Выбери любимый жанр

Черная моль (Черный мотылек) др.перевод - Хейер Джорджетт - Страница 20


Изменить размер шрифта:

20

— А что вы готовы поставить? — осведомился Фортескью.

— Да что ему будет угодно!

Виконт бросил кости и проиграл, его светлость выиграл во второй раз.

— Похоже, мне сегодня везет, — заметил он. — Ставлю мою красавицу против всех ваших имений, Маркхем.

Сэр Грегори со смехом покачал головой.

— Нет-нет! Сохраните свою даму при себе!

— Именно так я и намереваюсь поступить, мой дорогой друг. Тем более, что она не в вашем вкусе. Я и сам начинал задумываться над тем, так ли она сладка, как кажется на вид, — вытащив табакерку, он угостил хозяина и всех присутствующих. Сочтя, что овчинка выделки не стоит, все успокоились и оставили эту тему.

В течение этого вечера его светлость выиграл три тысячи гиней — две в ломбер и одну в кости — проиграл своего пресловутого серого гунтера, а затем снова отыграл его у Уилдинга. Ушел он часа в три ночи вместе с Фортескью — оба с ясными головами, хотя его светлость пропустил изрядное количество бургундского, а уж пунша куда больше, чем может выпить обычный человек без печальных для самочувствия последствий.

Когда двери особняка лорда Эйвона за ними закрылись, Трейси обратился к другу.

— Пешком, Фрэнк?

— Поскольку нам по пути, да, — ответил Фортескью и взял герцога под руку. — Прямо по Брод-стрит, а потом через Серкус. Самый короткий путь.

Какое-то время они шагали молча. Поравнявшись с фонарщиком, Фортескью весело пожелал ему доброй ночи, на что тот ответил насквозь пропитым голосом. Герцог не произнес ни слова. С удивлением покосившись на его мрачное чернобровое лицо, Фрэнк заметил:

— Тебе же сегодня везло, Трейси.

— Умеренно. Я надеялся восполнить потери прошлой недели.

— Ты, вероятно, в долгах?

— Вроде того.

— И сколько, Трейси?

— Ах, мой дорогой, понятия не имею! И не желаю знать. И пожалуйста, не читай мне проповедей.

— Не буду. Я уже однажды высказался по этому поводу.

— Неоднократно.

— Да, много раз. Однако на тебя это не произвело впечатления.

— Ни малейшего.

— Осмелюсь заметить, Трейси, ты все же зря не послушался. Ведь не все в тебе зло, Трейси!

— Что за странный ход рассуждений привел тебя к такому выводу?

— Ха! — рассмеялся Фортескью. — Но ведь в каждом даже самом скверном человеке таится искра добра. Одна надежда на это и на твое доброе отношение ко мне.

— Интересно знать, когда это я был к тебе добр? Исключая, разумеется, те случаи, когда я был вынужден просить тебя оставить меня и мои дела в покое.

— Я не имею в виду эти случаи, — сухо заметил Фортескью. — И не расценивал в тот момент твои поступки в этом свете. Я имею в виду отдельные эпизоды…

— Смотри, не навлеки на себя проклятия столь необдуманными высказываниями, — спокойно произнес его светлость. — Впрочем, мы отклонились от темы. Что же конкретно такого хорошего я сделал и когда?

— Ты сам прекрасно знаешь. Когда ты вытащил меня из этой проклятой долговой ямы.

— Теперь вспомнил. Да, это было чертовски благородно с моей стороны. Сам до сих пор недоумеваю, зачем я только это сделал.

— Именно это и хотелось бы знать.

— Наверное, я испытываю к тебе некоторое подобие привязанности. И уж точно не сделал бы того же для любого другого человека.

— Даже для собственного брата? — резко спросил Фортескью.

К этому времени они пересекли Серкус и шли по Гей-стрит.

— А уж для него — в последнюю очередь, — последовал невозмутимый ответ. — Ты что, думаешь сейчас о трагическом положении, в котором оказался Эндрю? Занятно, не правда ли?

— Неужели тебе это кажется занятным?

— Конечно! И мне хотелось бы продлить удовольствие, но тут на выручку этому юному болвану поспешил мой почтенный родственник.

— Ты хочешь сказать, что отказался бы ему помочь?

— Боюсь, в конце концов все равно пришлось бы.

— Нет, все же у тебя что-то неладно с головой! — воскликнул Фортескью. — Иначе чем объяснить твое столь противоречивое поведение?

— Мы, Бельмануары, все немного сдвинутые, — мягко заметил Трейси. — Однако полагаю, что в моем случае это не что иное, как проявление концентрированного зла.

— Я не верю! Ведь ты доказал, что можешь вести себя совершенно иначе! Ты не пытался ободрать меня, как липку, хотя вполне мог. Как, к примеру, всех этих несчастных юнцов, с которыми садишься играть.

— Просто с тебя нечего взять, — возразил герцог.

— И ты не насмехаешься надо мной в этой столь свойственной тебе отвратительной манере. Почему?

— Да просто нет охоты, вот и все. Ты мне нравишься.

— Ни капли здравого смысла! Ну, а кто-то другой, кроме меня, тебе симпатичен?

— Знаешь, что-то в голову не приходит. И потом, нельзя сказать, чтоб я так уж обожал тебя. Мне претят манеры моих братьев. Я любил многих женщин и, без сомнения, буду любить еще…

— Нет, Трейси, — возразил Фортескью, — ты никогда в жизни не любил ни одной женщины. Возможно, это тебя и спасало. Я говорю не о плотской страсти, но о настоящей любви. Ради всего святого, Бельмануар, живи чище!

— Не стоит так убиваться, Фрэнк. Уверяю, я того не стою.

— А я склонен думать, что все же стоишь! И еще мне кажется, что если б тебя любили, когда ты был еще ребенком… Твоя мать…

— Ты когда-нибудь видел мою мать? — лениво осведомился его светлость.

— Нет, но…

— А сестру?

— Э-э, да…

— В ярости?

— Но, послушай…

— Потому, что если б видел, то узнал бы, какова была моя мать. Только еще раз в десять хуже Лавинии. О, мы были замечательной семейкой, особенно когда собирались все вместе!

— Понимаю.

— Господи! Да ты никак меня жалеешь? — с состраданием в голосе воскликнул Трейси.

— Жалею. А что, ты считаешь, у меня нет для этого оснований?

— Фрэнк, дорогой, уверяю, жалеть не стоит, пока я сам себя не пожалею. А до тех пор…

— Когда настанет этот момент, жалости во мне уже не останется.

— Умно, Фрэнки! Так ты считаешь, что я рано или поздно вступлю на путь исправления? Глубокое заблуждение! К счастью, сей прекрасный момент еще не настал и сильно сомневаюсь, что настанет вообще. Ну вот, мы, кажется, и пришли!..

Они стояли возле высокого особняка, где жил Фортескью. Он обернулся и обнял друга за плечи.

— Трейси, заклинаю! Оставь этот безумный образ жизни! Оставь этих женщин и вино и бесконечные азартные игры! Ибо однажды, поверь мне, ты оступишься и погибнешь!

Герцог резко отстранился.

— Не желаю, чтоб видели, как на улице ко мне пристает мужчина, — объяснил он. — Уверен, что грязных намерений у тебя нет. Однако подобные порывы следует подавлять.

— Неужели ты сам не слышишь, сколько дерзости и высокомерия в твоем тоне, Бельмануар? — с плохо скрываемой обидой спросил Фортескью.

— Естественно, слышу. Просто я еще не достиг совершенства в этом искусстве. Однако все равно, премного благодарен за добрый совет. Прости, но я не усматриваю в нем много пользы. Предпочитаю кривые дорожки.

— Да, очевидно, ты прав, — вздохнул Фортескью. — И раз не желаешь выбрать прямую, пусть даже узкую и тернистую, то остается одна надежда, что рано или поздно ты влюбишься по-настоящему. Глубоко и искренне, и тогда твоя избранница спасет тебя.

— Что ж, уведомлю тебя, как только подвернется такой случай, — пообещал его светлость. — А теперь доброй ночи!

— Доброй ночи! — Фрэнк коротким кивком ответил на его вычурный поклон. — Увидимся завтра, хотя… какое завтра, уже сегодня утром, в Бате?

— Для всякого дня достаточно зла его, — ответили ему с улыбкой. — Спи спокойно, мой друг! — и, насмешливо махнув рукой, его светлость перешел улицу и направился к своему дому, расположенному почти напротив.

— Ты бы тоже спал спокойно, если б совесть у тебя была чиста. И если б не старался изо всех сил пренебречь советами своего единственного на свете друга! — с горечью крикнул ему вслед Фрэнк. — Черт бы тебя побрал, Трейси, злодей ты эдакий! — с этими словами он поднялся по ступенькам и вставил ключ в замочную скважину. Услышал, как со стуком захлопнулась дверь дома напротив, и обернулся.

20
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело