Поджигатели (Книга 1) - Шпанов Николай Николаевич "К. Краспинк" - Страница 52
- Предыдущая
- 52/189
- Следующая
Поскольку французская граница была сильно укреплена системой крепостей и укреплённых районов, Шлиффен решил, что её следует попросту обойти. Обойти её можно было только с севера. Значит, наступление немецких армий должно было произойти через Бельгию. Вот в чём золотая простота шлиффеновского плана. Да, Шлиффен не напрасно прожил жизнь! Мольтке-младшему, пришедшему к руководству генеральным штабом с тою же навязчивой идеей о неизменности и непременности враждебных отношений и с Францией и с Россией, оставалось внести некоторые поправки в работу Шлиффена, и план западной кампании на случай возникновения большой войны был готов. А опасность такой войны нарастала из года в год.
Под боком у Мольтке-младшего в должности начальника отдела развёртывания подвизался подполковник Эрих Людендорф. Этот подполковник пустил в обращение формулу, ставившую на голову утверждение Клаузевица о том, что война является продолжением политики иными, военными средствами. Людендорф утверждал, что не война является продолжением политики, а сама политика является составной частью войны. С его лёгкой руки военные круги пришли к выводу, что политику вообще можно заменить военными мероприятиями. Результаты этой путаницы в мозгах достаточно известны. Лично для Гаусса самым ярким воспоминанием мировой войны является глупость Фалькенгайна и кронпринца Вильгельма, проявившаяся под Верденом с такой силой, что эта кровавая баня, не достигнув ничего, обошлась германской армии в 282 тысячи солдатских жизней. Воспоминание об этом кошмаре потому так ярко в мозгу Гаусса, что в качестве генерал-квартирмейстера штаба кронпринца он сам должен был одну за другою посылать в верденскую мясорубку 60 немецких дивизий, хотя заранее знал, что эта кровавая баня ничего не может дать для общего хода войны. Шестьдесят дивизий были без остатка перемолоты под жерновами Вердена. Даже то, что те же бетонные жернова превратили в месиво из костей и мяса 70 французских дивизий, свыше 300 тысяч этих «пуалю» — даже эта радость не может искупить горечи того, что дело там все же кончилось провалом.
Да, это воспоминание было до отвратительности живо в голове Гаусса. Противный зуд появлялся где-то под лопатками всякий раз, как приходилось говорить, читать или думать об этих событиях. Генерал был почти рад, когда резкий толчок вагона прервал эти нерадостные мысли.
Колеса застучали на стрелках. Генерала боком прижало к стенке вагона. Фонари станции прочертили по стеклу окна огненные линии и исчезли так же внезапно, как возникли. Это был Анценбах, последняя станция перед Берхтесгаденом. Курьерский поезд на ней не останавливался.
Генерал прильнул к стеклу и, загородившись ладонью от света купе, пытался рассмотреть Ахэ, берегом которого мчался теперь поезд. Но из окон попрежнему ничего не было видно. Генерал задёрнул штору, расправил затёкшие от долгого сидения ноги и поднялся с дивана. Лампасы на длинных брюках делали его и без того высокую фигуру ещё выше. Здесь в купе, где его никто не видел, движения Гаусса утратили обычную чёткость и солдатскую подтянутость. Плечи устало поникли, и худые лопатки выступали под тонким сукном мундира. Он снял с крючка пальто и стал его натягивать неловкими движениями человека, не привыкшего одеваться без посторонней помощи.
20
Поезд остановился. Генерал вышел на платформу, как всегда строгий, подтянутый, деревянно отчётливый во всех движениях. Тотчас же перед ним выросла длинная фигура человека в форме. Глаза генерала встретились с быстрыми рысьими глазками, глядевшими на него из-под лохматых бровей на маленьком лице, у которого, казалось, почти вовсе не было подбородка.
Человек приложил пальцы к козырьку:
— Гесс.
После некоторого колебания генерал, не называя себя, молча подал руку.
— Прошу! — так же односложно сказал Гесс и пошёл впереди.
Генерал последовал за ним через вокзал. Молча пролез в раскрывшуюся перед ним дверцу автомобиля.
Гесс сел рядом с шофёром.
Генералу показалось, что в тот момент, когда машина тронулась, несколько тёмных фигур прижались к стене вокзала, чтобы остаться незамеченными.
Берхтесгаден, который генерал смутно помнил по одной из своих поездок в Баварию как весёлый курортный городок, словно вымер. Не было ещё двенадцати часов, но почти ни одно окно уже не светилось. Дремотно мерцали лампы на пустых верандах кафе.
Миновав длинную арку железнодорожного моста, автомобиль выехал за город. Генерал почувствовал, что машина покатилась по скверной дороге. По тому, как его прижимало к подлокотникам, — то к левому, то к правому, — генерал определял повороты. Их было много, и они были круты. Машина мчалась извилистою горной дорогой. Временами казалось: ещё мгновение — и автомобиль врежется в неожиданно возникшую в лучах фар стену деревьев. Но шофёр уверенно брал поворот, и яркий сноп света снова падал на светлую ленту дороги.
Генерал недружелюбно уставился в затылок Гесса. Тот, словно чувствуя этот взгляд, повёл плечами, но не обернулся.
Автомобиль остановился у небольшой гостиницы. На её освещённом окне Гаусс прочёл: «Цум Тюркен».
Гесс вылез и попрежнему молча, жестом пригласил генерала следовать за собой.
В маленьком низком зале сидело несколько эсесовцев. Они вскочили и в установленном приветствии выкинули руки навстречу входящим. Стремительность этого жеста и громкий крик были так неожиданны, что генерал вздрогнул.
Не хозяин гостиницы, оставшийся стоять за конторкой, а один из эсесовцев проводил генерала в предназначенную ему комнату.
Гесс не дал себе труда объяснить, зачем он привёз его сюда, и Гаусс решил, что свидание с Гитлером состоится именно здесь. Но прежде чем он успел осмотреться в своём номере, появился тот же эсесовец.
— Прошу!
Вышли на улицу. В лицо генералу пахнуло той острой и прозрачной прохладой, какою дышат ночью горы. Перейдя улицу, начали взбираться по крутой дорожке к небольшой вилле. В окнах сквозь плотные шторы едва виднелся свет. Это и было жилище Гитлера — Вахенфельд.
Генерал с удивлением отметил, что ему до сих пор нигде не попалось ни одной фигуры в примелькавшейся коричневой форме штурмовых отрядов. Здесь их полностью заменяли эсесовцы.
- Предыдущая
- 52/189
- Следующая
