Нептун (ЛП) - Бэнкс Анна - Страница 22

Тайден с нетерпением ждет, пока Гален насладится маленькой подачкой.

— Теперь расскажи мне, что произошло.

— Могу я сделать глоток воды?

Тайден прищуривает глаза. — О, я дам тебе предостаточно воды. После того как ты мне расскажешь то, что я хочу знать.

Гален подумывает об отказе, но похоже, терпение Тайдена практически на исходе, судя по тому, как он постукивает вилкой по краю тарелки. — Джаген был отстранен от власти, когда мы выяснили, что Пака — самозванка и у нее на самом деле нет никакого Дара Посейдона.

— И как вы это выяснили? — Тайден держит в руке вилку с наколотой рыбой. Вместо постукивания, он начинает энергично притопывать ногой.

— Эмма. Она показала Архивам свой настоящий Дар, который доказал, что Пака обманщица.

Гален вспоминает, какую гордость он испытывал, когда Эмма заткнула Паку за пояс, предложив ей спасти ее отца от двух акул, которым приказала его убить — вернее, Пака так думала. Она тут же сдалась. Если бы Эмма не явилась на суд, дела могли бы сложиться совсем по-другому. Королевские семьи были бы лишены власти, а Джаген бы управлял королевством Тритона на поддельных основаниях.

Но как это относится к Тайдену? К Ридеру? Почему они заинтересованы в том, чтобы Джаген был у власти? Не они ли научили Паку использовать сигналы руками, чтобы управлять дельфинами? Он принимает еще кусочек пищи от Тайдена, наблюдая за своим похитителем вблизи. Что-то в его выражении лица изменилось.

— Это очень некстати, — произносит Тайден.

— Некстати для кого?

— Заткнись. — Тайден делает паузу. — Где Джаген и Пака сейчас?

Не удивительно, что они жаждут информации о королевствах. Теперь, когда Джаген и Пака оказались не у дел, Нептун, вероятно, утратил какое бы то ни было сообщение с королевствами — до появления Галена с Эммой.

— Где сейчас Джаген и Пака? — рявкает Тайден.

— Они в Ледяных Пещерах. Где им самое место.

Тайден встает с тарелкой и накалывает рыбу на вилку, поднося ее к Галену. Но не успевает тот и рта раскрыть, как Тайден отдергивает ее прочь, роняя рыбу на пол. Тарелка с едой разлетается на мелкие осколки, когда он швыряет ее об стену со всей силы и злости, уничтожая остатки трапезы.

— Наслаждайтесь ужином, Ваше Высочество, — рычит Тайден. — А сейчас десерт. — Он отступает назад и Гален закрывает глаза, готовясь к удару. Тайден разозлился куда больше, чем он ожидал.

Кулак Тайдена обрушивается на щеку Галена, запрокидывая его голову назад. Но этим все не ограничивается. Удары сыпятся с разных сторон, под разными углами, на его нос, скулы, рот. Снова, и снова, и снова.

Гален чувствует вкус крови, ощущая, как она сбегает вниз по горлу. Чувствует, как она заливает его ухо.

Затем все погружается во тьму.

Глава 17

У меня уходит минута, чтобы адаптироваться к темноте, хотя мы и спускаемся в пещеру постепенно. Рид плывет впереди, будто все отлично видит или же бывал здесь миллион раз. Скорее всего, и то и другое.

Пожалуй, мои глаза просто плохо приспосабливаются видеть в пресной воде. Может, это соленая вода помогает им каким-то образом? — но от этой мысли мне становится смешно. Обычно, попадание морской воды в глаза вызывает раздражение —  если вы, конечно, не полурыба, или рыба-млекопитающее, или что-нибудь в таком духе. В любом случае, Риду не терпится начать экскурсию. — Жители океана все такие медлительные?

Он хватает меня за запястье, утягивая за собой. Его пульс мягко меня окутывает, будто проносящаяся мимо стайка мальков. Легкое покалывание. — Ты можешь меня чувствовать? — спрашиваю я.

— Конечно. Разве ты меня не чувствуешь?

— Чувствую, но совсем по-другому, чем Галена.

— О, боже. —Рид закатывает глаза. — Ты же не веришь в притяжение?

Существует легенда, к которой Гален относится с сомнением. По традиции Сирен считается, что когда юноше-Сирене исполняется восемнадцать лет — или «сезонов» — его внезапно начинают привлекать несколько подходящих для продолжения рода девушек, которые могли бы стать ему хорошей парой. Затем он «отсеивает» их — у людей это называется «встречаться». Но в случае «притяжения», мужчину привлекает лишь одна женщина, и их союз является наилучшим во всех отношениях. Это поясняется тем, что притяжение дает возможность появиться на свет наиболее сильному потомству, и считается среди Сирен природным феноменом, обеспечивающим выживание их вида.

Гален не верил в притяжение — до встречи со мной. Теперь же он в нем уверен, ведь я единственная, к кому его когда-либо тянуло. Наш брак непременно наделает шуму вокруг идеи о притяжении, ведь если у меня Дар Посейдона, а у Галена — Дар Тритона, то вероятно, что наши дети будет обладать и тем, и другим.

Тем не менее, все эти законы и традиции Сирен — просто дурацкие суеверия. Если бы наш ребенок обладал обеими Дарами, я бы скорее списала это на генетику, чем на какой-то волшебный, причудливый миф, благодаря которому генералы Сирен всегда оказываются правы.

— Нет, — я мотаю головой. — Я не верю в притяжение. Я верю в любовь. И генетику. — Я не хотела, чтобы это прозвучало как «отвали», но судя по выражению лица, Рид понял это именно так.

— Говорю тебе, Эмма, я его чувствую. Не бойся, что я украду тебя у Галена. Он отличный парень, — бормочет Рид. Он подплывает ко мне поближе, так близко, что мне кажется, будто он не собирается следовать своим словам. Его губы всего в нескольких дюймах от моих, когда он шепчет: — Не то чтобы я не хотел тебя украсть. Еще как хочу. И украду, если пойму, что ты мне это позволишь.

Я пытаюсь отстраниться, но он удерживает меня за запястье. Я бы могла вырваться, но его глаза говорят мне, что он искренен, а не опасен или настойчив. — Я бы украл тебя в мгновение ока, Эмма Макинтош, — продолжает Рид, но в его голосе нет и намека на сарказм или свойственное ему дурачество. — Но сначала мне пришлось бы тебя поцеловать, а я не хочу этого делать.

Почему-то, меня это задевает. Рид замечает мою реакцию и улыбается.

— Не дуйся. Ты очень привлекательна. Но я не стану тебя целовать, пока ты сама этого не захочешь. Просто знаю: если я тебя поцелую, обратной дороги уже не будет. Я никогда не смогу стать прежним. — Он наклоняется еще ближе, крепче сжимая мое запястье, и клянусь, я подвергаюсь бомбардировке его сердцебиением и пульсом Сирены. — Поэтому будь уверена, Эмма. Когда ты поцелуешь меня — а я думаю, ты это сделаешь — знай наверняка, кого собираешься выбрать.

Я высвобождаю запястье из его хватки и издаю беззаботный смешок. Хотя беззаботность полностью противоположна тому, что я сейчас чувствую. Рид кажется таким жизнерадостным и добродушным, но сейчас он практически вверяет мне свое сердце, приводя меня в замешательство. В смысле, что это за речь сейчас была? Мы знакомы всего несколько дней, а он вываливает все как есть на мое усмотрение. Не думает ли он, что мы ходим на свидания, а не на экскурсии, где он выступает в роли моего (чересчур навязчивого) гида?

Теперь меня мучает чувство вины. Ведь проводя больше времени с Ридом, кажется, будто я сама даю ему зеленый свет. Яснее ясного, что его намерения не совсем платонические, но я с самого начала четко дала понять, что люблю Галена. Понятное дело, наши с ним отношения не идеальны, но разве это не одна из их составляющих? Мне всегда казалось, что отношения между нами напоминают снежный шар. Порой он покрывается мелкими трещинками, когда его трясут снова и снова, но никогда не разбивается. Всегда остаётся нетронутым, словно его удерживает что-то изнутри.

Было бы кстати. если бы Гален дал мне знак, что он все еще меня любит. Что наш снежный шар не протекает. Или, что еще хуже, разбит.

Но мне все еще необходимо изучить Нептун. Рид мой гид — и это все. Я уже выбрала того, кто мне нужен, и поцелуй Рида этого никогда не изменит. Я просто буду продолжать его динамить, и в итоге (наконец-то!) он откажется от всей этой затеи с «позволь мне тебя любить».