Черная моль (Черный мотылек) др.перевод - Хейер Джорджетт - Страница 9

И тут вдруг он шевельнулся. Я как раз сыграл тузом червей. «Минуточку», — произнес он таким тихим зловещим голосом.

Милворд удивился. Я пытался убедить себя в том, что этот дьявол ничего не заметил… Отметина на карте была такая слабая, что я сам ее едва различал. И еще казалось невозможным, чтоб сторонний наблюдатель мог разглядеть ее. Он шагнул вперед. Помню еще, что он коснулся моего плеча. Помню, как сверкнули под лампой его бриллианты. Думается, мозг мой пребывал в неком странном оцепенении, я только и мог, что говорить: «Экстравагантно, Дьявол! Как экстравагантно!» и смотреть на его переливающиеся бриллианты. Потом я вспомнил: «Ведь он брат Лавинии, но мне он не нравится, нет, категорически не нравится!..» Словом, в голову лезли всякие глупости, а в горле у меня пересохло.

Он склонился над столом… протянул свою белую-пребелую руку, перевернул карту… поднес к глазам лорнет и долго смотрел на туза. Потом уронил лорнет и вытащил табакерку… На крышке было эмалевое изображение Афродиты. Я помню ее так отчетливо…

Потом я услышал, как Трейси просил Милворда осмотреть карту. Меня так и подмывало вскочить и удушить его… Едва сдержался, — Ричард сделал паузу, потом провел рукой по глазам и содрогнулся. — Милворд увидел царапину. И закричал: «Меченые карты!» Тут в один миг наш стол окружили. Все были так возбуждены. Джек положил мне руку на плечо, они с Дэром начали перебирать колоду. Но я смотрел только на Трейси Андоверского. Он выглядел так зловеще в этом черном своем одеянии. Глаза полузакрыты, лицо такое бледное… И он тоже не сводил с меня глаз, казалось, он читает мою душу. На секунду я поверил в то, что он знает! Мне хотелось вскочить и закричать, что все это неправда, он ошибается! Мне хотелось выколоть ему глаза! Одному Богу известно, что я мог бы натворить, но… Но тут он отвернулся и взглянул на Джека — у того на лице сияла так хорошо знакомая мне насмешливая улыбка. Так бы и убил его за эту улыбку!.. Мне показалось, что Джек прочитал эту мою мысль, потому что он бросил карты и уставился на Трейси.

Все смотрели только на них… Ни один человек — на меня. Если бы они сделали это, то наверняка узнали бы правду, но они глаз не сводили с Трейси и Джека… Помню еще Фитцджеральд обронил платок, и я начал разглядывать его с преувеличенным вниманием. И все удивлялся, отчего это он его не поднимет, как вдруг Андовер заговорил снова: «А удача, оказывается, вновь улыбнулась Карстерсу!». Что-то в этом роде, Вобертон! И еще в голосе его звучала такая ехидная вопросительная нотка…

И тут, не успел Джек ответить, как все закричали, разом. Дэр кричал: «Позор!» Трейси. И все смеялись над Трейси, хохотали от души. Но я заметил, как они обмениваются подозрительными взглядами. Им казалось странным, что Джеку сперва так везло, а потом, как только он отошел от этого стола, удача от него отвернулась.

Милворд… бедный глупый Милворд все смотрел на Трейси, а потом вдруг пробормотал, что, наверное, мы играли другой колодой. Я едва дышал… Тут Трейси поправил его. Откуда он знал? Никто этого не помнил, никто ничего не заметил, кроме него…

Я увидел Джека — он стоял прямо и неподвижно, слегка запрокинув голову, и синие глаза его сверкали. «Я так понимаю, вы обвиняете меня, Бельмануар?» — спросил он. О, он был просто вне себя от ярости! Трейси не ответил ни слова. Только поглядывал на меня и тут же отводил взор.

Пальцы Джека впивались мне в плечо. Я физически ощущал его гнев… Дэр выкрикнул, что подобные предположения просто нелепы. Разве можно обвинять Джона в мошенничестве?

Трейси спросил, его ли это карты. Бог ты мой, как сейчас слышу его вкрадчивый насмешливый голос!..

Дэр весь побагровел — вы знаете, как он умеет краснеть, Вобертон.

«Колода вскрыта в вашем присутствии, за столом!» — воскликнул он.

«Карстерсом», — улыбнулся Трейси.

Так оно и было. Но почему именно Трейси запомнил это? Только он и никто другой?.. Все смотрели на него с выражением крайней растерянности. Дэр обернулся к Джеку, ища поддержки. Тот кивнул. Так высокомерно… Обычно это было ему не свойственно.

Вы же знаете, как любил Дэр Джека. Он пытался спасти его, взять ситуацию под контроль. Но напрасно! Все мы были не более, чем марионетки в руках этого Дьявола, Бельмануара! Чтоб один человек сумел заварить такую кашу!.. Он заметил, что этой колодой играли только трое: Джек, Милворд и я.

Джек расхохотался.

«А потом вы еще чего доброго обвините Дика!» — с укором воскликнул он.

«Или одного из вас, это безусловно, — улыбнулся Трейси. — Или же Милворда».

Тут наконец до присутствующих дошло, что только один из нас троих мог пометить карты. Милворд был огорчен, однако его никто не обвинил. Это мог быть только Джек… или я.

Сколько буду жив, не забуду этих ужасных минут. Если меня разоблачат, то между мной и Лавинией все кончено. Клянусь вам, Вобертон, в тот момент я был готов на что угодно, лишь бы этого не случилось! Не перенес бы этой потери. Сами знаете, что значила для меня эта девушка!..

— Могу лишь догадываться, сэр, — мрачно заметил Вобертон.

— Нет-нет! Никто не знал всех моих чувств к ней! Думаю, даже Джек не знал… Я почувствовал, как он снял руку с моего плеча… До него, наконец, дошло. Я понял это по его движению, он со свистом втягивал воздух сквозь зубы… Собрав все силы, я уцепился за край стола, поднялся и взглянул на него. Я не оправдываюсь, знаю, что поведение мое трусливо, подло!.. Я взглянул на него и окликнул по имени, словно ушам своим не верил. Так подумали и все остальные. Но Джек понял все лучше других. Он догадался, что я молю о спасении. Он уловил ту мысль, что я пытался ему передать. Секунду он просто смотрел на меня. А я думал… не думал, Господи, прости меня за это! Молился, чтобы он взял вину на себя. Тут вдруг он улыбнулся. И я, несмотря на свою постыдную трусость, уже собрался было выложить правду, когда увидел на его губах эту обиженную и одновременно понимающую улыбку. Но я не смог… Полагаю, что был слишком подл для этого…

Джек слегка поклонился присутствующим, потом отдельно — Дэру. И сказал: «Должен просить у вас прощенья, сэр».

Дэр метнулся к нему, схватил за плечо, крича, что это не правда, просто не может быть правдой! Тут Джек расхохотался и он отскочил от него, точно от чумы! И все остальные тоже!.. Господи, каково мне было видеть это, видеть, как все бегут от Джека, отворачиваются от него! А он вдруг побледнел и лицо его словно каменело… с каждой секундой. Все его друзья поворачивались к нему спиной. Даже Джим Дейвенант отошел к камину, с Эвансем.

Я был не в силах смотреть на Джека. Просто не смел. И подойти к нему и стать рядом тоже не мог! Не имел права. Мне так и пришлось оставить его там, посреди комнаты, в одиночестве. Боль, светившаяся в его глазах, заставляла содрогнуться. Комната поплыла у меня перед глазами, мне стало дурно. Я упал в кресло и спрятал лицо в ладонях. В тот миг мне было все равно, подозревают они меня или нет. Они знали, как мы с братом привязаны друг к другу, и не удивлялись моей реакции.

Я слышал тихий голос Трейси… он что-то говорил Дэру. О, как же дурно воспитаны и жестоки были эти люди! Они обсуждали подробности сего неприятного эпизода вслух, ничуть не стесняясь Джека.

Тут вдруг заговорил Джек. Я мог лишь догадываться о том, какого мужества стоило ему сохранять достоинство. До сих пор дословно помню все, что он произнес тогда. «Мистер Дэр, ваша светлость, джентльмены, прошу извинить за то, что стал причиной столь неприятного инцидента. Прошу вашего позволения удалиться».

Все словно онемели. Я же услышал его шаги: он подошел к двери, открыл ее… Я по-прежнему не поднимал глаз. Он остановился… и произнес всего лишь одно слово: «Дик!» Так тихо, еле слышно… Одному Богу ведомо, как я нашел в себе силы броситься к нему. Помню, что по дороге перевернул стул. Это привлекло внимание Дэра и он спросил: «Надеюсь, вы остаетесь, Дик?» Я крикнул ему: «Нет!»… Тут Джек взял меня за руку и вывел из комнаты.