Стриптиз на гонках - Бартоломью Нэнси - Страница 23

• Предыдущая
• 23/54
• Следующая

Первым мне попался на глаза парень с длинными светлыми волосами, которые смахивали на паклю Парень склонился над ободом колеса и ловко поставил новую шину. День был теплый, градусов девяносто, но механик был одет во фланелевую рубаху, мешковатые брюки цвета хаки и высокие черные кроссовки. Я подошла ближе, остановилась у него за спиной, расправила плечи, чтобы подчеркнуть свои природные достоинства, положила одну руку на бедро и приготовилась начать спектакль.

— Прошу прощения, — начала я, — не могли бы вы мне помочь?

Мой голос прозвучал так беспомощно, что самой стало противно; не будь это ради благого дела, меня бы, наверное, стошнило от отвращения. Представьте себе мое удивление, когда механик повернулся ко мне лицом, и я обнаружила, что у него есть грудь и живот, да какой! “Парень” оказался беременной женщиной, месяце на восьмом, наверное.

— Да, конечно. — Она выпрямилась и рукой вытерла пот со лба, оставив на нем черный след. — В чем дело?

Мои плечи поникли, рука соскользнула с бедра, челюсть отвисла. Беременный автослесарь? Неужели это не запрещено каким-нибудь законом?

— Наверное, вам не следует этим заниматься, — сказала я.

Женщина небрежно похлопала себя по животу и рассмеялась.

— Почему? Из-за этого? Дорогуша, этот не первый и не последний. Когда я ждала Вирджила, я работала, пока малыш буквально не вывалился из меня на землю, и ничего ему не сделалось. — Я посмотрела на колесо, потом снова на беременную. Колеса были большие, и хотя женщина не производила впечатления миниатюрной, казались слишком тяжелыми для нее. — Я их не таскаю, если вы это имеете в виду, а просто прикручиваю. Так вы только за этим меня окликнули? Если так, то мне некогда.

Она отвернулась от меня и снова занялась бы колесом, если бы я не заговорила.

— Нет, не только. Когда я вас окликнула, то даже не знала, что вы…

Она снова повернулась ко мне, вздохнула и убрала со лба несколько прилипших прядей.

— Что вы хотите?

— Я ищу контору, или как там называется место, где работает Микки Роудс.

— О, это там. — Она указала на закусочную.

— Как, в закусочной?

— Нет, в этом здании не только закусочная, офис Микки на втором этаже.

— Вы не против, если я задам вам несколько вопросов насчет одной ночи? Меня зовут Кьяра Лаватини. — Я шагнула к женщине, не давая ей времени отказаться. — Мою подругу Руби убили здесь, на треке.

Она огляделась, словно надеялась увидеть кого-то, кто мог бы спасти ее от этого разговора.

— Ну, я не знаю.

— Как вас зовут?

Я всегда задаю этот вопрос клиентам, когда хочу вовлечь их в разговор и в конце концов подвести дело к танцу на столе. Узнать имя — очень важно, это как бы сразу обязывает к продолжению разговора.

— Энн. Но меня в ту ночь здесь не было, поэтому я ничем не могу вам помочь.

— Признаться, Энн, я сама толком не знаю, зачем я здесь. — Пожав плечами, я прикусила щеку изнутри, на глазах выступили слезы — Дело в том, что мама Руби… э-э… одним словом, ей кажется, что копы не слишком стараются расследовать это дело. Вы понимаете, что я имею в виду?

Внезапно Энн прониклась ко мне сочувствием и симпатией. Глядя куда-то вдаль с отсутствующим видом, она погладила живот, по-видимому, представляя себя на месте матери Руби.

— Миссис Даймонд, она… Руби была ее единственным ребенком… Я, конечно, не могу знать по собственному опыту, что такое потерять ребенка, но могу себе вообразить. — Я выдержала паузу, давая Энн время представить, что бы она испытала, потеряв своего маленького Вирджила. Женщина поежилась, и тогда я продолжила: — Миссис Даймонд просила меня побывать на треке и попытаться узнать побольше о последних минутах жизни ее доченьки. Она просила меня выяснить, кто мог желать смерти ее единственному ребенку.

— О Господи, — со вздохом сказала Энн. — Это ужасно! — У нее на глазах выступили слезы, покрышки были забыты. — Что ж, попытаюсь вам помочь. Насколько мне известно, Рой Делл был последним, кто видел вашу подругу живой, но он никогда бы не сделал ничего подобного.

— Почему вы в этом так уверены?

— О, Роя Делла все любят. Он, конечно, известный бабник, но разве его можно в этом винить? — Энн нахмурилась и покачала головой. — Вокруг него вечно крутятся поклонницы, каждая старается привлечь его внимание, у любого, знаете ли, голова закружится. К тому же его жена обращается с ним хуже, чем с собакой.

Мне вспомнилась картина: Лулу выволакивает Роя Делла из клуба… Я засмеялась.

— Да, однажды я видела, как миссис Паркс выволокла мужа из клуба. Сразу было видно, что она ревнует его ко всем сразу.

Энн нахмурилась еще сильнее.

— Что, вы говорите, она сделала?

— Заявилась в клуб “Тиффани”, где я работаю, Руби, кстати, тоже там работала, и буквально выволокла его из зала.

Энн задумчиво кивнула.

— Представляю. Но это было сделано напоказ, на самом деле Лулу не любит мужа и никогда не любила. Она любит его деньги, ей нравится быть женой известного гонщика, но его самого она не любит. Иначе с какой стати ей… — Энн замолчала, не закончив фразу.

— С какой стати… что?

“Только не замыкайся сейчас! ” — мысленно взмолилась я. Энн переминалась с ноги на ногу и покусывала нижнюю губу, она явно колебалась.

— Вряд ли это имеет значение, — сказала она наконец, густо покраснев.

— Энн, вы не можете судить, что важно, а что нет, возможно, это как раз одна из подробностей, которые неизвестны полиции и могут помочь матери Руби.

— Право, не знаю, как ей это может помочь, — неохотно проговорила Энн, — ну да ладно. Я точно знаю, что Лулу не любит Роя Делла, этого просто не может быть. Дело в том, что Бренда неделю назад застукала своего мужика с Лулу.

— Не может быть! — Я не скрывала, что ошарашена. — Вы уверены?

— Уверена? Да, еще как. Мы с Брендой близкие подруги, я была первой, кому она рассказала.

— Бренда сама застала их вместе?

Энн расширила глаза и огляделась, проверяя, не подслушивает ли нас кто-нибудь.

— Фи, это такая гадость, вы не представляете! В ту ночь Бренда задержалась допоздна, потому что должна была закрывать закусочную. Домой она не торопилась — Фрэнк в тот вечер проиграл гонку. Он, знаете ли, когда проиграет, всегда напивается до чертиков, а когда напивается, то вечно срывает злость на бедняжке Бренде.

Я вспомнила разговор двух женщин о мужьях, который слышала в закусочной, по-видимому, одной из них и была та самая Бренда. А Фрэнк, о котором она упоминала, — должно быть, тот самый гонщик, который демонстрировал такую преданность своему приятелю Рою Деллу. Выходит, он заискивает перед королем трека, а сам между делом трахает его жену.

— Ну так вот, Бренда шла к мусорному контейнеру с пакетом отбросов и услышала чей-то смех и стоны. Она подумала, что какие-то подростки там обосновались, обнимаются, целуются и все такое. Бренда покашляла и вообще постаралась произвести побольше шума, чтобы предупредить их, что они не одни.

Я понимающе кивнула, дескать, любой на ее месте сделал бы то же самое. Я представила себе площадку, где стояли столики, — действительно подходящее место для парочки подростков, которые решили уединиться перед тем, как разойтись по домам.

— Представьте себе, оказалось, что звуки доносились не с той стороны, где стояли столики, а из-за угла, из-за контейнера.

У меня по спине пробежал холодок. “Точь-в-точь как в случае с Руби”, — подумала я.

— Когда Бренда завернула за угол, чтобы бросить мешок с мусором, она буквально споткнулась о своего мужа и Лулу. Фрэнк стоял со спущенными штанами, светила луна, и Бренда видела его зад, выделявшийся белым пятном, и волосатые ноги, а Лулу была без блузки и без лифчика. Не хотела бы я увидеть это зрелище! С тех пор, стоит мне только посмотреть на Фрэнка, как я тут же представляю его со спущенными штанами.

Моя новая знакомая передернулась от отвращения.

— И что же сделала Бренда? — спросила я. Энн с грустным видом покачала головой.

• Предыдущая
• 23/54
• Следующая