Черная магия. Колдовство. Ворожба. - Степанова Наталья Ивановна - Страница 11

Колдовской порче подвергались не только люди, но и домашний скот. Особенно часто портили коров, поскольку они были основными кормилицами в хозяйстве. Порченая корова переставала давать молоко, доилась кровью, а потом начинала мучиться и могла подохнуть, если порчу вовремя не снимали. Колдовством такого рода больше занимались женщины, которых называли ведьмами. Их мог легко опознать тот, кто правил корову. Он говорил, когда конкретно и зачем придет в дом колдунья, испортившая скотину. Если ей давали требуемый предмет, лечение утрачивало свою силу, в противном случае что-то происходило с самой ведьмой. Вызвать в дом чаровницу можно было и самим. Например, в Юрьев день до зари надо было подоить корову, налить в металлическую посудину молоко, бросить туда несколько иголок и кипятить на огне: обычно ведьма тут же являлась.

Таких колдуний в деревнях часто очень серьезно наказывали, если их деяния обнаруживались. Сравнительно недавно на Волыни знахари могли заставить ведьму, простоволосую и раздетую, явиться в хлев к испорченной ею корове. Бывало, хозяин забивал виновницу почти до смерти.

Среди ведунов встречались повелители змей. С помощью заклинаний они приказывали ползучим гадам являться в определенное место либо, наоборот, его не посещать. Интересно, что змею, укусившую кого-то вопреки приказу или не повиновавшуюся, колдун наказывал.

«…Он, гыт, взял ножик, пошел в этот кустарничек, срезал тоненьку осиночку, таку длиной вот, завострил. И вот вышел, где выкосили, на кошенину, сперва зачертил ей кружок, этой осиночкой, и в серединочку воткнул, говорит, эту осиночку. Тепериче я смотрю…

И вот смотрю: оне, гыт, с разных сторон эти змеи, – ну прямо, гыт, вот, как россыпь кака – катятся все к этой палочке со всех сторон, только трава шумит!..

А она уж эта, котора укусила, виноватая, тянется сзади. Он на нее командует:

– Но, подходи, подходи. Что, боишься? – на ее командует. И вот потом, значит, она сзади остановилась. Он, тепериче, вдруг че-то сделал, говорит, – оне все разошлись, все разбежались остальны-то. А эта осталась. Он подошел и давай ее прутиком стегать. Она, говорит, вот вьется колесом, прискакивает, а ни бежит, ниче никуды…» (Из собр. В. П. Зиновьева.)

Повелевание змеями не ограничивается только общими командами. Колдун может брать змей в руки, класть себе на плечи и шею. Змеи иногда охраняют дом, стерегут детей колдуна и даже спят рядом с ними.

«…Да он с женой уходит (это она рассказывала, с ее слов), оставляет ее:

– Ты уж не бойся. Вот придут змеи, оне с тобой будут лежать – не бойся. Они караулят.

И вот… она потом встала, разбудилась (лампа-то горит): у порога-то лежит така змеишша здорова. Посмотрела: и с этой стороны, и с этой стороны змеи караулят ее». (Из собр. В. П. Зиновьева.)

Мощный колдун командует также и другой живностью. Он может наслать червей на огород и, наоборот, убрать их оттуда; во время охоты к нему сбегаются нужные звери, а от других охотников он волен их увести. То же бывает при рыбной ловле. Кстати, колдуну иногда приписывают способность понимать язык зверей и птиц и вступать в контакт с ними.

Помимо животного мира, колдун повелевает природными стихиями. Он умеет насылать ветер, дождь, град, метель или отводить непогоду. Град никогда не побьет его посевы, даже если все поля вокруг выбиты. Он или охраняемые им люди могут идти совершенно спокойно во время страшной бури, не чувствуя ее. Повелители погоды, или облакопрогонники, как их называли, полагались, видимо, на собственную магическую силу. Во всяком случае, здесь, как и при общении с живностью, важно было знать, какие слово, действие и предмет помогают в конкретной ситуации. Например, остановить дождь и град могли и простые люди, которые знали, что для этого нужно выбросить во двор хлебную лопату или еще какую-то печную утварь.

Заклинательные акты из колдовской ворожбы описаны очень мало. Большинство из них рассказывают ни о каком-то необычном поведении колдуна, а содержат только какие-то конкретные угрозы («Ну, ты еще попомнишь меня!», «Ну-ну, попробуйте без меня свадебку сыграть!») или некие своеобразные комплименты, высказанные с чувством зависти («Хороша коровка-то у тебя!», «Ты глянь-ка, как девка-то твоя растолстела, как на дрожжах растет!»). Обычно после этого сразу начиналось недомогание, переходящее потом в страшные страдания. Человек часто сам догадывался, что с ним случилось, или ближайшие родственники, заметив странности в его облике, поведении, речи, понимали, что произошло, и, расспросив пострадавшего, искали того, кто мог бы ему помочь.

Иногда, чтобы наслать порчу, достаточно было прикосновения колдуна к человеку или животному. Колдуны делали это и просто своим взглядом – наиболее страшным оружием в их арсенале. Под таким взглядом человек чувствовал, как у него останавливается сердце, холодеет все внутри.

Представители черной магии порой пускают порчу по ветру, не предопределяя, кому она предназначается. Делают это, вероятно, они тогда, когда их обуревают темные силы. Они вынуждены внести в мир дисгармонию, но не имеют конкретной жертвы.

В народной традиции различают пускание порчи по ветру и насылание плохого ветра. Первое делают обученные колдуны, а второе те, у кого в подчинении находится нечистая сила, – они призывают плохой ветер, вихрь (с «чертова» болота, из глухого нечистого места) и посылают на своего врага. От такого ветра человек получает «подвий» – недомогание, которое как бы отождествляется с нечистью. Считается, что ветер, особенно вихрь, и есть нечистый. Если случайно попасть в вихрь, то с человеком произойдет что-то нехорошее.

Наслать порчу по ветру колдун может и из корысти, например, чтобы самому же потом излечить и получить вознаграждение. В таких ситуациях колдун или колдунья почти тут же приходят к пострадавшему и предлагают свою помощь.

Порча и иные несчастья часто насылаются на человека через поклад – специально наговоренные предметы, которые подбрасываются в дом или закапываются рядом с ним. Покладом может быть любая обычная вещь, иногда как бы случайно оброненная. Если неопытный человек брал ее да еще успевал каким-то образом использовать, это грозило самыми страшными страданиями, часто приводило к смерти. Избавиться от подобного «подарка» можно, только обладая специальным знанием. Старые опытные люди никогда не брали поклады голыми руками, а прикасались к ним через тряпку, бумагу, рукавицы. Такой предмет выбрасывался обычно с произнесением заклинаний, в то место, где никто не ходит.

Сложнее обстояло дело с зарытыми в землю или спрятанными в доме покладами. Например, чтобы поселить нечисть, вредящую хозяевам, в доме пряталась тряпичная кукла. Хозяева могли избавиться от наваждения, только разыскав наговоренную игрушку и выбросив ее. Что именно зарывалось в качестве предметов, наводящих порчу, сказать трудно. В поклады входили вещи, соприкасавшиеся с тем, кому предназначалась порча, или некие атрибуты, напоминающие о дьявольской силе: в банках, которые выкапывали или находили где-то, оказывались человеческие волосы, навоз, обрезанные ногти, тухлые яйца, шерсть животных.

Схожи с покладами завитки, или закрутки, которые делают колдуны в поле. Это переплетенные колосья, надломленные, связанные странным образом пучки жита. Если такую закрутку не замечали и, сжав, обмолачивали, она попадала в хлеб, и людям, съевшим его, уже нельзя было помочь. Обнаружив завитки, от порчи можно было избавиться с помощью опытного колдуна так же, как от любого другого поклада. Закрутка вырывалась защищенными руками с заклинаниями и уничтожалась в том месте, где не ступает нога человека; иногда завитки сжигались прямо в поле, но тоже со специальными действиями-оберегами и заклинаниями.

Колдовские чары насылались также через питье или еду. В данном случае можно, конечно, предполагать, что в обычные продукты подмешивали некую отраву. Но часто бывало так, что наговоренное действовало только на того, кому он было адресовано. Впрочем, нередко делались специальные предупреждения, что питье или еду нельзя использовать никому, кроме того, кому они приготовлены.