Гештальт: искусство контакта. Новый оптимистический подход к человеческим отношениям - Гингер Серж - Страница 8

• мы знаем к тому же, что вовсе не обязательно быть заложником своего прошлого, и что заика Демосфен сумел-таки стать великим оратором…

Мы все это знаем по опыту, но терапевтические методы не сделали из этого надлежащих выводов.

Как большинство гениев Фриц Перлз был явным маргиналом, во всяком случае демонстрировал это как в частной жизни, так и в общественной. Он совершенно не подчинялся социальным нормам и социальным правилами поведения, он всегда открыто (даже грубовато) выражал то, что чувствует. Постепенно большинство его коллег оставили его одного. Он никогда не выставлял себя ни мудрецом, ни пророком; он охотно притворялся человеком необразованным и невежественным (несмотря на степень доктора медицины и философии). Кроме того конформистская Америка 50-х годов не была готова принять его провокационный призыв к либерализму. Итак, в возрасте 72 лет он был всего лишь стариком, наполовину пенсионером, уставшим и непризнанным.

И вот, наконец, в 75 лет в связи с «Революцией 68 года» его «открыл» журналист из «Life», и даже поместил на обложке его фотографию. Это слава! «Вот человек, живущий в абсолютной аутентичности и воплощающий то, что исповедует!» Широкая публика бросилась за ним, прельщенная возможностью вернуться к гуманизму после эпохи вторжения холодной технологии.

По выходным Перлз проводил демонстрации и непринужденные беседы о новом стиле жизни, свободном и «воплощенном», о непосредственном, быстром и глубоком контакте. В течение нескольких минут он выявлял у каждого клиента его центральную экзистенциальную проблему и предлагал наметки ее решения. Самые знаменитые психологи Восточного побережья проделывали по 5000 км для того, чтобы поучаствовать в «спектакле».

Гештальт-терапия вышла из тумана, и тогда общество признало в Перлзе «отца» этого нового метода, который постепенно завоевывал континенты: от Америки до Австралии, от Японии до России… и это еще не предел!

Фридрих Соломон Перлз (намного позже изменивший имя на Фрица) родился в 1893 году в темном квартале еврейского гетто в Берлине[12].

Его отец был поставщиком вина и пускался во всяческие авантюры во время частых деловых поездок. Он презирал своего сына и обходился с ним, как с «кучей дерьма»… а тот, в свою очередь, ненавидел отца. Он даже не пошевелился, чтобы похоронить отца! На протяжении всей своей долгой жизни Фриц протестовал против всех родительских имаго (в том числе имаго Фрейда) и был активистом анархистских движений.

Его мать была верующей иудейкой, обожавшей театр и оперу (такой она запомнилась Фрицу на всю жизнь). Она очень резко спорила со своим мужем, дома довольно часто случались перебранки и побои.

Уже в 10 лет Фриц был невыносимым ребенком: он отказывался учить уроки, подделывал в дневнике оценки, порвал плетку, которой порола его мать, и бросил ей в лицо…а в возрасте 13 лет его исключили из школы. Его мятежные тенденции проявились очень скоро и не заставили себя ждать.

Отец отправил его работать, и тогда Фриц решил на свой страх и риск записаться в свободную школу, где возобновил учебу, полностью посвятив себя экспрессионистскому театру. Он посещал труппу «левацкого» духа, которая проповедовала полное включение актера в его роль. Намного позже в Нью-Йорке он часто посещал «Living Theater». Гештальт позволит ему развить вкус к театральной игре, а также к глубокому включения актеров…и к анархистской автономии!

Его учение было прервано Первой мировой войной, на фронтах которой он был ранен и отравлен газами.

После войны в 27 лет он закончил свою докторскую диссертацию по медицине и стал специализироваться в области нейропсихиатрии.

В 33 года он предпринял свой первый психоанализ у Карен Хорни, которая продолжала поддерживать его на протяжении всей своей жизни и дала ему пристанище у себя в Нью-Йорке (двадцатью годами позже).

Параллельно он нашел место ассистента-врача у Курта Гольдштейна, который проводил исследования, посвященные нарушениям восприятия у людей с мозговыми ранениями (опираясь на работы гештальт-психологии). Именно здесь Перлз познакомился со своей будущей женой Лорой, которая в свою очередь стала психоаналитиком и активно участвовала в разработке их нового метода.

Фриц Перлз прошел затем еще три курса психоанализа, прежде чем сам начал работать в качестве психоаналитика.

Его третий аналитик, Евгений Харник, был особенно «строгим»: он постоянно соблюдал отчужденную нейтральность, избегая даже здороваться за руку со своими пациентами, и произносил не более одного предложения за сеанс. Чтобы сохранять холодность и не обнаружить себя в модуляциях голоса, он натирал себе ноги солью! Между тем Перлз прошел у него анализ, очень скрупулезный и тщательный – каждый день в течение 18 месяцев. Как это было принято у ортодоксальных психоаналитиков, Харник запрещал своим пациентам принимать важные решения на протяжении всего курса анализа, чтобы непредвиденные случайности не повлияли на эти решения. Итак, когда Фриц решил жениться, он вынужден был прервать свой анализ и «с радостью поменял кушетку психоаналитика на брачное ложе». Тогда ему было 36 лет, Лора была моложе его на 12 лет.

Его четвертый анализ оказался намного менее классическим; он его проводил с Вильгельмом Райхом, будущим оппонентом Фрейда и предтечей «биоэнергетики». Райх использовал – в отличие от Харника – активную технику, смело прикасался к телу своих пациентов для того, чтобы помочь осознать их напряжения. Он подходил совершенно прямолинейно как к сексуальности (рассматривая оргазм как центральный уравновешивающий фактор), так и к агрессии, а в области политики он ратовал за крайне либеральный марксизм, что, кстати, послужило причиной его исключения из коммунистической партии. Вскорости он был исключен и из Международного Психоаналитического Общества за свою слишком «включенную» практику. Но Перлз высоко ценил его, и в последующем развил в Гештальте многие принципы Райха.

В 1934 году в возрасте 41 года Перлз бежал из нацистской Германии и обосновался в Южной Африке, где основал Южно-Африканский Институт Психоанализа. Его практика оставалась тогда традиционной: 5 сеансов в неделю по 50 минут каждый, без какого-либо живого контакта с клиентами. Позже он говорил о себе, что стал «вычислительным трупом как большинство современных психоаналитиков». Тогда он приобрел важную клиентуру, быстро стал знаменитым и богатым: он обосновался в роскошной резиденции, с теннисными кортами, частным бассейном и …ледовым катком! Он пилотировал собственный самолет и вел (вместе со своей женой) буржуазный и очень светский образ жизни.

Двумя годами позже произошел грандиозный разрыв: Перлз участвовал в Международном психоаналитическом конгрессе в Праге, и там он выступил с сообщением об оральных сопротивлениях. В нем он защищал идею о том, что инстинкт голода является таким же центральным, как и сексуальный инстинкт, а также, что агрессия является позитивным поведением выживания и появляется вместе с первыми зубами. Коллеги приняли его сообщение очень холодно. Фрейд сказал ему всего несколько слов, а Райх едва признал его – хотя прежде он с ним встречался на анализе каждый день в течение двух лет! Перлз был глубоко оскорблен и на всю жизнь сохранил неприязнь по отношению к своим старым учителям.

По возвращению в Южную Африку Перлз написал первую книгу «Эго, голод и агрессия», которая была опубликована в 1942 году. Первое издание имело подзаголовок «Ревизия теории Фрейда»… Ничего себе! Всем известно, что Фрейд не выносил критики! Уже в этой книге Перлз набросал то, что после 9 лет созревания стало гештальт-терапией: важность текущего момента, положение тела, прямой контакт, признание чувств, глобальный подход, развитие ответственности пациента и т. д.