Последняя песня - Спаркс Николас - Страница 17

• Предыдущая
• 17/70
• Следующая

— Я испытываю... — повторил он.

 Час ночи.

Стив вышел на заднее крыльцо. Ночь выдалась такой лун­ной, что можно было легко разглядеть пляж. Он не видел дочь шестнадцать часов и начинал беспокоиться. Правда, она умна и может о себе позаботиться.

И все равно он тревожился...

Неужели завтра она тоже исчезнет и так будет повторяться все лето?

Проводить время с Джоной все равно что обрести несказан­ное сокровище, но он хотел побыть и с Ронни.

Стив ушел с крыльца, сел за пианино и почувствовал то же самое, о чем когда-то сказал психологу.

Полную опустошенность.

В «Боуэрс-Поинт» собралась довольно большая компания, но мало-помалу все стали расходиться, до тех пор пока не оста­лось пятеро постоянных посетителей. Некоторые были совсем не плохи, а двое казались весьма интересными. Но потом под действием алкоголя началось пьяное веселье и все стало скуч­ным и знакомым, по крайней мере для Ронни.

Она стояла одна у края воды. За спиной горел костер, у ко­торого курили и пили Тедди и Ланс, изредка перебрасываясь горящими шарами. Блейз глотала слова и только что не облизыва­ла Маркуса.

Время было позднее: не по нью-йоркским стандартам, там она показывалась в клубах не раньше полуночи, но из-за ранне­го пробуждения день казался слишком долгим. Она устала.

Завтра она будет спать допоздна. Вернется домой, занавесит окошко одеялом... Черт, если понадобится, прибьет его гвоздя­ми к стене. Она не собирается все лето вставать вместе с ферме­рами. Даже если придется проводить день с Блейз на пляже! К ее удивлению, Блейз сама это предложила, и, по мнению Рон­ни, просьба сильно смахивала на мольбу. Но так или иначе, де­лать особенно нечего. После закусочной они обошли большин­ство соседних магазинов, включая музыкальный, оказавшийся довольно крутым, а потом пошли к Блейз смотреть «Клуб вы­ходного дня», пока ее ма была на работе. Конечно, это кино вось­мидесятых, но Ронни фильм любила и смотрела раз пятнадцать. Фильм не казался ей устаревшим, все события и герои для нее были удивительно реалистичны. Более достоверны, чем проис­ходящее здесь и сейчас. Особенно потому, что чем больше Блейз пила, тем больше забывала о присутствии Ронни и висла на Мар­кусе.

Ронни уже успела понять, что Маркус ей не нравится. Мало того, она ему не доверяла. Внутри у нее был некий камертон, позволявший довольно быстро разбираться в парнях, и она чув­ствовала, что с ним что-то не так. Словно во взгляде Маркуса что-то отсутствовало, когда он обращался к ней. Нет, ничего та­кого, все было спокойно, никаких безумных предложений сбе­жать во Флориду, но чем больше времени она проводила с ним, тем сильнее он ее отпугивал. Ей и Тедди с Лансом не нравились. Но Маркус... Ей казалось, что нормальное поведение для него — просто способ манипулировать людьми.

А Блейз...

Пребывание в ее доме тоже казалось странным, потому что все было таким обыденным. Дом стоял в тихом тупичке и мог похвастаться ярко-голубыми ставнями и американским флагом, трепетавшим на ветру. Внутри стены были выкрашены в теплые тона, а на обеденном столе стояла ваза с живыми цветами. Всю­ду прибрано, но без культа чистоты. На кухонном столе лежа­ли деньги вместе с адресованной Блейз запиской. Блейз объяс­нила, что мать всегда оставляет ей деньги. Таким образом она, даже если не приходит домой, знает, что дочка ни в чем не нуж­дается.

И все-таки здесь что-то настораживало.

Ронни очень хотелось поговорить с Блейз о Маркусе, но она понимала, что из этого ничего хорошего не выйдет. Так было и с Кейлой: та никогда не слушала советы. Бесспорно, Маркус — дурной человек; почему же Блейз этого не видит? Может, завтра удастся поговорить об этом на пляже?

— Мы тебя утомляем?

Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с Маркусом. Он катал  огненный мяч на тыльной стороне ладони.

— Я просто хотела спуститься к воде.

— Принести тебе пива?

Судя по тону вопроса, он уже знал ответ.

— Я не пью.

— Почему?

«Потому что это толкает людей на дурацкие поступки», — хотела она сказать, но промолчала. Любое объяснение только затянет разговор.

— Не пью, и все, — коротко ответила она.

— Значит, нет? — не отставал он.

— Значит, нет.

Губы Маркуса искривились в подобии улыбки, но глаза по­темнели от злости.

— Считаешь себя лучше всех нас?

— Нет.

— Тогда пойдем.

Он показал в сторону костра.

— Посиди с нами.

— Мне и здесь хорошо.

Он оглянулся. Ронни увидела, как Блейз роется в перенос­ном холодильнике в поисках пива. Только этого ей и не хватает! Она и так едва стоит на ногах!

Неожиданно Маркус шагнул ближе, обнял ее за талию и при­тянул к себе.

— Пойдем погуляем!

— Нет, — прошипела она. — Я не в том настроении. И убе­ри руку!

Но он не послушался и, похоже, наслаждался происходя­щим.

— Волнуешься о том, что подумает Блейз?

— Просто не хочу, и все!

— Блейз наплевать!

Ронни отступила, увеличивая расстояние между ними.

— Мне не наплевать. И пора домой.

Он продолжал смотреть на нее в упор.

— Давно пора.

Потом, почти без паузы, воскликнул так громко, чтобы ус­лышали остальные:

— Нет, я, пожалуй, останусь. Но спасибо за приглашение. Ронни была слишком шокирована, чтобы ответить, и молча пошла по берегу, зная, что Блейз смотрит ей вслед. Ей вдруг за­хотелось как можно скорее убраться отсюда.

Подходя к дому, она услышала музыку. Отец по-прежнему играл, но как только она вошла, покосился на часы. После того, что сейчас произошло, ей не хотелось спорить еще и с ним, и она молча пошла по коридору. Но он, должно быть, что-то понял по ее лицу, потому что окликнул:

— Ты в порядке?

— Да, — поколебавшись, выдавила она.

— Уверена?

— Не хочу об этом говорить.

— О'кей, — кивнул он, присмотревшись к ней.

— Что-то еще?

— Уже почти два ночи.

— И?..

Он склонился над клавиатурой.

— Если ты голодна, возьми в холодильнике пасту.

Нужно признать, что ему удалось ее удивить. Ни лекций, ни приказов, ни скандалов. На его месте ма вела бы себя совершен­но иначе.

Она покачала головой и зашагала в спальню, задаваясь воп­росом, есть ли в ее жизни что-то нормальное.

Она забыла занавесить окно одеялом, и солнце яркими лу­чами ворвалось в комнату, опять разбудив ее на рассвете.

Застонав, Ронни повернулась лицом к стене, накрыла голо­ву подушкой. И сразу вспомнила вчерашний вечер на пляже.

Ронни тут же села, поняв, что больше ей не уснуть.

Маркус определенно ее пугал.

Наверное, следовало бы ответить что-то, когда он демон­стративно отказался от ее якобы приглашения. Что-нибудь вроде: «О чем это ты, черт возьми?» Или: «Ты спятил, если во­ображаешь, будто я способна остаться наедине с тобой!»

Но она ничего не сказала, и, похоже, поступила по-дурацки, когда молча ушла. Ничего хуже она не могла сделать.

Ей действительно необходимо поговорить с Блейз.

Ронни со вздохом встала и босиком пошла в ванную. Наско­ро вымылась, натянула купальник, оделась, сунула в сумку лосьон и полотенца.

Отец уже играл на пианино.

Опять.

Дома он никогда не играл так много.

Прислушавшись, она узнала одну из тех мелодий, которую когда-то играла в «Карнеги-холле». Та самая, диск с которой ста­вила ма в машине.

Можно подумать, мало ей всего, так еще и это!

Нужно найти Блейз и объяснить, что произошло. Только не­понятно, как это сделать, не выставив Маркуса лжецом. Блейз, естественно, поверит ему, и кто знает, что этот тип наговорил после ухода Ронни!

Но об этом она будет беспокоиться, когда настанет время. Может, лежание на солнце размягчит мозги Блейз и все пройдет как по маслу.

Ронни вышла из спальни как раз в ту минуту, когда музыка смолкла, только для того чтобы вновь начаться второй пьесой, которую она играла в «Карнеги-холле».

• Предыдущая
• 17/70
• Следующая