И аз воздам (СИ) - Попова Надежда Александровна "QwRtSgFz" - Страница 71

• Предыдущая
• 71/172
• Следующая

— Почему?

— Statistica, — вздохнул Курт и, встретив непонимающий взгляд, пояснил: — Опыт. Факты. Это не невероятно, но крайне странно.

— То есть, — медленно проговорила Нессель, — ты все же думаешь, что здешние служители убивали невиновных?

— А теперь, любительница задавать неудобные вопросы, задай еще один, — многозначительно отозвался Курт. — Если это так, почему горожане молчат? Никакого ропота, никаких слухов, никаких бунтов или попыток оспорить принятые решения, апелляций к епископу или магистрату, никаких страшных историй об инквизиторских зверствах… Тишина. Все всем довольны. Почему?

— И почему?

— Ни малейшего представления, — вздохнул Курт хмуро. — Но вопрос есть, а ответа на него нет. То, что ты увидела сегодня, могло бы быть ответом, если бы мы знали, что это такое… Если допустить, что в Бамберге присутствует некий артефакт, при помощи какого-то чародея или группы малефиков подавляющий любые попытки разумного осмысления окружающего мира — мы с тобою тоже уже ощутили бы его воздействие.

— А мы заметили бы, что ощущаем его? То есть… Я хочу сказать, мы тогда, наверное, полагали бы, что живем, как прежде, что думаем так, как всегда, и не заметили бы разницы.

— Так разницы и нет. Как мы оба явились в этот город с определенными подозрениями — так с ними и остались (и даже в них укрепились), а гипотетический артефакт, судя по происходящему, должен был бы подавить в нас любую мысль, ставящую под сомнение авторитет Официума. Но то, что тебе удалось увидеть сегодня, должно быть как-то связано с этим всеобщим благодушием — больно уж наглядно это нечто обрисовывает ситуацию. Вот только что это может быть?

— Прости, я не знаю, — уныло повторила Нессель. — Единственное, что я могу сказать — это нечто, у него есть центр. Не тот, который видно, не Всадник. Где он — я не знаю, не смогла его увидеть. Что он такое — вещь, человеческая воля или нечеловеческая — не знаю тоже. Чего он хочет, что он такое — тоже не скажу. Но он есть.

— Центр… — повторил Курт задумчиво. — Стало быть, его и надо искать. Кем или чем бы он ни был… Ты как? Согрелась, пришла в себя?

— Вполне, — кивнула Нессель и неловким кивком указала на пол: — Подай, пожалуйста, платье. И есть хочется смертельно. Устала… Нам ведь не надо сегодня еще куда-то идти?

— Я бы заглянул к Нойердорфу, — ответил Курт, поднявшись, прошагал к брошенной одежде ведьмы, подобрал и, встряхнув, протянул ей. — Однако, быть может, даже и к лучшему, если я поговорю с ним завтра. Если он в чем-то замешан — пусть насочиняет побольше вранья, проще будет раскрыть: для того, чтобы сочинить что-то правдоподобное, времени все равно будет слишком мало, а придумывая все новые и новые подробности, он запутается сам в себе. Если же Официум ни при чем — пусть местные служители хорошенько пошевелят мозгами и ногами и заготовят для меня побольше информации: меньше придется бегать самому. А поужинать — мысль неплохая. И, пожалуй, затребую-ка я от хозяина еще одну бадью, пока не стал хряком-оборотнем с таким-то распорядком.

Бамберг этой ночью, кажется, был еще тише, чем обыкновенно; город словно бы затаился, поджался, точно испуганный кот, загнанный пинком под скамью. Нессель уснула тотчас, Курт же еще долго лежал, глядя в темноту под потолком и слушая напряженную тишину; видение жуткого живого клубка, оплетшего город, назойливо лезло в воображение, и порой казалось, что невидимые липкие нити пульсирующей паутины касаются лица, пытаясь приникнуть, вцепиться, впиться в кожу, проникнуть в разум. Он проводил по лицу ладонью, осознавая при том всю детскую глупость и ненужность того, что делает, но будучи не в силах совладать с каким-то механическим, предрассудочным порывом; только-только подступающий сон разом слетал, и Курт снова невольно открывал глаза, опять предаваясь разглядыванию темного потолка и пытаясь отогнать от внутреннего взора видение раскинувшейся над Бамбергом сети. И если прежде не удавалось уснуть из-за скопища мыслей, версий, идей, одолевающих утомленный мозг, то сегодня ощущалась гулкая пустота и тишина — такая же, как на этих ночных улицах за окном…

То, что начал, наконец, погружаться в сон, Курт понял, лишь когда проснулся — буквально вывалился в реальность, ощутив всей кожей и каждым нервом чье-то присутствие рядом, успев раскрыть глаза и приподняться до того, как плеча осторожно коснулась рука Нессель.

— Готтер? — выговорил он хрипло со сна, убрав руку из-под подушки, где покоился один из кинжалов. — Что случилось?

— Мне страшно.

Ведьма говорила едва различимым шепотом, и голос дрожал и срывался так же, как этим вечером, когда Курт извлек ее из ледяной воды; по самое лицо Нессель завернулась в одеяло, сгорбившись, точно на ее плечи кто-то навесил огромный и тяжелый дорожный мешок, и, кажется, готова была вот-вот упасть там, где стоит.

— Можно я лягу к тебе?

Курт молча отодвинулся, и она скользнула к нему под одеяло, тут же съёжившись в комок и вжавшись в него спиной.

— Я не пытаюсь забраться к тебе в постель, — все тем же прерывающимся шепотом выговорила Нессель, когда он обнял ее, почувствовав, как тело ведьмы снова бьет дрожь. — То есть, не так… Не для этого. Мне плохо и страшно. Я в той комнате как будто одна во всем мире, и кругом эта тишина, и никого… Раньше так не было. Мне раньше было хорошо, когда я была одна, понимаешь? А здесь, сегодня, страшно.

— Дело в том, что ты видела? — так же тихо спросил Курт. — Тебе чудится этот купол, паутина?

— Я не знаю. Может, он мне просто снится. Может быть, дело в том, что я просто никогда не видела такого, испугалась и… и теперь оно мне мерещится. А может, я теперь его чувствую? Или продолжаю видеть? А может, наоборот — это оно меня видит? Или просто знает, что кто-то посторонний узнал о нем, и теперь ищет меня? Или уже нашло? Я не знаю… Я боюсь…

Он вздохнул, обняв дрожащее тело крепче и подтянув к себе поближе; Нессель мгновение лежала неподвижно, а потом Курт почувствовал, как прохладные пальцы коснулись четок на его запястье.

— Прочти молитву, — по-прежнему чуть слышным шепотом попросила ведьма. — У тебя же есть какая-нибудь молитва на такие случаи? Особая, когда ты знаешь, что тебе нужна защита и помощь, что сам не справляешься?

Он ответил не сразу, мысленно вновь увидев темный мир, погруженный в мертвую тишину, немые могилы и надгробья вокруг и непостижимое порождение мрака в шаге от себя…

— Особых молитв на случай нет, — отозвался Курт, наконец. — Но есть одна, которая спасла меня когда-то. Буквально. От смерти или чего похуже.

— Читай, — шепнула Нессель, вцепившись в его руку и напрягшись, будто в ожидании удара.

Он снова помедлил; отчего-то показалось, что с первым же произнесенным словом мнимый страх станет реальностью, что все обитающее сейчас лишь в мыслях и воображении обретет плоть и обступит со всех сторон, словно произнесение этой молитвы будет неким признанием — признанием реальности того, что не реально, реальным быть не может и не должно…

— Dominus pascit me, — чуть слышным шепотом, с почти физическим усилием, выговорил Курт, наконец, — et nihil mihi deerit: in pascuis virentibus me collocavit, super aquas quietis eduxit me. Animam meam refecit, deduxit me super semitas iustitiae propter nomen suum. Nam et si ambulavero in Valle umbrae Mortis, non timebo mala[60]…

Ведьма слушала молча, не шевелясь и затаив дыхание, и лишь когда прозвучало последнее «in longitudinem dierum[61]», глубоко вздохнула, устроившись на подушке поудобнее, и едва слышно шепнула что-то. Переспрашивать Курт не стал, а буквально через мгновение переспросить и не смог бы: Нессель снова спала, вжавшись в него спиной и уткнувшись носом в подушку.

— И кому из нас здесь страшно? — пробормотал он со вздохом и закрыл глаза, попытавшись изгнать из воображения и памяти некстати заполонившие их воспоминания и образы.

• Предыдущая
• 71/172
• Следующая