Эхо войны (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 4
- Предыдущая
- 4/33
- Следующая
Да и сам погибший был более чем странный - новый камуфляж, оружие. Кстати… обоймы для автомата есть, а вот самого оружия на трупе не было. Только пистолет. И отсутствовал не только автомат - я не обнаружил самого главного - фляги с водой. Пустыня с жадностью вытягивает влагу из человеческого тела и ни один разумный человек не рискнет отправиться в далекий переход без запасов воды. Погибший местным не был - тут я был уверен полностью. Белая чистая кожа практически без малейших признаков загара, темно-русые не выгоревшие от палящего солнца волосы… Таких у нас не водилось.
Так ни до чего и не додумавшись, я торопливо покидал все вещи обратно в рюкзак и засунул его под кровать. Туда же отправились окровавленные тряпки и обувь - как вернусь, займусь чисткой. А пока, надо дойти до ТЦ и послушать, что люди говорят. Стрельба из огнестрелов не могла пройти незамеченной для местных. Может разузнаю чего интересного, а заодно и воды прикуплю.
Вот только сперва прошвырнусь по близлежащей округе, чтобы не приходить на толкучку с пустыми руками. Воды во флягу просто так не нальют, а на обмен у меня ничего не было. Предлагать вещи мертвеца я точно не собирался. Умом еще не тронулся. У меня конечно было заныкано несколько интересных вещичек для обмена, но зачем трогать припасенное на черный день, если можно пробежаться по пустыне? Как говаривал Тимофеич - волка ноги кормят.
Сборы не заняли много времени, и вскоре, я уже размеренно шагал прочь от своего убежища, направляясь к виднеющейся чуть поодаль песчаной горе, чья вершина была увенчана поблескивающим издали металлом. Некогда, там стоял памятник - тем самым геологам, которые и обнаружили в сердце пустыни залежи золота и урана. В те далекие социалистические времена над внешним видом памятника никто не стал особо заморачиваться и высекать из камня подобающие случаю скульптурные композиции - просто-напросто взгромоздили на гору списанный грузовик, с высоченной буровой вышкой вместо кузова. Все это дело покрасили серебрянкой и памятник был готов. После войны, за памятником никто больше не следил, он медленно ржавел и разваливался на части. Серебрянка оказалась неожиданно стойкой и все еще держалась в некоторых местах, сверкая под лучами солнца. На тыльной стороне высокой бетонной площадки до сих виднелась памятная надпись, смысл которой я понял лишь благодаря помощи Тимофеича. Многие буквы бесследно исчезли, но кое-что все еще можно было прочесть: ” В честь геоло..ов по..оживших нача..о промышлен..ого освоения Кызылкумов. 7 ноя..рь 1967”.
Сейчас на вершине располагался наблюдательный пост - за горой, разлеглась узкая и длинная долина, по дну которой пробегала разбитая асфальтовая дорога, служившая официальной границей. По ту сторону дороги, лежали бывшие дачи, теперь захваченные мутами и превращенные в их поселение. Обычному человеку туда лучше не соваться. Сожрут за милую душу. К “чистым”, там относятся мягко говоря с большой нелюбовью. И это чувство взаимно. Поэтому сидящие на горе наблюдатели, нет-нет да посматривают в сторону дачного поселка. Давно уже ходят слухи, что внешние муты собираются наведаться в гости. И отнюдь не с дарами.
Выйдя на вытоптанную в песке тропинку, я пересек ее и увязая в горячем песке по щиколотку, начал взбираться вверх по слону бархана. Метрах в двухстах от себя, я заметил несколько тощих, укутанных в грязное тряпье фигурок, бредущих по тропинке и старательно всматривающихся под ноги и сторонам. Конкуренты, блин. Тоже на охоту за тюльпанами и ящерицами вышли. Вот только им ничего не светит - по тропинке идти конечно легче, но добычи там нет. Взглянув на горе добытчиков презрительным взглядом, я хотел было сплюнуть, но вовремя одумался и сглотнул вязкую слюну. Фляга пуста, а мне еще как минимум пару часов по пустыне бегать. Не стоит тратить драгоценную влагу на выражение эмоций.
Стоя на пологом песчаном холме я расфокусированным взглядом оглядел ближайшую местность и тут же наткнулся взглядом на ярко-красное пятно, резко выделяющееся на желто-сером фоне песка. Вот это уже дело. Шустро перебирая ногами, я скатился вниз и поспешил к одинокому цветку. Место тут людное, хлебалом щелкать не след - по негласному закону, кто первым успел, того и добыча. Опустившись на колени рядом цветком, я снял с пояса остро отточенную саперную лопатку, вонзил ее в землю на всю длину лезвия, поддел и выворотил целый ком земли. Осторожно раздробил его пальцами и у меня в ладони оказался полностью выкопанный тюльпан с неповрежденной луковицей бурого цвета. Хорошая такая луковичка. Бережно уложив цветок в рюкзак, затянул веревку на горловине. Поднял с песка лопатку словно собираясь отряхнуть с нее налипшую землю и перехватив ее в метательный хват крутнулся на пятках с уже занесенной рукой для броска.
Стоявшие у меня за спиной фигуры не ожидали такого финта и с нечленораздельными воплями шарахнулись в сторону:
- Битум, стой! Стой! Это же мы! Ты чего?!
С трудом удержав руку, я вгляделся в грязные, обросшие густой щетиной лица и грязно выругавшись, всадил лопатку в петлю на поясе. Федька и Джамшид, неразлучная парочка любителей дурман-травы. Худющие, трясущиеся в непрестанной дрожи, несмотря на палящие лучи солнца. Вот значит, кого я видел на тропинке.
- Дебилы! Мать вашу так! - буркнул я, еще не до конца успокоившись - Нельзя к человеку со спины подходить! Что, от дури мозги совсем сплавились?
- Битум, да ты чего? Чего ругаешься-то? - забубнил Федька, вытягивая перед собой пустые ладони - Че такой нервный?
- Ошиблися мы - оскалился Джамшид, показывая гнилые зубы с зеленым налетом от насвая - Не бижайся сильно так, начальника.
- Начальники тридцать лет назад вымерли - уже более миролюбиво фыркнул я - Не делайте так больше! Надо подойти - окрикните издалека, а потом уже топайте и руки на виду держать не забывайте. Поняли?
- Поняли, Битум, мы вообще понятливые - закивал Федька и пошарив внутри своего тряпья, протянул мне свернутый пакетик из полиэтилена - Возьми, друг, закинься насвайчиком! Хороший очень!
- Не - поспешно отказался я, с опаской глядя на грязный пакет - Сами свою дурь хавайте. Небось намешали туда чего ни попадя.
- Как знаешь, Битум - философски пожал плечами Федька, проворно насыпая на ладонь щепотку насвая - Сами делали. Табак, чуток солененькой золы саксаула, кропаль извести…
- И дурман-трава - с насмешкой продолжил я - Что я вас не знаю что-ли? Ладно, некогда мне с вами болтать. Чего хотели?
- Позрать бы цего - бесхитростно признался Федор, едва двигая оттопырившейся нижней губой, где уже лежала очередная порция насвая.
- Да! Зрать кочется! - поддержал напарника Джамшид, умильно заглядывая мне в глаза.
- А я тут причем? - деланно удивился я, поглядывая по сторонам - Кушайте конечно. Я вам вроде не запрещал.
Услышав мои слова, оба доходяги зашлись в булькающем смехе, словно услышали самую лучшую шутку в своей жизни.
Утирая стекающую по подбородку зеленую струйку, Федька все еще смеясь, выдавил:
- Не запрещал. Вот только жрать нечего. Совсем нечего.
- Нечего! - радостно заухмылялся плохо знающий русский, Джамшид, исправляющий этот недостаток при помощи мимики.
- Короче, от меня-то что хотите? - начал я злиться - Кормить вас я не собираюсь.
- Нет, Битум, нет - замахал руками Федька, взявший на себя все тяготы переговоров - Хотим половину добычи! Только половину, друг! Ты убиваешь, а потом делим все по честняку. Мы тебя уважаем, дружбан!
- Какой добычи? - поневоле заинтересовался я. Похоже, наркоты наткнулись на что-то интересное, с чем не могут справиться самостоятельно.
- Согласен? - с подозрением переспросил Федька - Пополам?
- Ладно, пополам - нехотя кивнул я - Если я возьмусь конечно. Что там у вас?
- Ящерица! Большой ящерица! - встрял Джамшид, широко разводя ладони в стороны - Большой, большой!
- Вы что, простую ящерицу поймать не можете? - разочарованно протянул я и махнул рукой - Сами ловите. Там делить-то нечего - от силы полкило веса наберется.
- Предыдущая
- 4/33
- Следующая
