Выход из мрака - Бартон Беверли - Страница 25

• Предыдущая
• 25/65
• Следующая

Подойдя к переднему крыльцу, Джонни Мак заколебался. Он столь же нежеланный здесь, как и пятнадцать лет назад. В наследственном доме своего отца.

Однако пришло время снова встретиться с мисс Эдит лицом к лицу. Доказать ей, что с ним нужно считаться. Предостеречь ее — лично, — что он снова в городе. Он вернулся на место преступления — в город, где его едва не убили, — из-за Уилла и Лейн. И останется, чтобы защитить их от несправедливости. То, что мисс Эдит не в силах выгнать его из Ноблз-Кроссинга, приносило ему глубокое удовлетворение.

Отбросив колебания, Джонни Мак позвонил в дверь. Удары сердца громко отдавались в его ушах.

Когда раздался звонок, Эдит гладила Бадди по ушибленной щеке, а Джеки Каммингс вводила в комнату безмятежную Мэри Марту. Бадди отскочил от Эдит и бросился к Мэри Марте:

— Милочка, ты сегодня выглядишь замечательно. Как чувствуешь себя?

Какая любовь. Какая бессмысленная любовь. Бедняга Бадди. Он никогда не любил никого, кроме Мэри Марты, а ее дочь была не в состоянии оценить этого молодого соблазнительного мужчину. Тридцативосьмилетний Бадди был в самом соку. Невысокий, но крепко сложенный, с широкими плечами и узкой талией, он очень привлекательно выглядел в полицейском мундире. И Эдит, как ни старалась это отрицать, находила его обаятельным. Всякий раз, когда Бадди смотрел на нее своими синими глазами, она задавалась вопросом, как он поведет себя, если самой сделать первый шаг.

— Мисс Мэри Марта хорошо пообедала сегодня, — сказала Джеки. — И когда проснулась после крепкого сна, захотела погулять в саду, правда, дорогая? — Державшая свою пациентку под руки Джеки тепло улыбнулась.

— Она постоянно мерзнет даже в теплые летние дни, — сказала Эдит. — Может, сбегаешь наверх, принесешь Мэри Марте шаль?

— Да, конечно. — Джеки подвела Мэри Марту к дивану, усадила ее, продолжая улыбаться, кивнула Эдит и быстро вышла из гостиной.

Что-то в Джеки вызывало у Эдит беспокойство. Она была улыбчивой, приветливой, совершенно послушной. Но в глазах у нее было странное выражение, словно она оценивала все и всех в доме.

Эдит села рядом с дочерью:

— Хочешь, погуляю с тобой сегодня?

— Где Кент? — спросила Мэри Марта. — Я хочу, чтобы он погулял со мной.

Эдит на миг зажмурилась, потом потянулась и взяла дочь за руку. И с глубоким вздохом сказала:

— Кента нет, дорогая. Не помнишь? Мэри Марта покачала головой.

— Где он?

Домработница, миссис Расселл, постучала в дверь и вошла.

— Простите, что беспокою, миссис Уэйр, но вас хочет видеть один джентльмен.

Эдит выпустила руку дочери, распрямила спину и взглянула на миссис Расселл:

— Какой джентльмен?

Не успела домработница ответить, как в комнату ворвался смуглый дьявол. Такой же грубый, необузданный потрясающе красивый, каким был всегда. Мужчина, равного которому нет. Тридцатишестилетний, в расцвете сил. И более соблазнительный, чем вправе быть мужчина.

— Ваша домработница ошиблась, — сказал Джонни Я Мак Кэхилл. — Мы оба знаем, что я не джентльмен.

— Кэхилл, что ты здесь делаешь? — спросил Бадди.

— Приехал нанести визит старым друзьям. — Джонни Мак улыбнулся, и Эдит на долю секунды ощутила странное напряжение под ложечкой. Что в улыбке этого мужчины такое, от чего у женщин — у всех женщин слабеют колени?

— Джонни Мак? — Мэри Марта поднялась с дивана, губы ее чуть изогнулись в улыбке при взгляде на незваного гостя.

— Привет, мисс Мэри Марта. — Он снял желто-коричневую ковбойскую шляпу и кивнул.

— Рада видеть тебя. — Она робко шагнула к нему. — Давно не встречались.

Эдит подскочила и потянулась к ней, дочь увернулась от ее руки и пошла к Джонни Маку.

— Кент говорит, я не должна быть приветливой с тобой. — Она восхищенно смотрела на гостя. — Но я сказала ему, что ты мне нравишься и я могу быть с тобой приветливой, если захочу. — Она взяла его за руку повыше локтя. — Я сказала ему, что ты был очень добр мне в тот вечер… тот вечер… который я должна вспоминать, да? Кент велел никому не говорить, но я сказала тебе. И ты поверил мне, правда?

— Мэри Марта, дорогая, пожалуйста, не расстраивайся — сказала Эдит.

Господи, надо как-то утихомирить дочь. Чем больше она говорит, тем больше вспоминает.

А этого допустить нельзя. Если Мэри Марта начнет вспоминать давнее прошлое, она может вспомнить и менее отдаленные события.

Может вспомнить, что случилось в тот день, когда погиб Кент.

— Бадди, будь добр, погуляй с Мэри Мартой. — Эдит взглянула на ждущую в дверях миссис Расселл: — Иди скажи Джеки, пусть скорее принесет свитер.

Мэри Марта сжала руку Джонни Мака:

— Ты извинишь меня, да? Мама требует, чтобы я каждый день выходила на солнце.

— Конечно.

Что случилось, черт возьми, с Мэри Мартой? — подумал Джонни Мак. Она всегда была эмоциональной, хрупкой, и понятно почему, если то, что сказала пятнадцать лет назад, — правда. Но даже в тот вечер, когда была пьяной, истеричной и просила его заняться с ней любовью, у нее все же существовала какая-то связь с Реальностью. Однако теперь… Господи, теперь она совершенно умалишенная.

Может, так сильно на нее подействовала смерть Кента? Может, отношения взаимной любви-ненависти с братом в конце концов сокрушили ее?

Мэри Марта взяла протянутую руку Бадди, и едва он повел ее к застекленной двери, выходящей на боковую веранду, остановилась. Оглянувшись, улыбнулась Джонни Маку, на лице у нее были радость и горечь.

— Приедешь еще, да? Ты был очень добр ко мне. Только не приезжай, когда Кент дома. Боюсь, он тебе очень завидует.

Джонни Мак обменялся понимающим взглядом с Бадди и на долю секунды пожалел этого человека. Оба они .понимали, что разум к Мэри Марте не вернется, что ее столкнули с высоко натянутого эмоционального каната, по которому она ходила почти всю жизнь. Что, собственно, знает Бадди о женщине, которую любит? Рассказывала ли она ему ту фантастическую историю, которую он в тот вечер услышал от нее? И если да, поверил ли?

Отведя взгляд от Джонни Мака, Бадди торопливо повел Мэри Марту наружу, оставив Эдит разговаривать с непрошеным гостем.

Гробовое молчание. Легкий звук дыхания Эдит. Шаги в передней. Почтительное возвращение домработницы.

— Джеки спускается, — сказала миссис Расселл.

— Хорошо, спасибо. — Кивком головы Эдит отпустила служанку.

Положив на узкие бедра руки, почти на каждом пальце которых сверкали перстни с камнями, Эдит откинула голову назад и смерила Кэхилла взглядом с ног до головы.

— Теперь ты больше похож на Джона, чем в двадцатилетнем возрасте.

— Это комплимент или…

— Комплимент, и ты прекрасно это понимаешь. Джон был красивым дьяволом. И ты такой же. — Она посмотрела ему в глаза. — И таким же был мой Кент.

— Наверное, мне полагается сказать, что я скорблю по смерти Кента и приношу вам соболезнование, но трудно вызвать в себе сочувствие к человеку, который дал команду убить тебя.

— Надеюсь, ты не собираешься раструбить эту нелепость на весь Ноблз-Кроссинг. — Эдит провела рукой по колену. — Твоей выдумки никто не поверит.

— Боитесь, что я вернулся ради мести, мисс Эдит? Тут она передернулась и бросила на него злобно-презрительный взгляд:

— А зачем же еще? Бадди передал мне твое краткое послание. Я восприняла его как угрозу. Скажешь, оно не было предостережением?

— Оно было сжатым. Кратким и благоразумным. Без единого лишнего слова. — Ему было приятно видеть удивленное выражение на лице Эдит. — Выгнанный из школы кое-чему научился в колледже. В частности, узнал значение словечек, которые ставили меня в тупик, когда вы и прочие их произносили.

— Ты учился в колледже?

— Наверняка знаете, что да. Полагаю, Бадди навел обо мне справки. Удивляюсь, что вы не наняли частного детектива.

— Может быть, и найму.

— А что до послания, переданного через вашего лакея, — Джонни Мак усмехнулся, — было ли оно угрозой, предостережением или… хм-м… Будь месть так важна для меня, я бы вернулся раньше. Лет пять назад. У меня уже хватало денег, чтобы купить Ноблз-Кроссинг со всеми потрохами.

• Предыдущая
• 25/65
• Следующая