Если свекровь - ведьма - Касмасова Лилия - Страница 40

• Предыдущая
• 40/78
• Следующая

— Так они оба были в курсе! Они даже помогают Мелиссе! — возмутилась я.

— Ну-у, — протянул Бондин, — возможно, это сама Мелисса им позвонила. И представилась Повиликой Весловской. Как я сейчас ее мужем. — Потом он посмотрел на нас обеих внимательно и сказал: — Я собираюсь лететь на Канары. Кто со мной?

— Само собой, я еду, — сказала я.

— А я… — робко начала Орхидея, — я вам там понадоблюсь?

Она явно жаждала, чтобы инспектор ответил «да».

— Наверняка! — кивнул он. — Я просто умоляю вас поехать!

У него еще не прошло действие любовного эликсира? Кажется, Орхидея тоже подумала о чем-то подобном.

— Почему? — смущаясь, спросила она. И поглядела в его глаза с надеждой.

— Потому что нам может понадобиться магия, — сказал он, тоже немного смущаясь, но, видимо, оттого, что его неправильно поняли.

— Но Вика же глава клана, у нее магия в десять раз сильнее моей, — возразила Орхидея.

— Мне кажется, — начал инспектор, поглядывая на меня, — что Вика в данный момент и бутерброд не сотворит, потому что где-то потеряла всю магию.

— С чего вы взяли? — буркнула я.

— Вы же за все утро ничего не наколдовали, — сказал он. — Не дали же вы обет магического воздержания?

— У меня ее украли. То есть заморозили, пока я спала.

— Любопытно, — посмотрел он на меня задумчиво. — Льдинка?

— Снежок, — сказала я.

— Я слышала о таком! — вскричала Орхидея. — Нужен поцелуй влюбленного, чтобы тебя расколдовать! Как романтично! — Она всплеснула ручками.

— Да, — сказал Бондин и добавил насмешливо: — Жаль, что не подойдет поцелуй любого мужчины. А то я мог бы предложить свои услуги.

— Еще чего, — буркнула я. Нам бы скорее на остров попасть, а он тут шутит сидит. — Пока мы прилетим, — сказала я хмуро, — они успеют пожениться.

— Они собираются пожениться в шесть, — ответил Бондин.

— Во сколько они приедут на Канары? — спросила я.

— Туда больше восьми часов лету, — сказал Орхидея. — Ну, это на моей машине.

— То есть… — Я подсчитала и ужаснулась: — Они там будут как раз к шести часам?! Она все рассчитала! А мы теперь не успеем! — И я гневно крикнула Бондину: — И все из-за вашего тугодумия!

— Может, они решили пожениться в шесть по канарскому времени? — спокойно предположил он.

— А какая разница?

— Минус три от московского.

Во мне загорелась надежда. Шесть по канарскому — это…

— А мы можем долететь туда раньше девяти часов?

— Да, — кивнул Бондин. — Надеюсь.

Он достал телефон и выбрал номер из меню.

— Это Бондин. Мне нужно срочно оказаться на Ла Гомера, Канары. Вместе с двумя сопровождающими.

Он послушал, что ему отвечают, и на лице его засветилась улыбка:

— Отлично! Да. Из Домодедово? Отлично.

Ну что там у него все отлично да отлично? Он сложил телефон и объявил:

— Нам ужасно повезло! Один человек, то есть из наших, летит на Канары, и вылет… — он посмотрел на часы, — через сорок минут. Наша задача — всего лишь успеть на самолет!

— За сорок минут! — вскричала я. — До Домодедово! Нам ни за что не успеть! И потом, у меня же паспорта заграничного с собой нет!

— Ерунда какая, — сказал Бондин, вскакивая и направляясь к выходу из ангара, — у меня вообще никогда никаких паспортов не было. — Он обратился к Орхидее, которая, как и я, пошла за ним: — Позволите мне вызвать такси прямо сюда?

Орхидея поморщилась:

— Обязательно на такси?

— Быстрее не на чем.

— Вызывайте. Ой, только подождите меня минутку, мне надо шарфик с Лохнесика снять. Чтобы он дом охранял.

— А он нас не… покусает? — спросил Бондин осторожно.

— Вы же со мной. Нет, конечно, — и Орхидея поспешила обратно к дому.

Инспектор вложил пальцы в рот и свистнул оглушительно. Потом еще раз.

— Что это значит? — поморщилась я.

— Вызываю такси.

Не обычное такси, значит? Магическое какое-нибудь, что ли? Ладно, увидим, что за такси у них такое. Я спросила:

— Мы его тут будем ждать?

— Ага. — Он снова вытащил сотовый телефон.

Да ну его, пошутил, похоже. Сейчас вызовет такси, как все нормальные люди, и мы пойдем к калитке его ждать. Только до аэропорта ехать часа полтора-два, и никакое такси не довезет нас туда за… Да оно приехать сможет в эту глушь хорошо если через час.

А Бондин сказал в телефон:

— Инспектор Бондин, МИ-13. Есть информация, что Михаил Реймс собирается стать двоеженцем. Сегодня. Сообщите шаманам. — Он сложил телефон и вернул его в нагрудный карман.

Двоеженцем? Двоеневестенцем! Я смотрела на Бондина, ожидая разъяснений. Они последовали.

— Они обратятся к шаману. А он должен будет, прежде чем их поженить, проверить бесконечный список всех женатых за… сколько Михаилу лет?

— Тридцать.

— Значит, за двенадцать лет. Да еще запросить у других шаманов списки тех, кого они поженили с начала этого года. Свадьба на некоторое время задержится… Вдруг все же Мелисса решила выйти замуж в шесть по Москве.

Супер. А у него, оказывается, бывают блестящие идеи.

Между деревьями показалась Орхидея. Она спешила к нам. Она успела переодеться — вместо черного вечернего платья на ней были клетчатая рубашка и светлые куртка и брюки.

— Еще не приехал? — выдохнула она, восстанавливая дыхание и подходя к нам. Она вгляделась в небо и потом сообщила: — Мой диоровский шарф теперь никуда не годится. Он пожевал его концы. Придется ехать в Париж за новым. — Потом она снова посмотрела в небо: — Ох, не люблю я этих лихачей.

У ведьм, что — летающее такси, что ли?

Что-то прошелестело над верхушками, и вдруг перед нами взвилась туча пыли. Но кроме пыли, ничего больше не было. Я догадалась повернуть перстень.

Перед нами висел в воздухе, в полуметре над землей, потрепанный, полосатый, домашнего плетения половичок.

— Нам в Домодедово, — сказал инспектор. Половичку!

Тот загнул и снова распрямил два угла. Инспектор сказал:

— Годится.

Орхидея уже усаживалась на длинный край колыхавшегося половичка — как на диван, свесив ноги. Инспектор уселся рядом с ней. Ну и мне пришлось последовать их примеру.

Мне показалось, я села на надувной матрас, который качается на волнах. Только на матрас сдувшийся, и неизвестно, потонет он или поплывет.

Со стороны сада вдруг послышалось яростное шипение и звонкое, с металлическим призвуком, рычание. По песчаной дорожке на всех парах к нам мчался дракон.

— Лохнесик! — закричала Орхидея, выставив вперед руку, будто для защиты. — Это свои! Это гости!

Лохнесик не сбавил темпа нисколько. Коврик, будто в страхе, задрожал и, отбрыкиваясь свободными углами, стал подниматься, но дракон подпрыгнул и вцепился зубами в угол рядом со мной.

Я закричала на морду:

— Кыш! Кыш!

— Погладь его! — крикнула Орхидея.

Она обалдела, что ли? Она его зубы давно видела? Точнее, не зубы, а острые огромные клыки.

Мы никак не могли подняться выше: дракончик, с шелестом размахивая своими кожистыми крыльями, парил рядом и зажевывал коврик дальше.

Коврик опасно кренился. Если так пойдет дальше, дракон съест полковрика, мы все упадем и Лохнесик закусит уже нами.

Ладно. Я, слегка прикрыв глаза от страха, коснулась пальцами жесткого драконьего лба. Дракон поднят на меня желтые глаза. Я провела по его лбу ладонью. Сказала:

— Лети домой.

Он уркнул, выпустил мокрый, зажеванный угол и полетел над садом. Потом спустился где-то меж яблонь.

— Молодец! — крикнула мне Орхидея.

А инспектор посоветовал:

— Держись крепче.

— Да за что тут держаться? — недоумевала я.

— За угол. За меня. За что угодно. Упасть можно в два сче…

Половичок взмыл вверх — как мне показалось, вертикально. Ну, может, не совсем вертикально, под небольшим углом. Но я чуть не свалилась. Хорошо, что половичок меня поддержал, слегка подняв край.

Потом мы выровнялись, но было все равно ужасно страшно. Ты сидишь на тоненьком коврике, в ушах свистит ветер, а внизу мелькают верхушки деревьев. Надо было мне сесть в середку. А то с краю нет никакой опоры, лишь небо простирается до горизонта, и кажется, будто я лечу сама по себе. Если бы Бондин сел с краю, он бы вообще сознание потерял. Он же высоты боится. Я посмотрела на него. Инспектор сидел, зажмурив глаза и вцепившись в кромку ковра обеими руками. Бедняга.

• Предыдущая
• 40/78
• Следующая