Тайны мозга. Почему мы во все верим - Шермер Майкл - Страница 28

Легко ориентирующийся в мире СМИ интеллектуал с хорошо подвешенным языком Персингер – примечательный персонаж, который приобрел известность в том числе благодаря привычке неизменно одеваться в костюмы-тройки 70-х годов ХХ века (говорят, в том числе и выходя косить газон). По его изобилующему специальной лексикой описанию исследования трудно понять, где именно гипотезы и теории смешаны с догадками и домыслами. С начала 1970-х годов Персингер посвятил себя исследованию гипотезы, согласно которой опыт паранормальных явлений – иллюзии, созданные мозгом. Почти незаметных изменений в химии мозга или мизерных колебаний электрической активности достаточно для создания ярких галлюцинаций, которые воспринимаются как совершенно реальные. Эти перебои в работе мозга могут возникнуть сами собой ввиду действия внешних сил. Так, в своей «Теории тектонических напряжений» (Tectonic Strain Theory) Персингер выдвигает предположение, что сейсмическая активность может создавать избыточные электромагнитные поля, влияющие на мозг, чем в конечном счете объясняется помешанность на идеях «нью-эйдж», распространенная среди жителей Южной Калифорнии с ее частыми землетрясениями.

Я скептически отношусь к этой гипотезе, помня, что такие поля уменьшаются по мере увеличения квадрата расстояния: если расстояние от источника удваивается, этой точки достигает только одна четвертая часть энергии. Я сам живу в Южной Калифорнии. Эпицентры большинства землетрясений находятся на расстоянии десятков-сотен километров от населенных центров, обычно где-нибудь в пустынях, окружающих Лос-Анджелес. По-моему, эта ситуация принципиально отличается от воздействия шлема, создающего электромагнитные поля на расстоянии нескольких миллиметров. Нам еще только предстоит узнать, встречаются ли в реальном мире естественные электромагнитные поля, достаточные по силе, чтобы влиять на мозг, однако Персингеру удается добиться такого влияния искусственно в лабораторных условиях. Собранные данные экспериментов стали основой для компьютерного моделирования встреч с паранормальными явлениями. «Мы знаем, что весь опыт проистекает из мозга, – объяснял Персингер, отвечая на мои вопросы в ходе интервью. – Кроме того, нам известно, что почти незаметные паттерны порождают у человека сложные впечатления и эмоции. Благодаря компьютерным технологиям мы выявили электромагнитные паттерны, порождаемые мозгом во время получения таких впечатлений, а затем подвергли добровольцев воздействию этих паттернов».

После беседы пришло время эксперимента. Ассистент надел на меня шлем, подключил к моим рукам, груди и волосистой части головы датчики для измерения волн, излучаемых мозгом, пульса и других показателей физиологической активности, а потом поместил меня в звуконепроницаемую комнату, где я устроился в уютном кресле, которое могло бы принадлежать Арчи Банкеру из сериала «Все в семье» (All in the Family). Персингер, его ассистент и съемочная группа покинули помещение, я приготовился блаженствовать на мягких подушках. Чей-то голос объявил, что эксперимент начался. Магнитные поля достигли моих височных долей. Моей первой реакцией стало желание хихикнуть, словно происходящее было дурацкой затеей, которую я мог с легкостью контролировать, как в ходе недавнего опыта с гипнозом. Вдобавок я опасался случайно уснуть, поэтому напоминал себе, что должен бодрствовать. Но потом, вспомнив, как чрезмерное беспокойство свело на нет все усилия во время гипноза, я постарался прогнать мысли и впал в состояние сознательного отказа от скептицизма на некоторое время. Несколько минут спустя я ощутил, что рациональная и эмоциональная стороны моего мозга ведут с переменным успехом спор о том, реально ли ощущаемое мною желание покинуть тело.

«С Майклом сейчас происходит следующее, – объяснял Персингер моему продюсеру во время первой серии экспериментов, – он подвергается воздействию сложных магнитных полей, которое ассоциируется с такими же впечатлениями, как и при употреблении опиатов – с ощущениями свободного полета, удовольствия и вращения». По прошествии примерно половины времени эксперимента помощники Персингера поколдовали над аппаратурой, изменив электромагнитные паттерны. «А теперь в правом полушарии создается другой паттерн, скорее ассоциирующийся с более страшными впечатлениями». И действительно, находясь под воздействием этих паттернов, добровольцы сообщали, будто бы видели дьявола, похищение их инопланетянами и даже попадали в ад. Как я сказал Персингеру после эксперимента во время краткого итогового совещания, «в первой части опыта мне казалось, будто бы нечто проходит мимо… Не знаю точно, я уходил или кто-то другой или же что-то приблизилось ко мне. Ощущения были очень необычными. Во второй части мне казалось, будто меня окружают волны, мне хотелось покинуть собственное тело, но я неизменно возвращался обратно. Теперь я вижу, как человек, более склонный к игре воображения и к толкованию внешних раздражителей в паранормальном духе, может воспринять подобный опыт как реальное, но невероятное путешествие».[76]

Стимуляцией височной доли вряд ли объясняются все столкновения с паранормальными явлениями, однако исследование Персингера вполне может стать первым шагом к разгадке ряда тайн, существующих уже не первый век. Как он подытожил в нашем шоу, «четыреста лет назад к паранормальному относилось то, что в настоящее время является преимущественно наукой. Такова участь паранормального – оно превращается в науку, становится нормальным». Или просто исчезает при тщательном рассмотрении с помощью научных методов.

Сама по себе вера в паранормальное – продолжение агентичности, поскольку считается, что скрытые силы исходят от влиятельных агентов. Занимаясь экспериментальной психологией после окончания учебы, в 70-х годах ХХ века я увидел по телевизору, как израильский экстрасенс Ури Геллер гнет столовые приборы и воспроизводит рисунки, пользуясь, по его словам, одними только экстрасенсорными способностями. Некоторое время я допускал возможность существования подобного явления, пока не увидел «Удивительного» Джеймса Рэнди в шоу Джонни Карсона «Сегодня вечером» (Tonight Show), где Рэнди повторял то же самое, что делал Геллер, пользуясь приемами фокусников. (Как любит повторять Рэнди, «если Геллер гнет ложки с помощью экстрасенсорных способностей, значит, он выбирает трудный путь»). Рэнди гнул ложки, воспроизводил рисунки, заставлял левитировать столы и даже производил экстрасенсорную хирургическую операцию. Отвечая на вопрос о том, способен ли Геллер выдержать проверку у специалистов-ученых, Рэнди объяснил, что ученые не обучены обращать внимание на трюки и намеренный обман, в котором и заключается искусство иллюзионистов.

Рэнди прав. Я отчетливо помню один семинар, который посещал в 1980 году в фонде «Алетея» в Грантс-Пасс, Орегон, где специалист по холистической медицине Джек Шварц поражал нас, протыкая десятидюймовой парусной иглой собственную руку и не испытывая видимых признаков боли, разве что демонстрируя единственную каплю крови. Много лет спустя Рэнди, к моей досаде, совершал тот же подвиг, прибегая к простейшему фокусу. Тот семинар я посещал по приглашению девушки, с которой тогда встречался – брюнетке родом из Орегона, носившей имя Эллисон и обладавшей привлекательностью в духе «нью-эйдж» еще до того, как в 1980-е годы это течение приобрело неслыханную популярность. Эллисон носила платья из натуральных волокон, украшала волосы цветами и ходила босиком. Но весь год, пока мы встречались, меня особенно озадачивала духовная одаренность Эллисон. Я понимал, что она видит меня насквозь – в переносном смысле, но вместе с тем кое-что видит и в прямом: телесные ауры, энергетические чакры, духовные и световые сущности. Однажды вечером она закрыла дверь, погасила свет в моей ванной и велела мне пристально смотреть в зеркало, пока не появится моя аура. Я тупо уставился в пустоту. Во время поездки по глухим местам Орегона однажды холодной поздней ночью Эллисон сказала, что повсюду вокруг видны духовные сущности. Как я ни всматривался в темноту, но ничего не разглядел. Я пытался увидеть мир таким, каким его видела Эллисон, но безуспешно. Она могла видеть намеренно действующих агентов, а я нет. Она была верующей, а я – скептиком. Эти различия поставили крест на узах между нами.