Наследник Тавриды - Елисеева Ольга Игоревна - Страница 93

• Предыдущая
• 93/108
• Следующая

– Кондратий Федорович, – широко улыбнулся лысый принц. – Нам ли не договориться?

– Какой именно помощи ждать от вас?

Дядя императора минуту медлил с ответом. Он не хотел давать никаких обещаний.

– Когда начнется возмущение, мои адъютанты постараются препроводить маленького царевича под мою защиту…

Негусто. Но с паршивой овцы хоть шерсти клок.

– Кажется, он думает, что вся революция затевается ради него, – хмыкнул Бестужев, когда двери кабинета закрылись.

– Ради Русско-Американской компании, – поправил Кондратий Федорович. – Ради Русско-Американской компании.

3 декабря. Петербург.

Было время, когда Марию Федоровну именовали «единственным мужчиной в царской семье». События ближайших дней должны показать, насколько это утверждение остается в силе. Императрица-мать знала тайны своих детей. Покойный ангел никогда не принадлежал к сильному полу. Константин, несмотря на игры в солдатики – трус. Только бы младшие ее не подвели!

Пока Никс дал слабину. Государыня ждала. Если он не возьмет себя в руки… Но нужно думать не только о нем. Миша, ее последыш. Копия отца. Нервный, насмешливый, привязчивый и нежный до самозабвения. Ему она не желала царской доли. Но и на него начнут охоту. В один миг те, на кого Мария Федоровна привыкла рассчитывать в трудный час, оказались врагами. Неприятно признавать, что покойная свекровь была права, когда в завещании требовала удалить от трона «обоего пола немцев». Имелась в виду Вюртембергская фамилия, плотно вросшая в семью Павла. Неужели старуха Екатерина предвидела будущее?

Сейчас об этом нечего думать. Надо вывести голову Михаила из-под удара. Николай уверен, что брат поехал в Варшаву. Но от матери Рыжий получил совсем другой приказ. В трехстах верстах от Петербурга, на станции Неннале он должен остановиться и задерживать все эстафеты, идущие из Польши в Россию. Распорядившись так, Мария Федоровна убивала сразу двух зайцев. Во-первых, если Константин переменит решение, об этом никто не узнает в срок, а потом будет поздно. Во-вторых, последний из ее сыновей окажется вне опасности. Кто знает, на что пойдет вюртембергская родня?

И последнее. Как бы противно ни было, надо просить помощи у Змея. Слать к Аракчееву гонцов, кланяться в ноги, обещать столько власти при новом императоре, сколько Сила Андреевич пожелает… Только бы двинул поселенные полки от Новгорода к столице. Им ничего не придется делать, но само присутствие крупного воинского контингента вблизи Петербурга остудит горячие головы в гарнизоне.

На кого Мария могла положиться? Сын старой подруги посетил ее очень вовремя. Все приходили справиться о здоровье государыни и исподволь поразведать, что к чему.

– Шура, скажите, мои родственники говорили с вами?

Это был прямой вопрос. Бенкендорф отставил чашку с жасминовым чаем. Его по-семейному принимали во внутренних покоях за завтраком и угощали кексами в сахарной глазури.

– Да, ваше величество.

– И что они сказали?

– Что все служащие при дворе немцы желали бы…

Мария Федоровна жестом остановила гостя.

– Что вы ответили?

– Что я не служу при дворе.

Оба рассмеялись.

– Я благодарна. – Императрица потрепала гостя за рыжий вихор над ухом. Он никогда не умел стричься вовремя и жутко обрастал. Теперь уже и волос-то почти не осталось, а привычки старые. – Шура, я всегда помогала вашей карьере. Вы сами знаете, чего мне это стоило…

Александр Христофорович склонил голову. Да, при той необъяснимой неприязни, которую питал к нему покойный государь, стать генерал-адъютантом он мог только благодаря покровительству вдовствующей императрицы.

– Теперь о помощи прошу я. – Мария Федоровна понизила голос. – Вы должны не заметно ни для кого покинуть столицу и отправиться в сторону Новгорода…

5 декабря. Новгород.

Змей усматривал в отрезанной голове Настасьи Федоровны прямой намек на революцию. Символ страшный.

– Здесь непременный умысел цареубийства, – твердил он. – Предупреждение мне, грешному! Простое мужичье само не додумалось бы!

И рыл носом землю. А разве не этого хотел государь? Было велено ждать вылазки смутьянов, а потом разворачивать следствие. Отродясь Алексей Андреевич не выходил из царской воли. Промахнулся на сто верст? Так ведь и беда стряслась не в столице, а в Грузине. Кто оспорит?

Утром 5 декабря возок Бенкендорфа пронесся по заметенным снегом улицам Новгорода и ужасом повеяло на седока от наглухо закрытых ставен домов. Ни души. Даже собаки отчего-то бросили лаять. Боятся?

Горе доброго человека вызывает жалость. Злодея – испуг. Александр Христофорович чаял найти Аракчеева в Грузине. Но тот выбрался из линий. Лютовал. Переехал в кремль. Случайных путников задерживали и прямиком отправляли в тюрьму. Точно второе пришествие Ивана Грозного! А ведь до Петербурга и слуха не доходило о новом новгородском разорении.

Бенкендорф велел править к губернаторскому дому. Знал, что застанет Змея в лучших апартаментах. При всей солдатской грубости старый сластолюбец никогда не отказывал себе в мягких перинах. Хозяин поселений встретил гостя настороженно. Генерал понимал всю опасность своей миссии: при нем нет ни письма от вдовствующей императрицы, ни официального приказа великого князя – ничего, что могло бы подтвердить полномочия. Дело слишком щекотливо. Захочет Сила Андреевич поверить на слово?

– В нынешнее время ваш визит странен. – Аракчеев пригласил Александра Христофоровича в кабинет, но, по своему обыкновению, не предложил сесть. – Осмелюсь спросить, отчего вы не при дивизии?

– Оттого, что имею передать вам нечто важное от ее императорского величества…

– Кто у нас нынче «величество»? – неприятно рассмеялся Аракчеев. – Кафоличка Лович? Или попрыгунья Лала Рук?

Его тон ясно свидетельствовал о пренебрежении к царской семье.

– Хочу напомнить: император еще не провозглашен, – терпеливо отозвался гость. – И единственное «величество» сейчас – вдовствующая государыня.

По лицу Змея пробежало нечто вроде судороги. Мария Федоровна – флагман августейшей флотилии. Что ж, пришла и ее пора поклониться любимцу покойного сына в ноги.

– Междуцарствие затягивается, не так ли? – спросил он. – Господа наследники не могут поделить корону? А между тем… есть и иные господа, которым корона совсем не нужна?

Бенкендорф молчал, давая возможность хозяину насладиться могуществом не начавшего партию сильного игрока. Сколько они не виделись? Месяца три? Граф очень изменился. Одряхлел. Руки подрагивали. Сказать по чести, генерал ожидал встретить наперсника Александра в лучшем состоянии.

– Рес-публика? Власть-народа! – В скрипучем вскрике старика послышались истеричные нотки. – Вот она у меня где! – Он сжал кулак. – Не уйдут от ответа. Здесь был всему корень, в Новгороде!

Гость сморгнул рыжими ресницами, не понимая собеседника. Правда рехнулся с тоски? Или ломает комедию?

– Ваше высокопревосходительство, – осторожно начал Бенкендорф. – В такое трудное время вам, как ближайшему сподвижнику покойного монарха, надлежало бы быть в столице. Ее величество прислала меня просить…

– Что еще?! – Резкий голос графа сорвался на визг. – Как вы осмелились мне указывать?! Я поставлен здесь от государя! Веду розыск! Перед императором и буду отвечать!

Аракчеев завращал глазами и горстью вцепился в засаленный шейный платок с бурыми пятнами.

– Кровь невинно загубленной души вопиет об отмщении! Хотите отвлечь меня от дела? Запутать? Наш ангел знал, что придут хищники в овечьих шкурах! Обманывать меня, старого! Но я свой долг помню. Буду верен до конца!

Гость отшатнулся. Или Аракчеев спятил. Или прекрасный актер.

– Алексей Андреевич, – еще раз попробовал достучаться до Змея Бенкендорф. – Вы – один из немногих, кому была известна воля императора. Ваши слова в Совете в нынешний опасный момент помогли бы наследнику. Столичный гарнизон ненадежен. Ее величество умоляет вас двинуть поселенные полки к Петербургу…

• Предыдущая
• 93/108
• Следующая