Русский бой на Любки - Шевцов Александр А. - Страница 23

Выше начинается Шипящая боль. Она уже вызывает потребность действовать.

Вот и в упражнении вы должны позволить противнику пройти Бытовую боль и войти в Шипящую. И дальше дать знак, чтобы он остановился. Обычно это делается тем, что ты кривишься, а противник видит это и перестает давить. Вы как бы замираете, пока ты думаешь. Пока еще думаешь. И думать надо о том, что боли нет, а есть требование Живы спасаться от разрушения.

Вот тут и надо сказать ей, то есть самому себе: слышу, понимаю, но разрушения нет и не будет, потому что я хозяин, и это всего лишь упражнение, в котором мне помогает мой товарищ. Вы удивитесь, но если вы действительно смогли перейти в состояние хозяина, боль исчезнет, и останется лишь давление в изогнутой кисти. И это чудо, потому что вы вдруг замечаете, что ваше тело перестало рваться, словно дикая зверушка, и послушно ждет, когда вы его спасете. Его нельзя подвести и обмануть, решение надо находить, чтобы доверие между вами росло. Но пока оно с вами, оно верит, и оно восхищается своим повелителем…

Вот после этого приходит миг последнего разумного действия: вы отдаете собственному разуму приказ выключиться. Отдаете его, создавая образ, который распахнут в Стих. Образ этот строится на созерцании того, что происходит в вывернутой кисти. А там, в сущности, две вещи: телесность и давление.

Телесность или телесное устройство определяет ваши возможности. Вы не можете согнуться поперек кости. Хотите вы того или не хотите, но гнуться придется в суставах. Но при этом суставов этих гораздо больше, чем вы обычно ощущаете. И это настолько не один кистевой сустав, что вы будете поражены свой безмерности, потому что при выходе из ломка работают кроме кисти все суставы руки, все позвонки и все суставы ног. Удержать такое гибкое существо в ломке нет никакой возможности!

Но чтобы оно стало гибким, надо убрать привычные способы управления его гибкостью и подвижностью, которые наработал ваш разум. А значит, надо уйти за пределы разума, который все упаковал в жесткие образы, и иначе двигаться не может. Надо уходить за пределы образов, в то состояние сознания, где образов нет. В стихийное состояние.

Вот для этого перехода вы и создаете образ, который заставит разум выйти из уже имеющихся образов. Вы вглядываетесь в то, как изогнута ваша рука, затем ищите своего учителя — нащупываете во всем этом боль.

Должен вас предупредить — это окажется непростое упражнение. Дело в том, что крошечный ломок на кисть, если начать в него вглядываться, оказывается безмерным пространством, огромным полем боя, в котором легко потеряться. Только пока ты снаружи ломка, кажется, что больно в кисти, и что выйти из этой боли просто. Но вот ты вошел созерцанием внутрь ломка, и вдруг понимаешь, что даже если не видеть остальное тело, сама кисть огромна, и в ней множество возможностей для движения во всех мыслимых направлениях. К тому же она проливается в предплечье, то в плечо, плечо в раменье…

И где-то посреди этой безмерности затерялся тихий голосок учителя: боль здесь!..

Как его расслышать, как найти? Помню, когда мне делал эти приемы Поханя, обучая позволению, я несколько раз почти засыпал внутри них, блуждая мыслью в поисках боли. Думаю, что раза три-четыре мы стояли в одном ломке по нескольку часов. Конечно, это заслуга Похани — ему доставляло наслаждение показывать самые тонкие вещи. Про себя могу сказать, что я просто не понимал, что происходит, и терялся во времени.

Но я помню это ощущение: ты велишь разуму остановиться и приказываешь найти боль и следовать за ней. Вот и вся хитрость. Просто перестать думать, заставив тело идти за болью. Боль не из мира разума, она — сама стихия. И ей естественно вести в мир стихий. Ей всего лишь надо отдаться, и она заменит разум и спасет тебя в самом сложном мире, где иначе не выжить. Не только в ломках. Ломки — лишь начальная школа бойцовского выживания.

Так вот, ты отключаешь разум, приказав ему найти внутри ломка боль, и велев телу следовать за ней. Разум начинает искать эту боль и не находит, потому что никакой боли в действительности нет. А есть давление, которое может разрушить тело. Это трудно понять сходу, особенно разумом, почему и важно его отключить. В итоге способность видеть давление выйдет наружу в чистом виде. В сущности, она вырастает из способности ощущать плотности мира.

А этому мы обучаемся в самом раннем детстве, когда только осваиваем собственное тело. И обучаемся именно так, как нужно для выхода из ломка: видеть нечто невидимое, потому что видны стулья, столы, диваны, но не плотность. Плотность глазами не увидеть, ее надо видеть оком души. А научившись видеть, обрести способность стекать с плотности, будто наши тела жидкие. Тела же наши, если вы вспомните, действительно жидкие. Как говорили мазыки, основное состояние тела — лухтовое, жидкое. И это надо использовать.

Кости лишь поддерживают этот мешок с жидкостью, но само тело текуче. И вот, стоит тебе услышать, голос боли, как ветер давления, проносящийся сквозь пространство твоего тела, как ты раскрываешь крылья души и начинаешь парить внутри себя. Душа летает, и тело следует за ней.

Противник мягко переходит из ломка в ломок, пытаясь перехватить тебя. Боль становится все тоньше, она уже не способна разрушать, но она способна вести сквозь пространства и миры…

Так начинается настоящая учеба.

У многих бойцов, воспитанных в современном естественнонаучном мировоззрении, требование не вырываться из ломка силой и не упираться, вызывает удивление и даже некоторую оторопь. Человек, всю жизнь посвятивший добыванию силы, не может от нее легко отказаться. И не может просто изменить мировоззрение, в основе которого положена погоня за силой. Как ему кажется.

В действительности, все это обман и самообман. Нам подменили понятия, заставив построить опоры на естественнонаучные представления. А в них нет ничего, кроме тел. Дух не учитывается естественно-противоестественной наукой. Его просто нет для нее, там — слепое пятно. А раз нет души, нет духа, то сила может быть только телесной. И вот древнее понятие силы и богатырства переползло на то, что в старину называлось "гора-человек".

Если вы вспомните русские сказки, то богатыри постоянно побеждают таких громадин. И так народ пытался показать, что сила не в телах и не в мышцах. Действительные богатыри были не велики ростом и не обильны плотью. Слово богатырь вообще происходит от понятия богом любимый или наделенный. Наделенный божественной силой, то есть силой иной, не той, что в мышцах.

Поханя, когда объяснял мне это, вообще говорил просто:

— То, что ты считаешь силой, всего лишь твоя способность напрягаться. К силе вообще никакого отношения не имеет.

И показал мне упражнение, которое потрясло и перевернуло меня до оснований. Он показал отбор силы. Просто дал ладонь и велел ее выломать самым сильным способом. И когда я заломил ему руку, так что его согнуло, он сказал:

— А теперь смотри…

И вдруг я потерял силу, а он спокойно распрямился, со мной, подобно бычку, упирающимся в его ладонь. Не могу сказать, что его рука стала жестче или в ней чувствовалась какая-то бешеная мощь. Просто у меня вдруг не стало силы. Хуже того, когда я устал упираться и чуточку обратил взор на себя, на то, что со мной происходит, я вдруг понял к ужасу своему, что стою только потому, что держусь за его руку!..

Мне казалось, что я его ломаю, а на самом деле, я висел на его руке. И он это подтвердил, всего лишь сделав легкое движение кистью, после которого я закувыркался по лужайке…

Вся моя накачанность была самообманом, нужным лишь для пускания пыли в глаза другим. Хороший способ избежать драки, заранее запугав противников мышцами. Но она не имела отношения к силе. Сила — это что-то совсем иное.

Я повторяю: я был потрясен, и вся моя жизнь пошла после этого иначе.

Но, видно, я еще далеко не дорос до того уровня мастерства, которым владел Поханя. Мне давно удается показывать отбор силы, наверное, с такой же яркостью, как и ему. Но почему-то это никого не потрясает. Видимо, я не умею донести чего-то главного в этом искусстве.