От былины до считалки - Бахтин Владимир - Страница 4

Смотри, как «Таинуи», «Те Арава», «Матаатуа», «Карахаупа» и «Токомар»— Все плывут по огромному океану.

Ствол дерева был выдолблен на Гаваики,

И так была построена «Такитуму».

Одну ночь провели на Рангипо,

И на заре «Астеа» отправилась в море.

Вот челны Уенуку, чьи имена отдаются в небесах.

Разве можно забыть их славу,

Если они вечно плывут в волнах нашей памяти.

И сегодня, когда к маори приходит гость, — пусть он хоть на самолете прилетел, его всё равно встречают традиционным приветствием:

Подтягивай сюда ладью!

Тащи сюда ладью!

К пристани — ладью!

К тому месту, где она отдохнет!

Добро пожаловать,

Трижды добро пожаловать.

Несколько лет назад познакомился я с ребятами из Спировской начальной школы Бокситогорского района Ленинградской области. Школа была очень маленькая: одна учительница и десять—двенадцать ребят, учеников первого, второго и третьего класса. Но они отлично работали и жили интересной жизнью.

Ребята создали уголок истории школы, большой краеведческий музей, в котором были старинные орудия крестьянского труда: деревянная соха, борона, ткацкие станки, изделия из бересты, глины, деревянная посуда. Каждый год вместе с учительницей Екатериной Петровной Антоновой отправлялись они в поход по окрестным деревням за новыми экспонатами для музея. По пути записывали пословицы и поговорки, загадки и частушки, песни и сказки. Потом эти записи они переносили в альбомы, украшали их рисунками.

Однажды я получил от спировцев толстую тетрадь — там было больше тысячи частушек. Ребята присылали свои записи песен, сказок, поговорок.

Их записи были такие точные (они ничего не добавляли от себя, не подправляли!), такие интересные, что некоторые оказалось возможным даже опубликовать.

Иногда ребята говорят: «А зачем записывать песни и сказки — все уже давно записано».

Это верно, что нового, неизвестного науке в настоящее время найти почти не удается, хотя и такие случаи возможны. Например, мой знакомый — собиратель фольклора услышал от одного старика песню Отечественной войны 1812 года, которая ранее не встречалась ученым. Тот воспринял ее от отца. А отец — от своего деда, участника войны. Значит, песня, которой перевалило за полтора века, имела всего двух передатчиков и дошла до нас, надо полагать, в хорошей сохранности.

Но и новые записи уже известных произведений тоже необходимы. Каждая такая запись подтверждает, что старая песня или сказка жива, что ее помнит народ. И еще: если, предположим, одна песня записана двадцать раз, а другая — три, то первую, вероятно, народ больше любит. Науку интересует: а какие песни популярны, что привлекает в них певцов?

Вот, например, песни о Степане Разине, о разницах. Три века назад произошло восстание казачьей бедноты против богатеев! Песни об этом восстании, само имя Разина были под запретом. И все-таки ученые до революции и особенно, конечно, после революции собрали очень много разинских песен — больше, чем о любом другом событии русской истории. Значит, можно с уверенностью сказать: народ любил, помнил своих защитников. Или иначе:

движение, восстание, которое возглавил Степан Тимофеевич Разин, было действительно народным.

Ученые составляют карты распространения того или иного произведения или даже целого жанра *. Скажем, схема распространения былин на территории страны выявила любопытную закономерность: былины чаще всего записывались на путях, по которым шла новгородская колонизация. Значит, они были очень распространены в древнем Новгороде. Фольклор...

Уже не раз встретилось нам слово «фольклор». Мы знаем: это устное народное творчество. Прежде чем двигаться дальше, нужно получше разобраться в том, что же это такое — устное народное творчество.

Устное. А еще бывает письменное. Письменное художественное творчество — это литература. Велика ли разница между устным творчеством и письменным? Ведь и песни, и сказки, и загадки нередко можно увидеть в книге. А предположим, стихи Пушкина каждый из нас слышал в устном исполнении, в исполнении чтецов, певцов или любителей поэзии и музыки.

Но разница есть. И очень большая.

Когда ведущий концерт объявляет: сейчас артист такой-то прочтет стихотворение Некрасова «Несжатая полоса», мы уверены — артист прочтет именно то, что написал Некрасов:

Поздняя осень, грачи улетели.

Лес обнажился. Поля опустели...

Попробуй-ка он сказать: «Лес обнажился. Луга опустели»! В зале немедленно зашумят, зашикают, станут поправлять. В любой момент легко проверить по книге — точно или неточно прочел актер стихотворение.

Есть даже такое понятие: авторское право. Закон охраняет это право. Никто не может напечатать стихотворение Сергея Есенина или роман Льва Толстого со своими поправками, дополнениями, вообще с какими-либо отклонениями от авторского текста.

Фольклор возник тогда, когда письменности еще не было. Фольклорное произведение не закреплялось на бумаге. Оно передавалось от человека к человеку устно. Вернее сказать: оно и живет, существует только в тот момент, когда его исполняют; если оно не передается, не исполняется, не звучит, — оно умирает, его как бы нет совсем.

Книга же может лежать хоть год, хоть десять лет. А потом расскажет все, что хотел рассказать автор, тому, кто снимет ее с полки и прочитает. Египетские папирусы и глиняные таблицы вавилонян ученые прочитали через несколько тысяч лет.

Итак, первое отличие фольклора от литературы, устного искусства слова от письменного: устная форма существования.

Конечно, после изобретения письменности появилась возможность записать песню, сказку или былину. Но все равно — пока песня, сказка или былина живут естественной жизнью, они живут, передаваясь из уст в уста. Так же как чтение — нормальная форма усвоения литературного произведения (хотя, бывает, его и рассказывают), устное исполнение — оказывание, пение — нормальная форма и жизни, и усвоения фольклорного произведения (хотя его порой можно и прочитать). Фольклорное произведение, распространяемое устно, и фольклорное произведение, записанное, напечатанное, — это все равно что

живая жизнь и фотография: на снимке запечатлен какой-то миг, но жизнь от этого не остановилась, продолжается дальше.

Как же живут фольклорные произведения?

Зададим себе такой вопрос: можно ли предположить, что фольклорное произведение, проходя через тысячи и миллионы уст, из конца в конец страны, переходя от одного поколения к другому, не меняется, как не меняется стихотворение Пушкина «Зимний вечер», которое когда-то учили наизусть наши бабушки и дедушки, а теперь учат советские школьники?

Ну, во-первых, ему легко изменяться, потому что текст не закреплен на бумаге. Во-вторых, это произведение как бы не имеет автора, оно безымянное. В фольклоре ведь не существует авторского права. Кто-нибудь когда-нибудь обязательно что-то спутает, заменит забытое слово своим, хотя тоже, может быть, подходящим. Наконец, человек может просто ослышаться, неверно понять слово — он же на слух его воспринимает.

В примере, который я сейчас приведу, расхождение в начальных стихах очень схожих свадебных песен, на мой взгляд, объясняется именно этими причинами.

Вот песня, записанная в Ленинградской области: