Моя история - Кантона Эрик - Страница 9

Один из моих лучших друзей в Осере — Паскаль Планке посоветовал мне найти хорошего агента. В 22 года не так-то просто найти путь в лабиринте финансовых переговоров. Мне пришлось положиться на человека, у которого была необходимая для таких дел практика. Паскаль предложил мне своего агента — Алена Мильяччо.

Он быстро понял, чего я хочу. Мне предстояло доверить свои интересы человеку, чья работа — организация трансферов. Мои путешествия вынуждали его совершать весьма замысловатые пируэты. С тех пор наши пути разошлись, но мне никогда не приходилось жаловаться на ту часть дороги, которую мы прошли вместе.

К началу июня 1988 года Ален Мильяччо знал названия клубов, заинтересованных во мне. Просматривая предложения, мы довольно легко отсеяли те клубы, которые не представляли для меня интереса. Ясно было одно: в Италию я не поеду. Я не чувствовал себя готовым к борьбе с итальянским стилем игры с его жесткой обороной.

Хорошо изучив все предложения, мы определили двух фаворитов: «Марсель» и «Матра Рэсинг» — клуб, организованный компанией «Матра».

У меня было три недели для выбора. Нужно было решить, хочу ли я вернуться к своей юности, своей семье, своему городу, или сказать «да» клубу с растущей репутацией. Для меня это было настолько сложное решение, что я решил посоветоваться со своим психоаналитиком. Я начал посещать его, интересуясь подсознанием, и, как и многие во Франции, обнаружил, что встречи с ним очень полезны. Вопрос не в том, что я будто бы волновался за состояние своего разума. По прошествии нескольких месяцев психоаналитик получил возможность предвидеть мое будущее. Он советовал мне не идти в «Марсель», а отправляться в Англию, что, если хорошенько подумать, было неплохой идеей. В этом случае он думал не о клубе, а о благополучии своего пациента.

После 1964 года марсельский «Олимпик» вновь обрел свою славу, а стадион на бульваре Мишле — достоинство. В тот год я внимательно следил за развитием молодых игроков «Марселя», которые помогли клубу вернуться в первый дивизион после четырех лет пребывания в чистилище.

Бернар Тали взял клуб под контроль в 1986 году. Под руководством главного тренера Мишеля Идальго и его помощника Жерара Банида «Марсель» намеревался возродить славные времена Скоблара и Магнуссона. 20 октября 1971 года, сидя на плечах отца, я был частью 48-тысячноЙ аудитории «Велодрома», наблюдавшей за ключевым матчем сезона — «Марсель» встречался с «Аяксом» во втором круге Кубка чемпионов. «Аякс», обладатель Кубка, прошел дальше, чтобы отстоять свой титул.

Семнадцать лет спустя Тапи давал мне возможность испытать те же эмоции, выступая за «Марсель». Отклонить такое предложение было трудно.

Жерар Банид приехал повидать меня в Осере. Мы с ним говорили в основном о тактике, так как он видел меня в роли организатора игры.

Однако перетягивание каната между «Марселем» и «Мат-рой» далеко не закончилось. По приглашению президента парижского клуба Жан-Люка Лягардера я приехал в столицу. Переговоры набрали ход.

Несомненно, неожиданный приезд Бернара Тапи в Бургундию сыграл большую роль в том, что я стал ближе к «Марселю». Но окончательное решение я еще не принял. Мой агент Ален Мильяччо знал, что каждый клуб может предложить. Было ясно, что моя зарплата возрастет в 20 раз. Деньги были заложены в контракте. У меня не было причин отказываться от них.

В школе учителя давали мне звездочку, если во время теста я набирал десять очков из десяти. Точно так же, считал я, и эти деньги — награда за достижения, тем более когда получаешь их из рук промышленника, использующего футбол в своих целях и ради своей славы.

Жан-Люк Лягардер в тот вечер пришел поболтать не о погоде и прочих безделицах. Он хотел полностью посвятить меня в свои планы и пригласил поужинать у него дома. Больше трех часов объяснял он мне, чего ждет от меня. Я был поражен его полным представлением о том, как я играю. Мне он казался человеком, стремящимся навести идеальный порядок в «Матре». Он хотел, чтобы я играл рядом с его звездой, уругвайским форвардом Энцо Франческоли, чьей исключительной техникой обращения с мячом я восхищался долгое время.

Странно, что мне так никогда и не довелось поиграть с ним. К сожалению, Энцо страдал из-за бесконечных растяжений мышц, к тому же был разочарован результатами «Матры» и вскоре перешел в «Марсель». Но я к тому времени уже отправился в «Бордо», затем в «Монпелье», а когда вернулся в старый порт, Тапи уже продал Франческоли.

Прибыв в дом Лягардера, я прошел в гостиную и увидел знаменитую картину каталонского художника Миро. Миро — один из моих любимых живописцев! Мне и в голову не могло прийти, что картина, которую я вижу перед собой, — подлинник. Лягардер, культурный человек с изысканным вкусом, подарил мне две книги — о Пикассо и Миро. В руках я держал одну из многочисленных репродукций, а над моей головой висел оригинал.

Садясь в такси, я пытался собраться с мыслями. Время пришло. К 11.30 следующего утра я должен был сделать свой выбор. Я разрывался между зовом родного города и безумным желанием связать свое будущее с «Матрой». В баре отеля я наткнулся на Алена Мильяччо и рассказал ему о своем смятении. Сила убеждения Жан-Люка Лягардера, хотя я и не отдавал себе в этом отчета, отдалила меня от огней «Велодрома». Мильяччо посоветовал мне пойти отдохнуть, Утро вечера мудренее.

Наутро я проснулся марсельцем.

Ален Мильячуо немедленно позвонил Жан-Пьеру Бернесу, коммерческому директору «Марселя», занимающемуся трансферами, и Бернар Тапи в тот же день ждал нас в своем частном отеле в центре 16-го округа, чтобы подписать контракт. В назначенный час я взял ручку, готовый подписать все бумаги, как вдруг беспрестанно трезвонивший телефон в офисе президента «Марселя» вновь зазвонил. На сей раз дело касалось меня. Секретарь Алена просил срочно перезвонить ему. Ко мне начал проявлять интерес «Милан». Связной Сильвио Берлускони, известного президента «Милана», хотел встретиться со мной.

В июне 1988 года клуб стоял в начале пути к королевскому величию. Игрокам Берлускони вскоре предстояло править европейским футболом. 24 мая 1989 года на «Ноу Камп», легендарном стадионе «Барселоны», на глазах 96000 зрителей, «Милан» разгромит бухарестскую «Стяуа» в финале Кубка чемпионов — 4:0. Ван Бастен, Гуллит, Рейкаард и Барези станут новыми властелинами круглого мяча.

В кабинете президента «Марселя», узнав об интересе «Милана», я на несколько мгновений почувствовал себя в замешательстве.

— Что ты собираешься делать? — спросил Жан-Пьер Бернес.

— Что я собираюсь делать? Подписывать контракт с «Марселем», и точка!

Я вернулся в клуб своего детства. К тому же с таким контрактом я делал хороший бизнес. Но опасности, что это обстоятельство затуманит мне мозги, не было. Мне повезло в том, что я встретил женщину, чьи интересы лежали далеко от показухи и роскоши. Изабель всегда предпочитала книги спортивным автомобилям. Она не позволит мне потерять свои ценности, и, кроме того, я больше не думал о деньгах потому, что стал владельцем другого сокровища — белой майки марсельского «Олимпика».

Я не буду играть за Францию, пока ее тренирует Анри Мишель. Больше о нем не говорите. Это выбор между мной и Мишелем. Пусть все знают, что я считаю его одним из наименее компетентных людей в мировом футболе. И я недалек от того, чтобы считать его мешком с дерьмом».

Эти слова, произнесенные 20 августа 1988 года, были, готов признать, объявлением войны. Это заявление стало особенно дерзким оттого, что сделало 22-летнего игрока врагом тренера национальной сборной Франции.

И все же я не такой плохой, как вас, возможно, заставили думать, Не верьте всем тем моим портретам, которые рисует пресса, Не верьте слухам или словам, которые начинают перевираться сразу же после того, как я их произнес. Вы научились любить меня или ненавидеть, в зависимости от того, как вы смотрите на происходящее. В таком случае мне лучше рассказать, как все было на самом деле, ибо многие истории из моей французской карьеры отправились за мной и в Англию, увы, в еще более искаженном виде.