Выбери любимый жанр

Война «невидимок» - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" - Страница 23


Изменить размер шрифта:

23

– Теперь вы не сомневаетесь в том, что перед вами ловкий малый? – удовлетворенно сказал Венсторп капитану.

Тот с хмурым видом пожал плечами, а Зуденшельд добавил:

– Ко всему этому могу добавить: пока я был без чувств, меня тщательно обыскали. Даже подкладка пиджака оказалась вспоротой. Преступник искал бумаги.

– И похитил их?

– К счастью, нет, – сказал Зуденшельд. – Может быть, кто-нибудь спугнул его, а может быть, он убедился в том, что их… при мне нет.

– Надеюсь, капитан, – сказал Венсторп, – что на вашей «Клариссе» найдется надежный уголок, где можно поместить эту птичку?

Посоветовавшись с помощником, капитан приказал показать Венсторпу помещение для пленника.

– У вас есть оружие, капитан? – спросил Венсторп с порога. – А то эти господа способны на что угодно, даже с таким украшением на руках. Ведь он русский!..

От Найденова не укрылось, что при слове «русский» пастор вскинул голову. В его темных глазах, внимательно уставившихся на пленника, загорелся огонек.

– Вы русский? – спросил он, когда Венсторп ушел.

Найденов пожал плечами и промолчал.

– Русский! – повторил Зуденшельд и покачал головой.

Найденову показалось, что в выражении его строгого лица появилось сострадание.

– Когда-то я изучал русский язык, – сказал Зуденшельд. – Разделяю ваше удивление. Вы не из тех русских, которые могут меня понять.

Покосившись на капитана «Клариссы», Найденов спросил по-русски:

– На какой язык вы могли бы перейти, чтобы нас не поняли?

С трудом подбирая слова и коверкая ударения, Зуденшельд отвечал по-русски же:

– Родной для меня язык норвежский, но едва ли вы…

Найденов тут же ответил по-норвежски:

– Я не блестяще владею этим языком, но…

– О! – удивленно прервал его Зуденшельд. – Вы излишне скромны. Отличное произношение! Даже трудно поверить, что вы… не норвежец.

– У нас слишком мало времени, – торопливо продолжал Найденов. – Заинтересованы ли вы в том, чтобы я оказался в руках финской полиции?

– Мне совершенно безразлично, от кого вы понесете заслуженное наказание.

– Перестаньте притворяться! – гневно сказал Найденов. – Все равно я вам не верю. Ваша задача – доставить меня в Германию…

– В Германию? – Зуденшельд рассмеялся. – Ну, нет! Добровольно вы меня туда не затащите. Перед вами уже не заключенный лагеря Дахау, а свободный сын норвежского народа. И если моему организму удастся справиться с последствиями отвратительного снадобья, которым вы угостили меня в вагоне, то…

– Послушайте, – перебил его Найденов, – от передачи меня финским властям гестапо так же мало выиграет, как если бы я вообще был на свободе. Советские власти сумеют доказать, что все происходящее – не что иное, как гнусная игра всей вашей шайки.

По мере того как он говорил, лицо Зуденшельда выражало все большее удивление. Он покачал головой:

– Вашей умелой игрой вы не убедите меня в том, что действовали не по указке гестапо. Никому, кроме черной команды, мои бумаги не были нужны.

Найденов чувствовал, что голова у него идет кругом. Подчиняясь желанию верить этому человеку, он сказал:

– У нас одинаково мало оснований верить друг другу. Идите к моей жене, ничего не бойтесь. Впрочем, вы ведь ничем и не рискуете на этом пароходе. Моя жена сумеет убедить вас в том, что советские граждане не занимаются грабежами в поездах.

Пересиливая слабость, Зуденшельд поднялся с кресла и сделал шаг к Найденову. Его глаза горели. Он хотел что-то сказать, но дверь распахнулась, и появился торжествующий Венсторп.

– Милости просим! – весело крикнул он с порога. – Клеточка готова.

Из-за спины Венсторпа выскочил его помощник Майерс и, схватив Найденова за короткую цепочку наручников, грубо дернул.

Ботинки норвежского пастора

Прошло несколько часов с тех пор, как Найденов оказался в плену. Валя сделала попытку увидеть мужа, но добилась лишь того, что капитан изложил ей причину ареста. Она поняла, что это не простое недоразумение, а ловушка, подстроенная немцами, решившими сделать свое темное дело, – заполучить Найденова руками финнов, не навлекая подозрений на немецкие власти. Поняла она и то, как трудно, находясь здесь, на борту чужого парохода, распутать этот узел.

Решив уведомить о случившемся советских дипломатических представителей, Валя принялась за составление радиограммы. Несколько заполненных бланков уже лежали перед ней на столе, когда раздался осторожный стук в дверь. В каюту вошел пастор. Заметив, что он с трудом держится на ногах, Валя предложила ему кресло. Он некоторое время молчал, уронив голову на руки. Валя терпеливо ждала. Наконец он поднял голову и негромко, но отчетливо сказал по-русски:

– Часть того, зачем ваш муж послал меня сюда, я уже узнал. – Он положил руку на только что написанные Валей телеграммы, адресованные советским послам в Германии, Дании, Швеции. – Мне достаточно этого доказательства: ваш муж не имеет отношения к нападению на меня.

Только тут Валя поняла, что перед ней – молчаливый спутник Найденова, гестаповец. Не сдерживая гнева, она крикнула:

– Вон!.. Сию же минуту вон!..

Зуденшельд не шевельнулся, только брови его строго сошлись.

– Мы еще не выяснили второго обстоятельства, о котором просил ваш муж, – спокойно сказал он, нагнулся и стал расшнуровывать свой высокий ботинок, – такие носят охотники. Не обращая внимания на удивление Вали, пастор разулся и запустил руку в голенище. Послышалось отчетливое щелканье, словно отскочила тугая пружина. Когда подошва вместе с каблуком свободно отделилась от ботинка, Зуденшельд достал из-под нее маленький резиновый бумажник. Из него он извлек несколько листков тончайшей шелковой бумаги.

– Вот за чем они охотились, – сказал он, глядя на Валю. – Я вынужден показать это, чтобы рассеять ваши подозрения. Между нами все должно быть ясно… Прочтите.

Он протянул ей один из листков.

Не веря глазам, Валя перечла его дважды.

– Но ведь вы… не англичанин? – воскликнула она.

– Нет, – с улыбкой сказал пастор.

– Тогда я ничего не понимаю.

– Видите ли, – пастор на секунду задумался, испытующе глядя на Валю, – если бы я был уверен…

– О, я умею молчать! – поняв его заминку, прошептала Валя.

Зуденшельд рискнул. Он и сам бы не мог сказать, почему доверился этой незнакомой русской женщине. С видом, который говорил, что он решил быть до конца откровенным, пастор указал Вале на кресло против себя.

– За мною охотились, – негромко начал он. – Очутившись в купе наедине с вашим мужем, я счел его за агента гестапо. У меня с этой бандой серьезные счеты. И когда я узнал, что этот агент последовал за мною на «Клариссу», то решил воспользоваться нейтральной почвой и попытаться отделаться от него. Хотя бы на время, нужное, чтобы ускользнуть из-под наблюдения немцев и выполнить возложенное на меня задание. Откровенность не входит в наши обычаи, но… на этот раз целесообразно нарушить обычай. В вас и в вашем муже я вижу союзников. За мною следят немцы. Это так же верно, как то, что мы с вами говорим. Может быть, вы поможете пустить их по ложному следу. Тем более, что некоторым образом это касается и вас, русских…

– Каким образом?

– Мне, видите ли, нужно пробраться на один остров, занятый теперь немцами. По некоторым данным, они упрятали там вашего соотечественника, в судьбе которого мы так же заинтересованы, как и ваше правительство.

– Кто этот человек?

– Этого я вам сказать не могу. Скажу только, что это ученый, решающий одну очень важную военную проблему. Он похищен немцами. Мы, совершенно, правда, случайно, напали на его след и сможем оказать услугу вам, русским.

– Кто же это? – с тревожным предчувствием еще раз спросила Валя.

– Это тайна не принадлежит мне.

– Значит вы… едете на этот остров? Но… ведь он же, по вашим словам, занят немцами…

– Ну, это не такое уж большое препятствие, – с улыбкой сказал пастор.

23
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело