Материалы Сета. Часть 1 - Робертс Джейн - Страница 20

Вот это действительно было великолепно! Я тут же зарисовала мотель и то, что его окружало. Я не могла дождаться возвращения Галлахеров, чтобы проверить эту информацию и описания, которые дал Сет. Я попросила Пег нарисовать схему мотеля и окрестностей. Ее рисунок совпадал с моим! Мое представление о мотеле оказалось верным, включая центральную дверь, которая вела в их номер. Мотель находился на острове святого Фомы, недалеко от Пуэрто-Рико. Пег и Билл находились там во время моего эксперимента и на следующий день.

Более того, оба дня по утрам Билл видел мужчину, которого заметила я, — и запомнил его, потому что он был в деловом костюме, и потому, что он был местным. Я этого не знала, потому что видела его сзади. Здание, в которое он входил, оказалось почтой.

Я была заворожена происходящим: мне предстояло столькому научиться! В случае с такси Сет сразу же описывал то, на что я смотрела. На этот раз я смогла записать и зарисовать увиденное только после возвращения в тело.

Лично для меня доказательств было достаточно, чтобы убедиться в истинности обоих происшествий. Это были первые опыты по выходу из тела, и я до сих пор ищу ответы на вопросы, связанные с астральными путешествиями. Кстати, когда я занялась этой книгой, мы с Робом как раз приступили к экспериментам с проекцией — их предложил Сет. Но те первые случаи значительно укрепили мою веру в способности Сета и мои собственные.

Это было намного интересней, чем тесты Инстрима, которыми мы тоже занимались. Даже наши собственные опыты с конвертами теперь казались скучными. Мы отправили доктору Инстриму копии материалов по Галлахерам. Происшедшее восхищало меня, и я с нетерпением ждала его комментариев. Я понимала, что он не сочтет эти доказательства научными, но ведь у нас были почти идентичные рисунки и описания.

- Может быть, это и не покажется ему достаточно научным, - сказала я Робу, - но ему придется признать, что ясновидение имело место.

С августа 1965 по сентябрь 1966 мы провели семьдесят пять тестов Инстрима и восемьдесят три — с конвертами. Как большинство людей без специальной подготовки, я считала, что все будет просто и понятно. Если Сет действительно был тем, чем себя называл, то он должен суметь заглянуть сквозь пространство, время и запечатанные конверты с такой же легкостью, с какой мы заглядываем в комнату. Я не понимала, как много зависит от глубины моего транса и моей готовности предоставить ему свободу. Мне пришлось учиться не «блокировать» поступающую информацию. Я не думала о том, что и об обычном-то восприятии известно немногое, а уж об экстрасенсорном — и того меньше; и что ни один медиум не может быть прав на сто процентов. Впечатления приходили через меня, а старая пословица гласит: «Человеку свойственно ошибаться».

Однако Сет демонстрировал во время экспериментов свои способности к ясновидению. При этом он продолжал заниматься моим обучением и рассказывать нам о сопутствующих процессах. При проведении тестов он изменял глубину моего транса, чтобы я научилась ощущать различные уровни сознания, а также показывал, как я могу использовать собственные ассоциации для получения определенной информации. Сет постоянно заставлял меня практиковаться в смене субъективного фокуса, давая объяснения в процессе.

Обычно на сеансах не было никого, кроме меня и Роба, — это нельзя назвать научным подходом. Но мы проводили тесты с конвертами не для того, чтобы что-то доказать ученым, или психологам, или кому бы то ни было еще. Мы пытались понять, чего можем и не можем ожидать от сеансов. Мы хотели проверить все сами и прямо сейчас. Я жаждала знать, что у нас получится.

Иногда Роб готовил конверты прямо перед сеансом, а иногда — заранее. Он использовал для теста самые разные вещи. Некоторые из них я видела — недавно или давно, — а некоторые не видела никогда. Например, он мог взять письмо, которое пришло накануне, и которое я уже прочитала, или старый счет, или вообще просил кого-то другого приготовить конверт — в этом случае даже сам Роб не знал, что в нем находится. Среди прочего, в конвертах оказывались обрывки бумаги, которые Роб нашел на улице, листья, подставка под бокалы, волосы, фотографии, наброски, счета. Иногда Роб специально подбирал предметы, обладающие сильным эмоциональным зарядом, иногда намеренно брал «нейтральные» вещи. Мы хотели проверить, есть ли у Сета предпочитаемая группа объектов.

Предметы вкладывали в конверт между двумя слоями светонепроницаемого картона. Конверт запечатывали и вкладывали в другой конверт, который тоже заклеивали. Я никогда не знала заранее, будет ли проводиться тест, и самих конвертов до сеансов не видела. Роб передавал их мне в середине сеанса. В это время я уже была в состоянии транса, обычно с закрытыми глазами (но в любом случае, вещь лежала в двойном конверте между кусками картона и была полностью невидима). Иногда, сообщая о своих ощущениях, я прижимала конверт ко лбу. После сеанса мы проверяли результаты (конкретные примеры я описываю в следующей главе).

Я чувствовала себя, как на качелях! Когда Сет хорошо справлялся с тестом, я потом несколько дней летала, как перышко. Когда что-то получалось не так, казалось, будто я вешу сто пятьдесят килограммов и прибавляю по полкило в час. Я считала, что малейшее отклонение от идеального результата ставит под сомнение независимость личности Сета.

В любом случае, наши эксперименты оказались бесценными — не только как часть моего обучения и способ укрепить уверенность в себе, но и как подготовка к другим опытам по выходу из тела, которые мы совершили на последующих сеансах. Кроме того, тесты и комментарии Сета помогли нам понять природу внутреннего восприятия — сделать это другим способом было бы невозможно.

Когда Сет стал варьировать глубину моего транса, я начала воспринимать два потока сознания — его и мой собственный — и в некоторой степени научилась различать, когда мои личные ассоциации помогают, а когда — мешают. В состоянии очень глубокого транса медиум не осознает, какие процессы в нем происходят. Для большинства медиумов процедура является настолько автоматической, что о внутренней психологической работе, которую они совершают, можно узнать очень мало. Сет говорил, что наше положение в данном аспекте является преимуществом.

Сообщая информацию, он часто обозначал разницу между своими и моими впечатлениями, объяснял мои личными ассоциациями и говорил, насколько они правильны. Я редко «отключалась» настолько, чтобы ощущать себя так, будто я сплю. Обычно я знала, что происходит, хотя могла практически мгновенно забыть об этом. Временами мы с Сетом говорили по очереди, поэтому я могла входить в транс и выходить из него за несколько секунд. Иногда я как будто сливалась с Сетом, полностью чувствуя его эмоции и реакции как свои. В таких случаях я-Джейн становилась фоном, дремала, но оставалась в сознании. Также случалось, хотя и редко, что я выступала на передний план, а Сет подсказывал мне, что говорить.

Наши тесты стали критерием, с помощью которого я оценивала действия Сета и свои, что позволяло мне сразу же определять правильность и точнее фокусироваться при переходе от общего к частному. Все это существенно влияло на то, как я воспринимала сами Материалы Сета. Сет часто говорил об искажениях, которые неизбежно возникают при таком виде общения, и заботился о том, чтобы информация претерпевала как можно меньше изменений. На последующих сеансах он подробно обсуждал этот вопрос.

Итак, осень 1965 года началась для меня большими надеждами, связанными, в частности, с описанными здесь двумя случаями выхода из тела. Мне было интересно, что скажет о них доктор Инстрим. Я была уверена, что он признает их впечатляющими, хотя они и на были связаны с предложенными им тестами. Мы уже взялись и за них и каждую неделю отправляли ему результаты. Ответа пока не было, и я ждала его оценок и в этой области. Я думала, что если все получится столь же удачно, как с выходами из тела, у нас будет неплохое начало.

Тем временем я уволилась из галереи и стала заниматься писательством. Я также начала борьбу с одним из самых популярных журналов страны, который платил довольно высокие гонорары. Редактор возвращал мне один рассказ за другим, продолжая уверять, что следующий-то он непременно купит. Я жила у почтового ящика, ожидая отзывов редактора и ответов доктора Инстрима.