Иллюзия нормальности или не было бы счастья, да несчастье помогло (СИ) - "Arne Lati" - Страница 7
- Предыдущая
- 7/15
- Следующая
Сажусь на корточки и тыкаю пальцем мохнатый бок, ощущая под пальцами гладкую шерсть.
- И какого хрена ты тут делаешь? – спрашиваю, заглядывая в наглые кошачьи глаза.
- Мяу, - отвечают мне, выпустив, наконец, мой несчастный ботинок.
- Да неужели, а почему? – серьезно спрашиваю, дергая его за ухо, за что получаю подзатыльник.
Да что за день такой, то коты разговаривают, то дерутся? Поднимаю вверх печальные глаза и смотрю на сложившего на груди руки Луку.
- Живность отпусти, - приказывает он мне, смотря свысока.
- Даже ты признаешь, что он, эм, слишком упитанный. Давай его сожрем? - говорю заговорщицки и улыбаюсь маньячной улыбкой.
- Он тут поживет у тебя, недолго. Только попробуй пальцем тронуть, я потом из тебя ручного кота сделаю, - приказывают мне.
- Это ты так разрешения у меня спросил? – спрашиваю у него и, устав смотреть снизу вверх, дергаю Луку за руку. Он плюхается ко мне на колени и затихает, чтобы через минуту начать вырываться, как будто я его есть собрался.
- Пусти, - просит он, а просит ли?
- Забирай свой комок меха и отпущу. Он мой ботинок сожрал и меня сожрет, пока я спать буду, - жалуюсь ему, вдыхая воздух глубже и стараясь уловить хоть нотку омежьего запаха.
- Он голодный был, - ставят меня в известность. - Нужно было его покормить.
- А я как об этом должен был узнать? – начинаю заводиться и сильнее сжимать в своих руках хрупкое тело.
- А нехер шляться по барам, дома сидеть нужно было, и узнал бы, - меня сейчас что, отчитали за гулянку? Интересно омежки пляшут по четыре штуки в ряд.
- Ты почему не пахнешь? – спрашиваю у него, пытаясь уловить сладковатые нотки.
- Ты помойся и от тебя пахнуть не будет.
Дерзкий мальчишка.
- Хрен с котом, пускай живет, - соглашаюсь я. Его ведь никто не застраховывал, мало ли, в унитазе утонет, с балкона упадет, это жизнь, всякое может случиться.
- Сколько я тебе плачу за работу? – спрашиваю наболевшее, теснее прижимая к себе омегу, ощущая тепло его тела.
- Ты - нисколько. Муж твой платил, - говорит он холодно и тихо.
- И сколько он платил? – язвлю и копирую его вечно недовольную интонацию.
- Пятьсот долларов в месяц, - начинает раздражаться он.
- Всего? – вылетает из меня. Это же катастрофически мало за такую работу.
- Сколько было не жалко, мне хватало, а что, хочешь повысить? – вот же колючая вредность.
- Хочу, - несмотря на мой плачевный бизнес, который приходится восстанавливать медленными шажками, я имею неплохой капитал в банке, так что могу себе позволить. - Сколько я должен тебе платить, чтобы ты работал только на меня?
- Я столько не возьму, - огрызается он. Вот же упрямая сволочь, гордый он, посмотрите. Ему деньги предлагают, а он выпендривается.
- Значит так, теперь мне нужно куда больше внимания, ну к моей квартире. Я живу один и стану загрязнять помещение в пять раз больше, - прикидываюсь дурачком.
- Ну ты и свинтус, - смеется он, а у меня от его звонкого смеха все внутри поджимается.
- Две с половиной тысячи долларов тебя устроит? – по-деловому интересуюсь.
- Идет, но только потому, что один ты тут загнешься от голода, заблудившись в своем же бардаке, - соглашается он, но отчетливо слышу, что ему это не по душе.
- Можно я пойду? – спрашивает он меня, когда молчание затянулось, а я пристроил голову у него на плече и по-свински собирался заснуть, пригревшись к горячему телу.
- Угу, - промычал я невнятно.
- Как? Вместе с тобой? – ворчит он и выпутывается из моей хватки.
Отпускаю его и он, не рассчитав усилий, плюхается передо мной на четвереньки. Ох бля, вот это вид сзади. Не могу удержаться и с силой шлепаю предоставленное мне полупопие. Он вскрикивает, подскочив, и потирает ушибленное место.
- Совсем охренел, извращенец, - орет рыжик и машет руками.
А я улыбаюсь своим мыслям и бреду спать, прихватив с собой мохнатое пузо, трущееся о мои ноги. Захватываю в холодильнике сосиску и, скинув пиджак и брюки, даже не приняв душ, падаю на заправленную кровать. Силы окончательно покинули мое измученное тело. Обхватываю рукой жирненький комочек и под его счастливое чавканье засыпаю, отдаленно ощущая, что меня укрывают одеялом и, прикрыв дверь, удаляются в сторону выхода.
Часть 4
Этот месяц утомительной работы, бесконечных переговоров и нескончаемых встреч вытянул из меня все силы. Но есть и хорошие новости: я медленно, но все более уверенно иду к намеченной цели, постепенно выбираясь из ямы, в которую меня окунули. Сейчас ведутся плодотворные переговоры с бывшими партнерами по возобновлению поставок и налаживанию новых связей.
Несмотря на физическую усталость, морально мне становится легче: буквально ощущаю, как с каждым днем дышать становится все проще, а жуткие кошмары, преследующие меня с самого пробуждения после долгой комы, постепенно сходят на нет. Нет, конечно, я не простил всех, не стал добрым и пушистым, отнюдь. Теперь я слишком придирчив к людям. Видеть их эмоции гораздо проще, если испытать все то, что пришлось пережить мне.
Я стал более строгим в работе, к подчиненным. Меня стараются избегать лишний раз, пускай, зато работу свою они выполняют на ура, что несказанно меня радует.
Начало марта. Погода все еще морозная и ветреная, но вместе с первыми лучами солнца, первым теплом и едва уловимыми запахами приближающейся весны, настроение само собой поднимается. Хочется сделать глупость, хочется развлечься, отключиться от всех бед и забот, бесконечных проблем, которые всегда преследуют меня, и просто пожить для себя.
Родители так со мной и не общаются. Нет, был один звонок от папы, но я его проигнорировал, а зачем отвечать? Зачем мне общаться с людьми, которым было плевать, когда их сын находился на грани между жизнью и смертью? Я слишком злопамятный на подобные вещи, да и, честно признаться, давно не ребенок, которому нужно родительское тепло и забота. Вырос мальчик, давно вырос.
Открываю дверь своим ключом и становлюсь свидетелем сцены, которая заставила сердце сбиться с ритма, вот только не от радости, а от дикого желания убивать.
Рамиль собственной персоной сидит на столе, изящно перекинув длинные ноги с края, и оскорбляет Луку, который как мыл окно, так и моет, вот только я вижу, как напряжены его плечи и как тряпка движется по стеклу, резко очерчивая очередную линию.
- Предыдущая
- 7/15
- Следующая