Поиски «Озокерита» - Белохвостов Федор Иванович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/40
• Следующая

глазам и продолжала:

— Давайте, дети мои, давайте, товарищи, выпьем за нашу жизнь!

Учиться я старалась. Не хотела отставать от братьев. В свободное время занималась своим любимым

делом-акварелью рисовала на бумаге образцы материи — шелк, крепдешин, полотно. Несколько таких рисунков

вместе с придуманными фасонами и выкройками я послала как-то в журнал “Работница”. Месяца через три я

получила из Москвы письмо. Мне сообщили, что все рисунки были направлены на Всесоюзный конкурс, что

конкурс уже состоялся и что мне, Клавдии Долгоруковой, присуждена вторая премия в тысячу рублей. Вот было

радости-то у меня!

Вскоре Ксения знала всю небольшую жизнь Клавы со всеми подробностями.

Клава училась в десятом классе. Однажды пришли к ней подруги и завели разговор — кем быть Этот

вопрос часто возникал в кругу школьников.

— Я буду инженером-строителем… Это я уже твердо решила, — сказала подруга Клавы Ирина.

— Я буду врачом, — объявила Нина. — А ты? — спросила она у Клавы.

— Знаете, что я хочу, девушки?

— Что?

— Я хочу, чтобы все красиво одевались.

— Ну и что же? Не собираешься ли ты стать портнихой? — хихикнула Лена.

— Нет, я кроме шуток.

— Портнихой хочешь быть?

— Да.

— Ты с ума сошла, — возмутилась Лена. — Училась, училась — и портнихой! Тогда брось учиться. Не

морочь себе голову.

— Нет, я буду учиться. Кончу десятилетку, поработаю немного на швейной фабрике, а потом пойду в

институт, — твердо заявила Клава.

— На портниху в институте учиться будешь? — опять хихикнула Лена.

— Знаете, девушки, — серьезно сказала Клава, — мы с вами должны хорошенько подумать и выбрать

себе такую специальность, где бы мы больше принесли пользы. Вот вам хочется хорошее платье купить. А

знаете вы, как делается это платье? Ведь кто-то должен сделать это платье!

— И правда, девушки, тут нечего смеяться. Клава правильно говорит, — заключила Ирина.

Борис каждое лето приезжал в отпуск, и все свободное время Клава проводила с ним. Они катались по

Волге на шлюпке, вместе купались, ходили в парк, в кино.

В тридцать восьмом году Клава окончила десятилетку и пошла работать на швейную фабрику.

Борис стал летчиком. На четвертый год их дружбы, это было в тысяча девятьсот сороковом году, Борис

снова приехал в отпуск. Клава хорошо помнит этот теплый августовский вечер. Дома никого не было. Они с

Борисом сидели в ее комнате.

— Клава, я хочу сказать тебе… — проговорил Борис взволнованно.

— Что, Боря? Ну скажи.

— Меня, наверное, скоро выгонят из авиации. — В затуманившихся ласковых глазах Бориса играли

какие-то искорки. Клава видела эти искорки, у неё немного кружилась голова, и она поняла тогда, что Борис

совсем не то говорит, что хотел сказать ей.

— Почему? — спросила Клава, и на лице ее появилась затаенная, радостная, счастливая улыбка.

— Я не могу больше без тебя…

Они поженились. И любовь их крепла день ото дня. Каждый из них старался сделать другому приятное.

Бориса перевели в этот город. Приехала сюда и Клава. Потом началась война…

Клава сказала Ксении, что она осталась для того, чтобы мстить немцам. А Ксения открыла подруге, что в

городе есть небольшая подпольная боевая организация молодежи, что она входит в эту организацию, обещала и

ей, Клаве, подыскать “дело”.

7.

Случилось так, что в один из зимних дней сорок второго года Клава неожиданно встретила на улице

Зину, бывшую соседку по военному городку. Зина была одета в отличную котиковую шубку, на голове у нее

небрежно держалась зеленая вязаная шапочка, локоны были завиты, зеленые глаза блестели.

— Здравствуй, Клавушка, — нараспев произнесла Зина. — Вот мы и встретились. А я искала тебя. Мне

надо столько пошить — и платья, и пальто. Где ты живешь, Клавушка?

Клава сказала адрес старушки, где была прописана.

— Вот чудненько, я зайду к тебе. А знаешь что, Клавушка, приходи-ка сегодня ко мне. У меня будут

офицеры. Отличные парни.

— А где ты живешь? Как устроилась? — поинтересовалась Клава.

— Живу я чудненько, — щебетала Зина. — Ты знаешь, как только немцы пришли, попался мне один

офицер. Чудненький, я влюбилась в него. Богатый. Вот видишь — шубка, это он подарил мне. Нашел мне

квартиру чудненькую, из двух изолированных комнат. Жили мы с ним месяца три. А потом его забрали на

фронт. Такая досада. А сейчас ко мне ходит один старший лейтенант из комендатуры, высокий такой, только он

меланхолик, вроде тебя. Придет, напьется и сидит курит да смотрит на меня. Ни разу не поцелует и уйдет.

Умора! Зачем он ходит? Я его так и спросила: “Зачем ты ходишь ко мне?” Он говорит, что ему скучно, потому и

ходит. Он очень плохо говорит по-русски. Я ему и говорю: “Что же ты, балда, не обнимешь меня”. Он понял

все-таки и говорит: “Вы создан не для меня”. Умора! В общем, мы договорились с ним. Он приведет мне одного

обера из гестапо. А сам просил, чтобы я познакомила его с какой-нибудь хорошей девушкой. Вот я тебя и

познакомлю с ним. Хорошо, что ты попалась мне. Приходи. Я и живу здесь, недалеко. Вон дом двухэтажный,

видишь? В этом доме на втором этаже. Придешь? А ты, Клавушка, красивая. Смотри, какой у тебя подбородок с

ямочкой. А губы полные. Многим мужчинам нравятся толстые губы. А глаза у тебя карие-карие. Вот бы мне

такие. А то у меня зеленые. Но многим мужчинам нравятся и зеленые. Правда, Клавушка? Так ты придешь?

— Приду, — пообещала Клава.

— Ну вот и чудненько. Я побегу готовить ужин.

Зина засеменила ножками, извиваясь всем корпусом.

Возвратившись домой, Клава рассказала об этой встрече Ксении.

— Хорошо, что ты тот адрес сказала, — одобрила Ксения. — Все равно тебе надо переезжать туда и

открывать свое ателье. Я должна была тебе сказать об этом сегодня. Так надо. А на вечер ты к этой Зине иди.

Это нам пригодится. Потом меня познакомишь с ней. И обязательно познакомься с каким-нибудь солидным

офицером. Пригласи его к себе, когда обставишь квартиру. Пусть он к тебе изредка заходит. Это будет хорошо.

Клава тут же собралась и ушла на старую квартиру.

Вечером она одела свое лучшее платье, уложила толстые косы вокруг головы, подкрасила губы и пошла к

Зине.

— Ты уже пришла? Вот чудненько! А какая ты красивая! Ну, раздевайся. — Зина провела Клаву в

комнату. — Посмотри, какая у меня чудненькая квартирка.

Она показала две комнаты, устланные коврами и заставленные мягкой мебелью, усадила Клаву в кресло,

а сама стала прогуливаться по комнате, игриво вращая маленькими круглыми бедрами. Зина была одета в легкое

крепдешиновое платье с крупными зелеными цветами на сером фоне, которое облегало ее изящную фигурку.

Стройные маленькие ножки в туфлях на высоком каблуке были обтянуты чулками из тонкого шелка. Зниа

непрестанно любовалась собой в зеркало, поправляла локоны.

— Очень красиво у тебя, — заметила Клава.

— Чудненько! А как же иначе? Такой талант у меня — нравиться мужчинам. Когда я еще маленькой

была, мне тетя сказала: “Зина, ты должна принадлежать мужчинам”. Но я тогда, дурочка, еще не понимала.

— А как же с Николаем?

— А что Николай? Николай тоже такой, маху не дает — одну целует, а за другую держится. Ты знаешь,

как мы поженились с ним? Тетя привезла меня из Воронежа в Борисоглебск. Она хотела сделать из меня

стенографистку. Сказала, что я должна быть секретарем академика. Я поступила на курсы стенографии. А в

городе было полно летчиков. Вот я и познакомилась с Николаем, только не с тем, которого ты знаешь, а с

другим, — высоким, красивым. Я в него влюбилась. Он тоже влюбился в меня. Мы решили пожениться. Когда

была свадьба, к нам в гости пришло много летчиков. Выпили, кричали “горько”, мы с Николаем целовались.

• Предыдущая
• 13/40
• Следующая