Стриптиз на гонках - Бартоломью Нэнси - Страница 5

• Предыдущая
• 5/54
• Следующая

Итак, я уставилась на Джона Нейлора и застыла с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом. Он все смотрел и смотрел на меня. Его спутница заметила, что парень отвлекся, и потянула его за локоть, как будто хотела вытащить на сцену, чтобы он сфотографировался с нами. Джон повернулся к ней, потом снова посмотрел на меня — на этот раз лишь мельком, — потом отвернулся, наклонился к брюнетке и поцеловал ее.

Он целовал эту женщину именно так, как я мечтала, чтобы он когда-нибудь поцеловал меня: крепко, с чувством и так, будто это для него всерьез. Потом схватил ее за руку, развернул в противоположную от помоста сторону, и они ушли. Его грубоватые манеры, судя по всему, удивили девицу, но она была обрадована таким поворотом событий. Я бы, конечно, могла сказать ей, что я все это уже повидала, но было некогда: вонючий фотограф снимал меня с очередным гонщиком, который, естественно, щипал меня за задницу.

Теоретически я давно должна была научиться относиться к такой ерунде равнодушно. Это, конечно, был не первый случай, когда я ошиблась в парне, далеко не первый. Дело не в этом, просто обычно мне приходится общаться с мужчинами такого сорта, способными на любую подлость. Но уж от Джона Нейлора я никак не ожидала, что он может намеренно причинить мне боль, и тут же решила, что должна разобраться, в чем дело.

— Перерыв, девочки, — кстати объявил Гарольд. — Через пятнадцать минут начнутся большие гонки. Потом я сфотографирую вас с победителем, и после этого можете быть свободны.

Руби мечтательно посмотрела на Паркса — тот, кажется, подзывал ее к своей машине. В нашу сторону двинулся Микки Роудс, он вел с собой босса и еще каких-то типов в костюмах. “Опять реклама”, — подумала я, у меня абсолютно не было настроения. Найти бы Джона Нейлора и остаться с ним наедине, тогда посмотрим, будет ли он держаться таким же храбрецом, как несколько секунд назад.

— Сейчас приду, — бросила я, направляясь к лестнице.

— Кьяра, ты куда? — окликнула Руби, но я не ответила. Я направилась в ту сторону, где мелькала голова Джона рядом с головой маленькой брюнетки. Если Джон нарочно выбирал полную противоположность мне, то он не ошибся. Его спутница была безнадежная коротышка, думаю, даже на каблуках ее рост был не выше пяти фунтов четырех дюймов. Кроме того, она была плоскогрудой, а плоская грудь — тот недостаток, которым я не страдала и страдать не буду. У крошечной брюнетки был такой вид, словно стоит на нее дунуть — и она улетит, как пушинка.

Высматривая в толпе эту парочку, я мысленно ругала себя. Что со мной, с какой стати я так разволновалась из-за какого-то мужика? Это совсем на меня не похоже. Вернее, если вспомнить, какой я была раньше, когда жила в северной Филадельфии, то это как раз было в моем стиле, но с тех пор, как два года назад я переехала в Панама-Сити, я больше никому не давала выставить себя дурочкой. Более того, я даже ни с кем не встречалась — просто охоты не было, честное слово.

Я прошла мимо гонщиков и механиков, едва замечая их свистки и выкрики. Запах кофе и гамбургеров, доносившийся из закусочной, напомнил мне, что я с полудня ничего не ела. И там, где разум потерпел поражение, желудок победил. Я решила, что куда разумнее сначала съесть гамбургер, выпить чашечку кофе, а уж потом подумать о моей неудаче с Джоном.

Я зашла в грязно-белую закусочную. Девушка за стойкой сунула мне в руки гамбургер, завернутый в вощеную бумагу.

— Все гамбургеры с чили и капустным салатом с майонезом, — сказала она. — Вместе с кофе это будет три доллара.

Мой костюм французской горничной, должно быть, смотрелся нелепо на гонках, но продавщица этого даже не заметила. Ее внимание было приковано к треку, где только что закончился последний полуфинальный заезд.

— Черт! — бросила она, обращаясь к девочке-подростку, которая заворачивала в бумагу хот-доги. — Толстяк проиграл Фрэнку. Представляю, какой у нас дома сегодня будет скандал! Он наверняка вернется пьяный. — Девочка кивнула, не поднимая глаз и продолжая заворачивать хот-доги. — Сукин сын! — пробормотала кассирша.

Я взяла свой гамбургер, вышла наружу и зашла за закусочную. Внутренний круг зоны боксов был зарезервирован для парковки, там было темно, под ногами похрустывала смесь гравия, битого стекла и красной глины.

— На моих каблуках тут не очень-то погуляешь, — пробормотала я.

Наткнувшись в темноте на легкий пластмассовый стул, я решила, что безопаснее всего будет сесть и съесть гамбургер, пока глаза привыкнут к темноте.

Несмолкающий рев моторов, работавших на предельных оборотах, перекрыл голос, оравший из громкоговорителя. Насколько я могла понять, участникам последнего заезда дали команду на старт. Я не слишком старалась разобрать, что говорит комментатор, хотелось только одного: чтобы этот вечер поскорее кончился и я могла вернуться домой, где меня ждали Флафи и мягкая двуспальная кровать.

Глаза постепенно стали привыкать к темноте, и я разглядела футах в тридцати мусорный контейнер, потом стала различать темные силуэты, двигавшиеся по направлению к автостоянке или от нее. Кто-то бросил бутылку, она ударилась в стенку контейнера, звон на миг перекрыл глухой рев, доносившийся с трека.

Мне вдруг стало жалко себя. Сидя в одиночестве за пластмассовым столом, я спросила себя: “Что я здесь делаю? Почему я не дома, не лежу в своей уютной постельке с хорошей книжкой? ” Винсент, правда, посулил мне неплохие деньги за сегодняшний вечер, но стоят ли они того, чтобы тащиться до самой Уевахитчки, да еще и наблюдать крушение своих иллюзий? Вряд ли.

Я встала и осторожно пошла в темноте к мусорному контейнеру, собираясь выбросить остатки гамбургера и вернуться на помост. Раз уж я оказалась здесь, стоило посмотреть гонки и поговорить с Руби — все лучше, чем выслеживать Джона и его новую пассию.

— Сукин сын, — пробурчала я, вспомнив кассиршу из закусочной. — Все вы одним миром мазаны.

Кто-то захихикал. Мне показалось, что звук донесся с другой стороны мусорного контейнера.

— Даже не знаю, что и сказать, — произнес женский голос.

Это была Руби. Я хотела дать о себе знать, но передумала и промолчала. Если она хочет испортить себе вечер, путаясь с Роем Деллом, то кто я такая, чтобы ей мешать? Мисс Даймонд скоро на собственном опыте убедится, что все мужчины одинаковы. Или ей известно нечто такое, чего не знаю я? Как-то не верится.

Я собралась уйти, но Руби снова заговорила:

— Честное слово, я не могу.

В ее голосе послышались новые нотки, появилась какая-то нервозность. “Ну нет, — подумала я. — Если этот деревенский недоумок решил, что может приставать к Руби, то его ждет сюрприз”.

Я развернулась и пошла обратно, но девчонка снова захихикала. Я остановилась в нерешительности. Мужской голос что-то пробубнил, но слов я не разобрала — снова загремел громкоговоритель. Я повернула обратно. Комментатор замолчал.

— Вот, смотри, — сказал мужчина.

Руби снова хихикнула, а потом раздался жуткий, отвратительный звук, я узнала его безошибочно — это был треск ломающихся костей. Я бросилась бегом, огибая мусорный контейнер, но, завернув, наткнулась на что-то или кого-то, ударившись с такой силой, что искры из глаз посыпались. Последним, что я запомнила перед тем, как провалиться в темноту, было беззвучное “Нет! ”, прозвучавшее в моем мозгу.

Я услышала чьи-то быстрые шаги, скрип гравия, потом такой звук, будто кто-то переступал с ноги на ногу, и натужное кряхтенье. Я зашевелилась, но тут же сообразила, что надо двигаться с осторожностью, мне могла угрожать опасность. В крови забурлил адреналин, сердце пустилось вскачь. Внезапно я поняла, что не одна. Какой-то мужчина, стоявший на коленях, повернулся в мою сторону, и я узнала его даже в темноте.

Джон поднялся с колен и подошел ко мне.

— Не двигайся, полежи минутку спокойно, я посмотрю, не ранена ли ты.

Я широко раскрыла глаза, вглядываясь в темноту, и попыталась сесть. Что-то кольнуло меня в уголок левого глаза, я подняла руку, чтобы стряхнуть эту штуку с лица.

• Предыдущая
• 5/54
• Следующая