Жизнь на лезвии бритвы (СИ) - Сапегин Александр Павлович - Страница 66

В коридоре никого нет, кроме эха от взрыва. Удивительно, даже портреты отсутствуют. Что там у нас, прямо, потом, как настоящий мужик, налево. Через тридцать метров арочного коридора с витыми колоннами, добегаю до поворота. С противоположной стороны показываются слизеринцы с дежурным «разводящим» во главе, за спиной которого вышагивает Гермиона. В хвосте колонны змей плетутся печальные грифы. Видимо Снейп поработал над их мозгами и разумами напильником, снимая мелкую стружку. Увидев меня, оживились и те, и другие. Замечу, что в глазах прихлебателей Малфоя и моего братца отразилось неприкрытое злорадство. Ну — ну, родимые, не стоит так за меня переживать.

— Гарольд! Как ты? — кинулась ко мне Гермиона, как только мы поравнялись и я забрал у неё сумку. Пятикурсник серебристо — зелёных, пропустив девочку вперёд себя, выпучился на меня, как на восьмое чудо света. Кто‑то добрый успел поделиться с ним подробностями урока у любимого декана. Гляди, пока дают, я за погляд денег не беру. Пока не беру.

— Не стоит беспокоиться, Мио, всё нормально.

— Ха — ха — ха, Эванс, — раззявил пасть Малфой. — Ты ещё здесь? Я думал, тебя уже отчислили. Декан так просто это не оставит! Собирай сундук! Готовь зад под пинок, безродный грязнокровка.

— Он точно Малфой? — игнорируя веселящегося гада, спросил я у Гермионы.

— Белобрысый, — индифферентно пожала плечами девочка.

Колонна остановилась, сопровождающий нас старшекурсник демонстративно закатил глаза и отвернулся, показывая, что держать слово за тупого блондина не намерен. Сам вляпался, сам пусть выкарабкивается. Уходить он не спешил, ведь здесь становится интересно. И кто сказал, что змеи не любопытны? Я вот могу показать вам одну…, одного. Немаловажно то, что владетельный лорд Малфой успел изрядно насолить и оттоптать ноги многим конкурентам, поэтому на курощение его отпрыска общественность дружно закроет глаза, главное не выйти за рамки приличий.

— Драко, Драко, скажи мне, принц ты наш слизеринский, тебя в детстве мимо коляски и кроватки не роняли? Или папа, на радостях, пару раз подбросил, а поймать забыл? — ласково спросил я. Дракусику бы заткнуться и не будить и так не крепко спящее лихо, но того уже несло…, самоубийца.

— Эванс, в отличие от твоего маггловского свинарника, за мной присматривали эльфы! — выпятил губу Малфой.

Мысли о суициде посетили всю колонну. Старшекурсник неопределённо фыркнул, с жалостью глядя на зарвавшегося подопечного.

— Сочувствую, Малфой. Я помню, ты хвастался, что эльфы в вашем мэноре наказывают себя сами. Один утюгом уши себе пригладил, второй печной дверцей по лбу колотил, а может, это они тебя наглаживали, да колотили, да ты не помнишь? Все мозги несчастному отшибло. Впрочем, там отшибать нечего, у тебя же от лба до затылка сплошная кость. Прими мои соболезнования. Нет, будь добр, передай их лорду Малфою, бедный, как он с тобой мучается. Хотя…, сам ронял…

Повторное упоминание отца бледной немочи сорвало у той последние нарезки. Топтаться по чужим слабостям — это такое удовольствие, скажу я вам. Знаю, я — сволочь. Совесть, ты где? Р — р–р — р. На месте, лапушка моя.

— Да как ты смеешь! Мой отец…, — Малфой выхватил палочку. Придурок, теперь любой засвидетельствует, что первым за палочку схватился именно он, а я всего лишь защищался. Вперёд, Сила мне в помощь. — Кха — кха — кха…

— Колдовать в коридорах запрещено, ты не знал, Драко? — подобрав подкатившуюся к моим ногам выпавшую из рук наследника Малфой палочку, спросил я. Молниеносное, на грани восприятия, перемещение и несильный удар в «солнышко», заткнули говорливого блондина лучше всякого кляпа. Пока никто ничего не успел осознать, делаю два шага назад, пусть народ гадает, что произошло на самом деле. — Когда хватаешься за палочку, будь готов к тому, что её у тебя выбьют. Разве наставник фехтования не объяснял тебе эти прописные истины? Ах, ну да, были бы у тебя мозги, ты бы запомнил, а там же у тебя сплошная кость. Извини, Драко. Ты в другой раз записывай, что тебе говорят.

К разочарованию зрителей (как всегда), самое интересное прервалось на самом интересном месте (прошу прощения за тавтологию). Тихонько скрипнув, отворилась дверь в кабинет трансфигурации, как бы приглашая первокурсников на первое занятие. Кинув палочку Малфою под ноги (сам уронил, сам пусть подбирает, да и жест сам по себе унизительный), я подхватил Гермиону под локоток.

МакГи нашлась там, где её оставил канон — на учительском столе в хвостатой ипостаси. Неподвижная кошка внимательно зыркала по сторонам, следя за шебутными малолетками. По традиции мы уселись за первую парту.

— Кис — кис — кис, — позвала Гермиона, протягивая руку, чтобы погладить животинку. На половине пути я перехватил её ладонь.

— Не надо, Гермиона, пожалей репутацию профессора.

— Какого профессора? — не поняла девочка.

— Профессора трансфигурации. Здравствуйте, мэм! — поздоровался я с кошкой. Гермиона покрутила пальцем у виска.

— Мама! — пискнула девочка, когда лишённое ласки животное соскочило со стола, в полёте превратившись в декана гриффиндорцев. — Как?

— Элементарно, Ватсон! Кошки не сидят неподвижно и не пользуются шампунем с ароматом ландыша.

— Спасибо за лекцию, мистер Эванс, — сухо сказала МакГи, благожелательно глянув на вашего покорного слугу. — Приступим к уроку…

Канон и спички форевер. Получив «инструмент», заслушав инструктаж по безопасности и лекцию с зубодробительными формулами превращения одного в другое, народ приступил к упражнению. На данном этапе реал разминулся с книгой. Через несколько секунд иглами обзавелись: Блейз Забини, Дафна Гринграсс, Панси Паркинсон, близняшка Патил, Поттер, Гермиона и я. МакГи чуть кипятком не описалась от восторга, щедрой рукой раздав нам по десятку баллов, тут же усложнив задание. Стальные иглы профессору надоели — подавай ей серебряные! Можно и серебряные. С чернением и узором у широкого ушка. К концу урока результат выдали Блейз, Панси, Патил, я и моя ненаглядная. У мучающегося отдышкой Малфоя дрожали руки. Иглы у блондина получались кривыми и ржавыми, будто год лежавшими в воде. Мои подопечные к концу пары справились с первым заданием, заработав в копилку факультета десять баллов на двоих, а передовики производства были премированы двадцатью камушками каждый, плюс ещё двадцать сверху свалилось мне за фантазию и художественное оформление. Радуясь талантливому пополнению, МакГонагалл чуть ли не парила на полом. Единственный минус за лень и тупость схлопотал Уизли, но эта ложка дёгтя не смогла испортить бочку мёда профессора. Время до звонка колокола пролетело незаметно. Отпустив класс, МакГи попросила задержаться выявленных лидеров. Не откладывая дело в долгий ящик, она предложила нам коллективно и персонально подумать о дополнительных занятиях для «продвинутых пользователей», скажем так, в пятницу. Отказавшихся не было.

Улыбнувшись, Минерва отправила всех на обед, вопросительно вздёрнув брови, когда один из первокурсников не захотел покидать кабинет.

— У вас есть какие‑то вопросы, мистер Эванс?

— Нет, мэм. Не по вашему предмету, — на стол декана лег пергамент с выкопировкой из журнала.

— Что это значит, мистер Эванс? — прочитав страницу, спросила МакГи.

— Это обозначает жалобу попечителям и просьбу оказать содействие в решении вопроса о предвзятом отношении.

— Вы считаете, что профессор Снейп относится к вам предвзято?

— Это ещё слабо сказано, мэм. Доказательства перед вами, мэм. Бьюсь об заклад, что приглашение в кабинет директора не за горами. Готов поставить сто галеонов. Как декан вы обязаны присутствовать при разборе.

— Я знаю свои обязанности, мистер Эванс, — Минерва сняла прямоугольные очки и потёрла переносицу. — Как я вижу, отговаривать вас не имеет смысла?

— Нет, мэм.

— Хорошо, идите на обед, мистер Эванс.

— Спасибо, мэм. И…

— Что‑то ещё?

— Да, Гермионе и мне понравился урок.

— Идите уже, — махнула рукой профессор, незаметно улыбнувшись в спину.