкновенную спичку, кладем вот сюда… так? — Положил спичку в платок. — Заметили?

— Ну.

— Сворачиваем платок… — Сергей с подчеркнутой аккуратностью свернул платок — уголками в середину, — дал всем потрогать спичку через платок. — Тут спичка?

— Тут, — сказала маленькая девушка (Сергей дал ей первой потрогать).

— Здесь, — сказала тонкая девушка.

— Тут, — сказал Иван и посмотрел на брата с удивлением: он не ожидал от него такой прыти.

— Теперь ломайте ее! — велел Сергей. И дал ломать маленькой девушке. Та сломала спичку в платке, Сергей радостно смотрел на нее, улыбался.

— Сломали?

— Да.

— Ну-ка, я проверю! — потребовал Иван.

— Пожалуйста.

Иван проверил.

— Сломана?

— Сломана.

Сергей развернул платок — спичка была целехонька. Все удивились. А Сергей тихонько засмеялся.

— Ну-ка еще раз! Еще раз! — попросила полненькая девушка капризным голоском, как ребенок. Сергей смотрел на нее и улыбался.

— Еще раз? Можно еще раз.

Сергей вышел в прихожую избы, пробыл там минуты две и вошел.

— Ты чего там делал? — подозрительно спросил Иван.

— Прикуривал.

— Давайте ломать! — потребовала маленькая девушка. Опять завернули спичку, ломали ее в платке втроем, и опять, когда Сергей развернул платок, спичка была целая. Полненькая девушка взвизгнула и захлопала в ладоши.

— Ой, как это? Ой, расскажите!..

В это время в горницу постучали.

— Наши! — радостно воскликнула длинная тонкая девушка. — Да!

Вошли молодые ребята, двое. С гитарой. И сразу забыт был фокус со спичкой, и забыты были братья Винокуровы. Один из пришедших сказал, что слышал сейчас на улице такую песню:

Парень пропел частушку «по-деревенски».

Городские засмеялись. Иван тоже засмеялся — умничал.

Сергей встал и сказал:

— До свиданья. Пойду машину гляну — чево-то стрелять начала.

Вышел во двор, сел на дровосеку, закурил.

Из окон горницы слышался смех, гитарный перебор — там было весело. Сергею понравились эти красивые беззаботные люди. Самому до боли захотелось быть красивым и веселым. Но он не умел.

По двору прошел отец — лазил в погреб за огурцами.

— Ты чего? — спросил он сына.

— Ничего.

— А Ванька где?

— Там. — Сергей кивнул на окно горницы.

— Выпить маленько хошь?

— Не.

Отец торопливо зашагал в дом — там его ждал кум.

Сергей докурил папиросу, встал… Спать не хотелось. Тревожило веселье в горнице. Он представил, как смеется маленькая полненькая девушка — прикроет беленькой ладошкой рот, только глазенки блестят… Он взял колун и начал колоть толстые чурки. Развалил три штуки, бросил колун, пошел на сеновал, лег. Прямо в новой рубахе. Полежав немного, осторожно закурил… И все думал о маленькой полненькой девушке. Пришел Иван, сел рядом.

— Ну, что? — спросил Сергей.

— Та-а… ерунда, — ответил Иван. — Я ж те говорил: одна внешность.

Сергей отвернулся к дощатой стене сарая.

— А чего ты ушел?

— Та-а…

— Хэх!..

Замолчали. Иван посидел немного, посвистел задумчиво и ушел спать в дом.

А из окон горницы все слышался смех.

Утром Сергей поднялся чуть свет. Походил бесцельно по двору, заглянул в открытое окно горницы…

Полненькая девушка спала, раскинув по подушке белые полненькие руки. Ротик приоткрыт, к нижней губе пристала пушинка от подушки; когда девушка выдыхала, пушинка становилась «на дыбки» и смешно дрожала.

«Как ребенок», — подумал с нежностью Сергей. Он долго еще смотрел на спящую девушку… Потом взял из кабины блокнот, вырвал чистый лист и написал:

«Это жа ерунда: спичку надо заране спрятать в каемычку платочка, а потом, когда сворачиваешь, подсунуть ее, чтобы человек ломал ее. И пусть он ее ломает сколько влезет — другая-то спичка целая! Покажи кому-нибудь. Сергей».

Свернул бумажку положил на подоконник и сверху еще положил камешек — чтобы ветром не сдуло.

Потом завел машину и поехал.

На улицах было еще пусто; над крышами домов вставало солнце.

«Шляпу, что ли, купить, ядрена мать!» — подумал Сергей.

• Предыдущая
• 2/2