Верховный король - Александер Ллойд - Страница 27

мальчик, серьезно полагал, что способен и готов на это. Теперь же, среди седеющих, умудренных опытом битв воинов, сила его казалась ему слишком малой, опыт — ничтожным, а знания и умение — жалкими. Колл, словно поняв, о чем думает Тарен, ободряюще подмигнул ему. Крепкий старый воин внимательно слушал слова и наставления Гвидиона. Он, казалось, весь был поглощен мыслями о предстоящей битве. Но Тарен догадывался, что в самом дальнем уголке сердца старый крестьянин таит светлую мысль о своих грядках с капустой и репой.

Большую часть утра войско Прайдери оставалось на прежних позициях. Защитники крепости тем временем быстро и скрытно разворачивались и готовились к атаке. Тайно выведенный за стены Каер Датил хорошо вооруженный отряд затаился и готов был нанести главный удар. Сам Гвидион намеревался командовать этим отрядом. Ффлевддур на Ллиан и Талисин с небольшим отрядом воинов-бардов держали под наблюдением выход из долины. Всадники Коммотов должны были напасть на движущуюся волну воинов Прайдери с тыла и с боков, рвать и терзать врага, истощая его силы и отвлекая внимание на себя.

Тарен и Колл во главе одного крыла войска Коммотов и Ллассар, которому было доверено командовать другим крылом отряда, галопом помчались на свои позиции. Гурджи, непривычно молчаливый и дрожащий даже в своей громадной теплой куртке, вколотил древко знамени Белой Свиньи в мерзлую землю, отмечая этим место сбора всего отряда Коммотов. Тарен понимал, что неусыпный глаз врага замечает каждое их движение, и странное нетерпение, смешанное с затаенным страхом, охватило его, натянуло все его существо, как тетиву лука.

Гвидион верхом на Мелингаре подъехал к нему, чтобы отдать последние приказания воинам Коммотов.

— Почему Прайдери ждет? Он насмехается над нами? — выкрикнул Тарен, возбужденный ожиданием.— Мы для него, наверное, не более чем муравьи, которых он намеревается раздавить копытом своего боевого коня?

— Терпение,—ответил Гвидион, и в тоне его слышалось одновременно и дружеское утешение, и приказ военачальника.—Вы — мечи, вложенные в мои руки. Не давайте разбить вас. Двигайтесь быстро, не увязайте в одной драке, но затевайте сразу много и в разных местах.—Он пожал руки Тарену, Коллу и Гурджи.— Прощайте,— сказал Гвидион почти грубо, повернул Мелингара и быстро отъехал.

Тарен следил за ним, пока он не скрылся, затем обратил взор на дальние башни Каер Датил. Эйлонви вместе с Глю было приказано оставаться в крепости под командой и защитой Верховного короля. Тарен напрягал зрение в тщетной надежде мельком заметить ее на стенах. Что она чувствовала, как относилась к нему? Здесь, в Каер Датил, это оставалось для него так же неясно, как и в Каер Даллбен. Но, несмотря на свое давнее решение не навязываться принцессе, он уже был готов открыть ей свое сердце. Однако в эти последние часы он внезапно, как пловец, подхваченный стремительным потоком, был увлечен круговоротом военных приготовлений, и у него не оставалось даже мгновения, чтобы сказать ей слова прощания. Тоска пронзила его сердце, а сожаление о несказанных словах словно бы железной рукой сдавило горло.

Он подхватил поводья Мелинласа, который уже фыркал, ронял с губ белые клочья пены, рыл копытом землю, и тронул с места. И тут он увидел, что войско Прайдери поднялось и волной заливает долину. Перед ним там, в низине, разворачивалась битва.

Она надвигалась быстро, не лениво набегающей волной, как ожидал Тарен, а штормовым накатом. Сначала, словно шум прибоя, долетали сливающиеся в единый гул крики людей. Сыновья Доны, хоть и не ожидали такой быстрой атаки Прайдери, но не были захвачены врасплох и понеслись вперед, чтобы схватиться с наступающим врагом. Тарен увидел Гвидиона на вздыбившемся грозной белой статуей Мелингаре. Дальше Тарен уже не мог ни в чем разобраться, потому что два потока слились в звоне мечей и закружили, завертелись, волнами перемещаясь по долине. Был виден лишь водоворот копий и мечей, струи летящих стрел и островки выпуклых, словно лбы валунов, щитов.

Тарен поднял свой боевой рог и подал призывный сигнал. Тотчас же до него донесся ответный крик Ллас-сара. Тарен ударил пятками по бокам Мелинласа. Колл и всадники Коммотов пришпорили своих коней вслед

за ним. С быстрого легкого бега мощные ноги Мелинласа перешли на бурный галоп. И Тарен, чувствуя, как мускулы коня вздымаются под ним, с поднятым мечом нырнул в человеческое море. Закружилась голова, и перехватило дыхание, как у тонущего. Это волны страха, понял Тарен, накатываются на него.

Рядом, впереди, позади кружились лица друзей и врагов. Он краем глаза видел, как Ллонио молотит направо и налево. Нелепый шлем его съехал на глаза, длинные ноги в стременах распрямились, подняв долговязое тело над седлом. Чудак был похож на ожившее пугало, но там, где проносился Ллонио, враги падали, как колосья, подкошенные острым серпом. Громоздкая фигура Хе-видда горой возвышалась в самом центре битвы. Ллас-сара не было видно, но Тарену казалось, что он слышал звонкий боевой клич юного пастуха. Затем уши его резанул яростный рев, и он узнал Ллиан. Она с Ффлевдду-ром на спине ворвалась в гущу битвы. В следующий момент ничего больше не ощущающий, кроме клинка в руке, Тарен закружился в слепом и бешеном водовороте нападавших на него воинов, отражая и с яростью возвращая удары.

Вновь и вновь Тарен и всадники Коммотов глубоко врезались в ряды нападавших, потом вырывались из железных тисков битвы и свободно мчались галопом для того только, чтобы вновь нырнуть в ее круговерть. Ослепляющей вспышкой сверкнули в глазах Тарена темно-красные и золотые одежды. Это был король Прайдери на черном боевом коне. Тарен попытался пробиться к нему и вступить с ним в бой. На мгновение глаза их встретились, но сын Пвилла не сделал никакой попытки ответить на вызов противника, облаченного в одежды простого воина. Вместо этого король отвернулся и продолжал продираться вперед. Затем он исчез за лесом копий и воздетых над головами мечей. Но мимолетный презрительный взгляд Прайдери ужалил Тарена больше, чем клинок, вдруг взмывший над его головой и косо полоснувший по лицу.

Вооруженный поток нахлынул на Тарена и оттеснил его к краю битвы. Он попытался отыскать Гурджи со знаменем и собрать вокруг него своих воинов, разметанных сражением. В ближних рядах сражающихся образовалась узкая брешь, и в нее протиснулась ладная небольшая лошадка. Ллуагор! Вооруженный пикой щуплый воин почти соскользнул с седла, но крепко вцепился в натянутые поводья.

— Убирайся! — закричал Тарен,—Ты что, совсем разума лишилась?

Эйлонви, а это была она, приостановилась. Она подобрала свои рассыпавшиеся по плечам волосы под кожаный шлем. Принцесса из рода Ллира радостно улыбалась ему.

— Не понимаю, что тебе не нравится? — прокричала она.— Но даже если так, то это не повод для грубости.

Она пустила лошадь в галоп и исчезла в круговерти битвы.

Оторопевший Тарен так и не понял: действительно ли только что видел ее?

А спустя еще мгновение он уже дрался с целым отрядом пеших воинов, которые наносили удары Мелин-ласу, кидались на коня и пытались стащить всадника с седла. Тарен смутно сознавал, что чья-то рука ухватилась за узду его лошади и тянет в сторону. Неожиданно воины Прайдери стали падать один за другим. Натиск ослаб. Он повернулся в седле и, затуманенный кровавой битвой, поднял меч против врага, вцепившегося в узду.

Это был Колл. Крепкий старый воин потерял свой шлем. Его лысый череп был так исцарапан, будто он бросался головой в шиповник.

— Побереги свой меч для врагов, а не для друзей! — весело выкрикнул Колл.

Пораженный Тарен на мгновение замер, а потом, запинаясь, хрипло проговорил:

— Ты спас мне жизнь, сын Коллфревра.

— Да? Может, и так,— ответил Колл, будто эта мысль только что пришла ему в голову.

Они посмотрели друг на друга и вдруг стали хохотать как сумасшедшие.

Только после того, как солнце почти упало за холмы, и само небо, казалось, истекало кровью, Тарен ощутил перелом в битве. Воины Гвидиона, густой волной несущиеся на яростно сопротивляющиеся отряды Прайдери, потеснили их. Армия Прайдери дрогнула, будто от-