Война «невидимок» - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" - Страница 43
- Предыдущая
- 43/113
- Следующая
Выйдя однажды на палубу, Житков увидел, как у всех на глазах матросы выводили на корме название нового «учебного» судна: «Принц Генрих».
И только внутри судна, в запертой каюте, мастеровые усердно работали над нанесением на предметы инвентаря слова «Флойен». Как-то раз Житков случайно увидел, как из этой каюты вынесли стопку тарелок со словом «Флойен». Он сначала не придал этому особенного значения, но, поразмыслив, понял, что, видимо, надпись «Принц Генрих» недолго будет красоваться на носу «Марты».
Для того чтобы островитяне могли убедиться в учебном назначении корабля, Вольф ослабил строгости, ограждавшие доступ на «Марту» посторонних. На борту то и дело появлялись торговцы, доставлявшие молочные продукты, овощи, рыбу. С большой партией рыбы прибыл на судно и старый знакомый Житкова, недавно освобожденный в числе других заложников рыбак Глан. Житков решил передать через него кое-что Найденову. Улучив момент, когда Мейнеш отлучился по своей нужде, а занятый разгрузкой рыбы Глан оказался поблизости, Житков быстро проговорил:
– Не оборачивайтесь, Адмирал. Здесь русский – Житков. Передайте пастору, что «Марта», может быть, будет плавать под норвежским флагом. Вероятное название – «Флойен»…
Хотелось сказать еще несколько слов, но Мейнеш был уже тут как тут.
Житков не видел, как к борту «Марты» пристал ялик с посыльным береговой радиостанции, не видел, как мрачнело лицо Вольфа по мере чтения поданной ему радиограммы. Морское министерство сообщало, что с «Флойена» спасся один офицер, опубликовавший обстоятельства гибели судна. Все старания Вольфа, вложенные в маскировку «Марты», сводились на нет. Нужно было все начинать сначала. И прежде всего – решить, под какое же судно маскировать теперь «Марту», как ее назвать?
Неожиданное открытие
Дни становились короче. Торопливо прочертив по серому небу короткую дугу, солнце скатывалось в море и исчезало в его неприветливой, кипящей пенистыми барашками поверхности. Звезды, несколько месяцев тому назад простившиеся с жителями острова Туманов, снова робко проглянули сквозь серую пелену, задернувшую небо. Из ночи в ночь пелена эта делалась все темней, а звезды ярче. Впрочем, светили они недолго. Тяжелые темные тучи плотным строем наступали с севера. И вот, возвещая осень, первые капли дождя забарабанили по крышам поселка.
Ливень не стихал ни днем, ни ночью. Пенистые потоки с клокотаньем бежали по крутым улицам, стекали в овраги, стремительно неслись по склонам гор, с грохотом низвергались с крутых скал в море. К неумолчному грому прибоя прибавился рев бесчисленных водопадов. Беснование воды объяло остров. Люди выходили из домов, закутанные в плащи, в сапогах до бедер, в кожаных шляпах с полями, свисающими до плеч.
В тот вечер, о котором идет речь, два таких плаща и две шляпы висели в прихожей домика доцента Фалька. Плащи блестели от воды. Капли с них падали на пол. Мокрые следы ног вели в кухню, где пастор и Нордаль в одних жилетах трудились над починкой небольшого автоклава. Сам Фальк, стуча протезом, ходил из комнаты в кухню и обратно. Клубы дыма поднимались от его трубки и синей вуалью тянулись за ним по комнате.
– Можно подумать, будто вы не знаете нашего народа, – сердито сказал Фальк, останавливаясь позади работающих. – Да, да! – Он выхватил изо рта трубку и сердито взмахнул ею. – Кто смеет сомневаться в Глане?
Оба оторвались от работы и, обернувшись к доценту, в один голос удивленно спросили:
– О чем вы?
Фальк ткнул трубкой в сторону пастора.
– Это относится к вам! Как можно даже на миг допустить, что посланный не исполнил поручения?! Да вы знаете, сударь мой, что… – Не договорив, он сделал неопределенное движение рукой. По-видимому, оно должно было пояснить, на что способен житель острова Туманов, взявшийся выполнить поручение пастора.
– Могу вас уверить, дорогой доцент, – успокоил его пастор, – даже короткого времени, что я знаком с Гланом, достаточно, чтобы дать за него голову на отсечение.
– Верно! – подтвердил Нордаль.
– Я убежден, – продолжал пастор, – что те, кому следует, будут знать, на какую удочку Вольф собирается ловить доверчивых моряков. Если бы не Житков, сколько судов пустил бы ко дну мнимый «Флойен»!
С этими словами он поднялся с пола.
– Автоклав готов. Я уже убедился в том, на что способен Глан.
Пастор и Нордаль надели белые халаты, засучили рукава. Все трое перешли в лабораторию и принялись за работу. Сыворотка, предотвращающая «белую смерть», должна была быть изготовлена в количестве, достаточном для всего населения острова. Пастор и слесарь послушно выполняли распоряжения доцента. Работу прерывали лишь для того, чтобы заново набить непрерывно дымящиеся трубки. Никто не обращал внимания на то, как в соседней комнате тоненьким голоском отбивали время старинные часы. Напрасно со скрипом растворялись крошечные воротца маленького замка. Напрасно выходила на балкон маленькая деревянная принцесса и посылала в темную пустоту комнаты поцелуи по числу ударов колокольчика. Никто не обращал внимания ни на принцессу, ни на звон колокольчика. И может быть, ему предстояло звонить понапрасну до самого рассвета, если бы вдруг к постукиванию ставни за окном не присоединился другой отчетливый стук. Услышав его, мужчины переглянулись. Пастор и Нордаль сунули руки в карманы. Стук повторился. Нордаль успокоенно произнес: «Свой» – и пошел отворять.
Вместе с порывом холодного ветра, брызгами дождя и шумом непогоды в домик вошел человек. С его одежды обильно текла вода. Он скинул шляпу и, старательно выпростав из-под воротника золотистую бороду, оглядел присутствующих. Фальк молча пошел в кухню и принялся за приготовление грога.
– Я к тебе, Нордаль, – сказал прибывший, с сомнением поглядев на пастора.
– Пастор не помешает, – сказал Нордаль. – Говори.
– Поручение… от Адмирала.
Нордаль нахмурился.
– Почему не он сам?
Рыбак на мгновение замялся.
– Я вернулся один…
И коротко рассказал о том, что произошло.
Чтобы наверняка проскользнуть сквозь немецкое охранение и доставить англичанам сообщение о предстоящем выходе в море «Марты» под именем «Флойен», Глан, которому это было поручено, посадил своих спутников-рыбаков на отдельный ботик.
К удивлению Глана и сопровождавших его трех рыбаков, членов Патриотического союза, они, едва только выйдя из территориальных вод острова Туманов, заметили в море необычайное оживление. Там патрулировали сторожевые катера гуннов. Их было больше, чем обычно. Кроме этих катеров, рыбаки заметили и более крупные немецкие суда: несколько миноносцев и даже два крейсера.
Между рыбаками и Гланом было условлено, что в случае, если фашисты заметят их, ботик, сопровождавший суденышко Адмирала, постарается отвлечь на себя погоню, чтобы дать возможность улизнуть Глану. Рыбаки не ожидали, что немцы без предупреждения откроют по ним огонь. Как назло, гунны стреляли именно по суденышку Глана, и – что говорить! – стреляли превосходно. Третьим выстрелом из легкой пушки немцы угодили в корму глановского судна и вдребезги разнесли мотор. Волнение не позволило второму боту сблизиться с Гланом настолько, чтобы принять Адмирала к себе на борт. Впрочем, тогда им и вовсе не удалось бы выполнить возложенное на них поручение – предупредить английские корабли о выходе в море «Флойена». Поэтому рыбаки, шедшие на втором боте, переговорив со стариком по мегафону, поспешили скрыться на своем ботике из поля зрения немецкого катера, мчавшегося к подбитому суденышку Адмирала.
Скоро рыбакам, покинувшим Глана, стала ясна причина необычайного оживления немецкой флотилии: они наскочили на британский эсминец.
Ничего другого им и не нужно было для выполнения поручения Нордаля. Но…
– …но будь я трижды проклят, Нордаль, – сказал рыбак, – если твое поручение не показалось нам чертовски простым по сравнению с тем, что мы узнали на эсминце: английская эскадра идет к нашему острову. Слушай, Нордаль, – голос рыбака стал торжественным. – В составе британской эскадры есть два норвежских миноносца. Они идут сюда вместе с англичанами, чтобы освободить нас, чтобы поднять на острове норвежский флаг, сделать наш остров базой союзников для операций против гуннов. Ты понимаешь это, Нордаль?
- Предыдущая
- 43/113
- Следующая
