Магический камень апостола Петра - Александрова Наталья Николаевна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/54
• Следующая

При аресте у него был изъят крупный и красивый драгоценный камень – сапфир, предположительно извлеченный из средневекового кубка. Этот камень вернули владелице – хозяйке все той же антикварной фирмы, точнее, вдове прежнего владельца, Антона Борового[3].

Еще этот человек выделялся из общей массы заключенных тем, что никто не знал его настоящего имени. Во время ареста при нем были найдены документы на имя Сергея Ивановича Иванова, но при тщательной проверке эти документы оказались поддельными, а арестованный настаивал на том, что он – действительно Сергей Иванович Иванов, тысяча девятьсот семьдесят пятого года рождения, уроженец города Тамбова.

Неувязка была только в том, что Сергей Иванов, родившийся в Тамбове в том далеком году, умер в возрасте шести месяцев и похоронен там же, в Тамбове.

– Ну что, Иванов, – проговорил следователь насмешливо, – решил все же заговорить? Или ты не Иванов?

– Иванов, Иванов! – закивал заключенный. – Самый что ни на есть настоящий Иванов!

– Настоящий Иванов умер! – рявкнул Мухин, но тут же взял себя в руки, вспомнив, что подследственный сам попросил о встрече, значит, надумал что-то о себе рассказать.

– Ну, и что же ты мне хотел сообщить?

– Хотел облегчить свою совесть и сообщить о совершенном мной преступлении, – проговорил заключенный.

– Я слушаю, – следователь включил диктофон и придвинулся поближе, – я внимательно слушаю.

– Это я в две тысячи одиннадцатом году убил бизнесмена Аккуратова.

– Что?! – Следователь удивленно уставился на своего визави. Тот замолчал, только моргал красными глазами.

– Ты это серьезно? – переспросил Мухин недоверчиво и сам почувствовал, что эти слова прозвучали глупо.

Дело было в том, что следствие по тому былому делу давно уже закончилось, обвиняемый был осужден и отбывал срок в одной из сибирских колоний.

Правда, в деле имелись многочисленные неувязки, но без них обходится редкое дело. Вел то следствие некий Фуников, с которым Мухина связывали давние неприязненные отношения. После того дела Фуников сделал карьерный рывок и пошел на повышение, отчего неприязнь к нему Мухина, само собой, не уменьшилась.

– Серьезно, еще как серьезно! – насмешливо проговорил фальшивый Иванов. – Я могу на месте показать, как все произошло. И куда я спрятал пистолет. Кстати, это был «Глок-18».

Следователь хотел что-то сказать, выразить свое недоверие, но, услышав про оружие, поперхнулся и замолчал, в упор разглядывая «Иванова».

Аккуратов был убит пулей девятого калибра, и эксперты называли австрийский пистолет «Глок-18» как наиболее вероятное орудие убийства. Но сам пистолет не был найден, и в прессу сведения о нем не просочились, так что никто посторонний не мог знать, из какого оружия был убит бизнесмен…

Что же из этого следовало? Что «Иванов» говорит правду, что он действительно убил Аккуратова или, по крайней мере, что-то знает об этом убийстве из первых рук.

Мухин заволновался.

У него появился реальный шанс подсидеть Фуникова, доказать его некомпетентность и обойти на очередном карьерном повороте. Правда, оставался неприятный вопрос: зачем этому «Иванову» брать на себя лишнее преступление? Но этот вопрос можно будет решить позднее, а сейчас следовало ковать железо, пока оно не остыло.

– На месте, говоришь? – переспросил следователь. – И покажешь, куда пистолет спрятал?

– Покажу!

– Ну что ж, тогда завтра проведем следственный эксперимент! – Следователь машинально потер руки.

Сразу после этого Мухин вызвал охрану и отправил «Иванова» обратно в камеру.

Вернувшись в свою камеру, «Иванов» отозвал в сторонку одного из сокамерников, тощего, долговязого блондина, находившегося под следствием по делу о мошенничестве с кредитными картами, и вполголоса сказал тому:

– Ты сегодня встречаешься с адвокатом. Так вот, скажи, чтобы он позвонил по этому телефону, – «Иванов» продиктовал семь цифр, – и сказал – ход «Е2-Е4». Запомнил?

– Запомнил, – испуганно кивнул мошенник.

Как и остальные сокамерники, он ужасно боялся «Иванова» и готов был сделать что угодно, только бы не навлечь на себя его гнев.

На следующий день «Иванова» вывели из камеры во двор следственного изолятора, где уже ждала большая черная машина. На переднем сиденье, рядом с водителем, сидел следователь Мухин. «Иванова» посадили сзади, в зарешеченном отсеке, вместе с двумя крепкими охранниками.

Машина выехала со двора и направилась в сторону Таллинского шоссе, туда, где был убит злосчастный бизнесмен Аккуратов.

Мухин лениво смотрел по сторонам, на проносящиеся за окном машины, новостройки. Он уже представлял, как раскроет то резонансное дело, представлял, как его представят к очередному повышению, а Фуникову, наоборот, объявят выговор…

Из этого приятного мечтательного состояния его вывело удивленное восклицание водителя:

– Что же он творит? Какого черта…

Мухин вытаращил глаза и успел разглядеть, как из-за поворота вылетела грузовая фура, помчалась на красный свет и со страшной силой врезалась в их машину.

Раздался грохот, звон бьющегося стекла, металлический скрежет… и следователь Мухин потерял сознание.

Правда, он довольно быстро пришел в себя и открыл глаза.

Их машина перевернулась, она лежала на боку перед витриной кондитерского магазина. Прямо против своего лица Мухин увидел огромный свадебный торт, украшенный шоколадными фигурками жениха и невесты. Мухин пошевелился, пытаясь понять, насколько сильно он пострадал, и понял, что висит в глупой и беспомощной позе на ремне безопасности и что его руки и ноги как будто целы. Рядом с ним на таком же ремне висел водитель. Лицо его было окровавлено, но глаза открыты и смотрели почти осмысленно.

Мухин с трудом отстегнул ремень и кое-как выбрался из машины. Оказавшись снаружи, он увидел, что задняя часть автомобиля пострадала гораздо сильнее, ее почти снесло. Видимо, туда пришелся основной удар. Рядом на тротуаре лежали три бесчувственных, окровавленных тела – два охранника и «Иванов».

Грузовая фура, послужившая причиной трагедии, исчезла в неизвестном направлении.

Как ни странно, первой мыслью Мухина было, что следственный эксперимент провалился, что начальство будет недовольно и что теперь ему не удастся подсидеть зловредного Фуникова. На всякий случай он подошел к подследственному и оглядел его. Лицо «Иванова» превратилось в кровавое месиво, однако, когда следователь попытался проверить пульс, он убедился, что «Иванов» жив. Значит, еще не все потеряно. Можно будет провести следственный эксперимент, когда подозреваемый снова будет в надлежащей форме.

Схватив чудом уцелевший мобильный телефон, Мухин позвонил своему непосредственному начальнику, чтобы сообщить о трагическом происшествии и вызвать помощь.

Впрочем, помощь и так уже приближалась – неподалеку завывали на разные голоса сирены машин «Скорой помощи» и полиции. Вскоре машины подъехали к месту аварии и остановились.

Мухин подошел к коллегам, объяснил им ситуацию.

Те поняли его с полуслова.

Раненых охранников погрузили в машину «Скорой помощи» и отправили в дежурную больницу, для «Иванова» вызвали специальный транспорт, предназначенный для перевозки раненых заключенных. Приехавший с этой машиной фельдшер сделал пострадавшему какие-то уколы, на его руках, несмотря на тяжелое состояние, защелкнули наручники. Мухин сел в эту же машину, чтобы не потерять контроль над ценным свидетелем, и приказал ехать обратно в следственный изолятор.

На полпути раненый пошевелился и проговорил слабым, прерывающимся голосом:

– Где я? Что со мной? Куда мы едем?

– Известно куда – домой! – проворчал Мухин. – Домой, в следственный изолятор!

– В изолятор? – переспросил раненый и попытался приподняться. – А почему у меня на руках наручники?

– Порядок такой! – оборвал его Мухин. – Раз ты не в камере – заключенному положены наручники!

– По… почему заключенному? – пролепетал раненый. – Я старший сержант Емангулов, третий отряд…

• Предыдущая
• 4/54
• Следующая