Верховный король - Александер Ллойд - Страница 7

ДНЕМ СТАЛА НОЧЬ.

РЕКИ ОХВАЧЕНЫ НОЧЬЮ И ДНЕМ

БЕЛЫМ И СТЫЛЫМ, ХОЛОДНЫМ ОГНЕМ,

ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН БУДЕТ ВНОВЬ ОБРЕТЕН».

Старый волшебник опустил голову и долго молчал.

— Третья палочка,—промолвил наконец он,—разрушилась до того, как Хен Вен успела прочесть на ней письмена. Но думаю, что ничего утешительного или хотя бы вразумительного мы бы не услышали. И надежд оставалось бы у нас не больше, чем теперь.

— Предсказания звучат как насмешка,—сказал Та-рен.—Хен права, мы с таким же успехом могли обращаться к немым камням или безмолвным валунам. Никто и ничто не поможет нам, не осветит путь.

-И не высветит смысл этих слов! — воскликнула Эйлонви,—Хен могла бы с таким же успехом прямо сказать, что мы никогда не найдем Дирнвин. Ночь не может стать днем! И покончим с этими запутанными предсказаниями!

— Во всех своих странствиях,— добавил Ффлевддур,— я ни разу не встречал даже малюсенького горящего ручейка, а тем более пылающего холодным, ледяным огнем! Пророчество никуда не годится.

— И все же,— вмешался король Рун, сияя улыбкой,— было бы изумительно увидеть ночь, превратившуюся в день, и пылающую белым пламенем реку! Хотелось бы, чтобы это все случилось на моих глазах!

— Боюсь, что ты все это увидишь, король Моны,— серьезно сказал Даллбен.

Гвидион, который, размышляя, сидел у стола и крутил в руках обломки палочек, поднялся и заговорил, обращаясь сразу ко всем:

— Пророчества Хен Вен темны и оттого наводят уныние. Я ожидал совсем не того. Но когда предсказания не помогают, люди сами должны искать выход.— Пальцы его сжались в кулак, и остатки хрупких палочек разлетелись в мелкие щепки.—До тех пор, пока я живу и дышу, я буду искать Дирнвин. Неясность пророчества не изменила мои планы. Наоборот, это лишь вынуждает меня поторопиться.

— Тогда позволь нам идти с тобой,— сказал Тарен, поднимаясь и глядя прямо в глаза Гвидиону.— Силы наши пригодятся тебе, пока не вернутся твои собственные.

— Именно так! — выпрямился Ффлевддур.— Не стану я обращать внимания на всякие там пылающие реки! Спрашивать ответа у немых камней? Как бы не так! Я спрошу самого Аровна! От Ффлевддура Пламенного он не сможет утаить ни одного секрета!

Гвидион с сомнением покачал головой.

— В этом деле чем больше людей, тем больше риска. Его лучше делать одному. Если чья-то жизнь и ставится

на карту против Аровна, короля Земли Смерти, то это должна быть моя жизнь.

Тарен молча склонил голову, потому что сам тон голоса Гвидиона исключал какие-либо споры и возражения.

Ты вправе решать,— сказал он.— Но, может быть, Карр сначала полетит в Аннувин? Отправь ее вперед. Она быстро обернется и что-нибудь разузнает.

Гвидион внимательно поглядел на Тарена.

— В своих странствиях ты набрался не только мужества, но и мудрости, Помощник Сторожа Свиньи. Твой совет хорош. Карр может послужить мне лучше и вернее, чем все ваши мечи. Но я не стану ждать ее здесь. Поступив так, я потерял бы слишком много времени. Пусть разузнает, что происходит в Аннувине, залетит в глубь тех земель насколько сможет. А потом пускай разыщет меня в замке короля Смойта, в его королевстве Кадиффор. Оно как раз лежит на пути в Аннувин.

— Но мы могли бы поехать с тобой хотя бы до замка короля Смойта,— осторожно предложил Тарен,— и охранять тебя до тех пор. Между Каер Даллбен и королевством Кадиффор могут рыскать Охотники Аровна, которые не преминут наброситься на тебя.

Отвратительные негодяи! — вскричал бард, вспомнив свою неудачную встречу с ними —Вероломные убийцы! На этот раз они отведают моего меча! Пусть только посмеют напасть на нас! Я очень надеюсь, что они это сделают! — Струна на арфе лопнула с таким звоном, что еще долго гудел и дрожал весь чуткий инструмент.— Э-э-э... да... ну... это только так, к слову,— смутился Ффлевддур.— На самом деле я надеюсь, что мы вообще не наткнемся на них. Они могут причинить слишком много беспокойства и, главное, помешать нашему путешествию.

И никто не подумал обо мне! О тех неудобствах, которые ваша суета может причинить мне,—сказал Глю, отрываясь от очередного горшка с остатками еды.

Бывший великан высунулся из кухни и раздраженно озирался вокруг.

— Пташка! — насмешливо воскликнул Ффлевддур.— Дирнвин исчез, мы не знаем, будем ли живы сегодня

вечером, а он волнуется о своих неудобствах. Он и в самом деле маленький человечек и всегда им был.

— Поскольку никто из вас даже не вспомнил обо мне,— сказала Эйлонви,— я полагаю, что меня не приглашают идти вместе с вами. Очень хорошо. Я остаюсь дома.

Она своенравно тряхнула волосами и отвернулась.

— Что ж, вполне разумно, принцесса,—откликнулся Гвидион —Вижу, дни, проведенные на Моне, не прошли для тебя даром: ты обрела мудрость молодой леди.

— Конечно,—тараторила Эйлонви,—после того, как вы уедете, мне может прийти на ум мысль, что это самый приятный день для прогулки верхом. Самое время пособирать полевые цветочки, которые не так легко отыскать, в особенности потому, что сейчас почти зима. И я могу случайно сбиться с дороги, потеряться и ненароком наткнуться на вас. К тому времени стемнеет и будет опасно мне возвращаться домой. И все это случайно и вовсе не по моей вине.

Осунувшееся лицо Гвидиона осветилось улыбкой.

— Пусть будет по-твоему, принцесса. Я принимаю то, что все равно не могу предотвратить. Едут со мной все, кто пожелает. Но не далее чем до крепости Смойта в Каер Кадарн.

— Э, принцесса,— вздохнул Колл, качая головой, не стану я противоречить лорду Гвидиону. Но едва ли пристало молодой леди так настойчиво добиваться своего.

— Конечно нет,—тут же согласилась Эйлонви.—И королева Телерия учила: леди никогда не настаивает на своем. Всё как бы улаживается само собой, без ее участия, но почему-то именно так, как она хочет. Вот и я ни на чем не настаиваю. Ой, никогда мне не выучиться всем этим премудростям, хоть и говорят, что такие штуки проделывать проще простого, имей только сноровку...

Пока она тараторила без умолку, Тарен снял Карр с насеста около очага и понес ее во дворик перед домом. На этот раз ворона не щелкала клювом, не вертелась. Вместо обычных озорных проделок и поддразниваний, она смирно сидела на запястье Тарена и, насторожив внимательные черные глазки, слушала его подробные наставления.

Наконец Тарен поднял руку, Карр взметнулась в воздух и прощально захлопала над его головой блестящими крыльями.

— Аннувин! — прокаркала ворона.— Дир-ррнвин!

Она взмыла вверх. Через несколько мгновений Карр уже зависла над крышами Каер Даллбен. Ветер относил ее в сторону, как легкий осенний листок. Уверенным взмахом крыла ворона вывернулась из стремительного воздушного потока, повернула на северо-запад и стала быстро удаляться. Тарен напрягал и щурил глаза, чтобы подольше держать ее в поле зрения. Но вот ворона сверкнула в высоких лучах черной блестящей точкой и скрылась за густеющими у горизонта облаками. Беспокойство овладело Тареном. Он был уверен, конечно, что Карр готова ко всем опасностям долгого путешествия. Она увернется от стрел Охотников, избежит когтей и клювов гвитантов, яростных крылатых вестников Аров-на. Да, не один раз он сталкивался с этими жестокими и сильными птицами и помнил, что даже птенцы их были опасны.

Давно, в отрочестве, Тарен спас жизнь молодому птенцу гвитанта и прекрасно запомнил его острые когти. Несмотря на храброе сердечко Карр и на ее изворотливый ум, Тарен все же очень опасался за ее жизнь. Но еще больше его беспокоило предстоящее Гвидиону смертельно опасное путешествие. А предчувствие говорило, что совсем не радостные известия принесет им Карр на своих распростертых крыльях.

Было решено, что король Рун, как только они все достигнут берегов Великой Аврен, отправит ворчливого Тлю на корабль, стоящий здесь на якоре, чтобы бывший великан дожидался его на борту. Сам же король Рун собирался отправиться вместе с Гвидионом в Каер Кадарн. Тлю ничто не устраивало. Не желал он качаться и укачиваться на корабле, не соглашался и остаться на берегу и спать на холодных камнях. Но жалобы и протесты бывшего великана не могли заставить короля Моны изменить свои планы.