Таверна трех обезьян - Бас Хуан - Страница 22
- Предыдущая
- 22/48
- Следующая
Я коротко представлю своих партнеров по покеру — в том порядке, в каком они сидели за карточным столом. Во-первых, дон Амансио Бокаррота, дивизионный генерал в отставке, галисиец из Ферроля, пройдоха и весельчак, который путешествовал с молчаливой супругой, миниатюрной доньей Фило.
Тактика вояки была грубой, как кавалерийская атака, зато эффективной: менее чем за три часа он выставил нас на сотню монет.
Под номером два выступал Карлос Сукарриета (представьте себе, с заглавной "К", глупец писал свое имя так, никакой ошибки), стареющий плейбой из Мундаки, захолустного бискайского местечка. Он выдавал себя за тонкого ценителя вин и гурмана без всяких на то оснований (я слышал, как он расхваливал густую тресковую похлебку из ресторана «Оскисола» в Бермео), а также был националистом и самодовольным хвастуном. Ко всему прочему он напропалую флиртовал с обворожительной Ковадонгой в присутствии смущенного Хасинто, ее мужа. Какой дурной тон! Этот бахвал показался мне отвратительным. Однако, вынужден признать, noblesse oblige, как говорят французы, играл в покер он недурственно.
И, наконец, мадам Перруш, парижанка шестидесяти лет, повидавшая жизнь, неприятная и явно страдавшая гигантизмом: она живо напоминала настоящую Маргарет Рутефорд, а точнее, мисс Марпл в увеличенном формате. Род занятий: гадальщица на картах таро и астролог — короче говоря, профессиональная обманщица. Она изъяснялась по-испански довольно свободно, но с тем тяжелым акцентом, которым французы обременяют наш благозвучный язык. Она путешествовала с компаньонкой, особой примерно одного с ней возраста, загадочной Одилией, которая разговаривала только со своей патронессой на каком-то неизвестном наречии, возможно, болгарском.
Мадам Перруш — умный и проницательный игрок: она разделала меня под орех в решающем круге, мастерски скрыв флэш, при моем стрите от короля. Ее не тронуло даже то, что я обращался к ней на классически правильном французском.
И последней — по счету, но, разумеется, не по иерархии — была очаровательная Ковадонга Перниль, выборный представитель от партии правящего большинства в Мадриде (то, что она, по слухам, была испанкой, никак не повлияло на сладострастные устремления неразборчивого Сукарриеты). Эта женщина обладала колдовской притягательностью: лет сорока, прекрасно сохранившаяся и ухоженная, яркая блондинка (может быть, она несколько злоупотребляла лаком для фиксации прически, обильно орошая им волосы средней длины), высокая, элегантная, стройная, но с пышными формами (tnon Dieu!); ее окружала аура респектабельности с неким блеском легкомыслия, что в целом делало ее неотразимой. Она ехала вместе с мужем, уже упомянутым Хасинто, незначительным человечком, больше походившим на ее секретаря, чем на законного супруга. Главной обязанностью муженька было носить на руках Панчо, тщедушного кобелька породы чихуахуа, который тщетно пытался наброситься с тыла на моего снисходительного Мило всякий раз, когда они встречались. Свиту сеньоры Перниль довершал телохранитель Ребольо, мускулистый тридцатилетний парень без особых примет, с лицом пластмассовой куклы.
— Ковадонга играла довольно плохо, что, с моей точки зрения, вполне логично: в ином случае, безупречное совершенство явилось бы нарушением всех законов природы.
Моим гедонистическим стремлениям в тот момент отвечало: выиграть ряд партий в покер и соблазнить за время путешествия восхитительную даму-парламентария. Соперничество с этим паяцем Сукарриетой, которое, впрочем, не следовало воспринимать всерьез, лишь добавляло пикантности приключению… О дальнейшем я, с позволения Божия, расскажу завтра.
Nota Bene. Забыл отметить, что для первого вечера я повязал шейный платок, точно такой же, как у капитана Хэддока в сериале «Храм солнца», когда он спасается от настигающей его снежной глыбы, убегая по изумрудно-зеленому полю. Но удачи он мне не принес. Завтра надену галстук из набивной ткани, как у Тинтина, выбирающегося из китайской вазы в «Голубом лотосе».
Трагическое происшествие нарушило приятную монотонность путешествия. Это случилось, когда мы вновь сели в поезд, направляясь в Комильяс после посещения Сантильяны-дель-Мар. Разумеется, когда мы с трудом ковыляли по мощеным улочкам исторической части города, поганец Сукарриета проявил чудеса изворотливости, чтобы идти рядом с Ковадонгой, поодаль от остальных. Но я перехватил их с помощью ловкого маневра и, пока Сукарриета протирал бельма, встрял между ними на бреющем полете.
Хасинто, потенциальный рогоносец, ни о чем не подозревал: он был поглощен заботами о своем песике Панчо, непрестанно писавшемся, и одновременно внимательно прислушивался к байкам о кампании в Сиди Ифни, которыми его потчевал наш замечательный генерал Бокаррота — судя по обрывку разговора, который мне удалось услышать, когда я обгонял их мелкой рысью, чтобы настичь Ковадонгу и Карлитоса, как она называла его с неподражаемой иронией.
Ковадонга нарочито не замечала меня, болтая о пустяках с Сукарриетой; как раз это недвусмысленно дало мне понять, что втайне она предпочитала мое общество. Но безупречное воспитание не позволяло ей решительно прогнать напыщенного фанфарона и сковывало желание уединиться со мной. С поистине дипломатическим тактом она морочила голову нам обоим — нас объединяло только положение покорных и почтительных обожателей, ничего более — пока мы не вошли в романский собор. Она предпочитала действовать осмотрительно и постаралась избавиться от моего общества еще до того, как предстала перед всеми: она исчезла (убедившись, что ее никто не видит, светская женщина до мозга костей) в глубине портала францисканской церкви с единственным человеком, кто не вызывал подозрений и находился при исполнении служебных обязанностей — телохранителем Ребольо.
Однако отвлечемся на мгновение от сердечных дел; мой авторский долг призывает теперь дать отчет о прискорбном событии, омрачившем наш путь: о нем стало известно почти сразу, едва мы остановились в Комильясе, чтобы пообедать в «Эль Капричо», ресторане, обязанном своей причудливой архитектурой экстравагантным фантазиям Гауди.
Когда все мы уже разместились в неудобном автобусе, который должен был доставить нас к ресторану, наш гид, шепелявая сеньорита Аитсибер, недосчиталась японца. Факт удивительный, поскольку япошка, скорее, совершил бы харакири, чем пропустил обед.
Причина его отсутствия сразу не получила объяснения. Никто не подозревал о трагедии, так как мы выходили из поезда со стороны, противоположной окну его купе. Взломав дверь, Фаусто, начальник нашего поезда, обнаружил, что сеньор Татсуни (Кенхи Татсуни, таково было полное имя безвременно погибшего восточного гостя), в нарушение всех правил высунулся из окна; половина его тела находилась внутри, а половина снаружи, застыв в равновесии, которое на поверку оказалось обманчивым, ибо та часть тела, которая торчала снаружи, стала короче, чем положено природой, и завершалась шеей. Иными словами, бедный Татсуни потерял голову в самом прямом смысле слова.
Фаусто сообщил нам поздно вечером в вагоне-пабе, где подавали вредные для здоровья dry martinis, что голова нашлась лишь за двадцать километров. Японцу вчистую срезало голову острым ребром мощного цементного столба треугольной формы.
Полиция сделала очевидное заключение: глупый турист высунулся слишком далеко из окна, желая что-то разглядеть, и, несмотря на маленькую скорость состава, получил смертельный удар.
Правда, имелась одна необычная деталь: в теле не осталось ни капли крови, что выглядело довольно естественно — кровь вытекла после отсечения головы; однако от самого места происшествия не обнаружилось ни малейших признаков пролитых четырех или пяти литров гемоглобина. Полиция пришла к выводу, будто кровь вылакали дикие лесные звери. От себя могу добавить, такое вполне вероятно. Но с другой стороны, сложив два и два, позволительно спросить, почему же тогда они не сожрали и голову? И еще, дабы покончить с сомнениями, нет ничего более странного, чем скрупулезный японский служащий фирмы «Тошиба», который показывает чудеса эквилибристики, высунувшись на полкорпуса из окна, словно пьяный молокосос. Подобно всякому незаурядному поклоннику авантюрных сериалов, я обладаю детективной жилкой, что только что и продемонстрировал…
- Предыдущая
- 22/48
- Следующая
