Герой Веков - Сандерсон Брэндон - Страница 53

Но те месяцы подарили спокойствие. Подобного спокойствия в жизни Вин не было и, возможно, уже не будет. Она любила Эленда и радовалась, что могла теперь звать его своим мужем, но от тех дней веяло сладостным неведением. Она танцевала, а Эленд читал, притворяясь, что ее не замечает. Она вникала в секреты алломантии, смеялась вместе с другими членами кельсеровской шайки в лавке Колченога. Их грандиозные замыслы по свержению империи не предполагали, что им придется ею управлять, и не имели ничего общего с грузом ответственности за ее будущее.

Короли теряли власть, рушились миры, а Вин как-то незаметно повзрослела. Когда-то ее страшили перемены. Потом она стала бояться, что потеряет Эленда. Теперь страхи сделались более туманными: Вин беспокоилась о том, что случится после ее смерти, о том, что произойдет с людьми и всей империей, если она не отыщет ответы на все вопросы.

Прервав созерцание крепости, больше похожей на замок, и оттолкнувшись от скобы на дымовой трубе, Вин улетела в ночную тьму. Лютадельские балы что-то изменили в ней – изменили так сильно, что последствия ощущались до сих пор. Какая-то часть души мгновенно потянулась к танцующим парам, к празднику. Немало времени Вин потратила, пытаясь понять, каким образом это уживается со всем остальным. Кем была Валетт Рену – девушка, которой она притворялась на балах: частичкой настоящей Вин или плодом воображения Кельсера, предназначенным для осуществления его плана?

Продвигаясь прыжками через город, рожденная туманом подмечала детали, касавшиеся расположения укреплений и казарм. Позже Хэм и Дему найдут возможность внедрить в Фадрекс настоящих военных разведчиков, но первоначальные сведения им потребуются от Вин. Она также обратила внимание на условия жизни в городе. Эленд надеялся, что если осада продлится долго, то среди горожан начнутся волнения, которые сделают капитуляцию лорда Йомена более вероятной.

Пока что никаких признаков массового голода или беспорядков Вин не обнаружила, хотя ночью было непросто как следует во всем разобраться. Улицы выглядели чистыми, достаточное количество особняков казалось обитаемым. Возможно, заслышав о приближении армии, аристократы первыми покинут эти места?

Хмурясь, Вин завершила путешествие по городу, остановившись посреди площади, которую указал в своем списке Сетт. Окружавшие ее особняки были отделены друг от друга большими ухоженными садами. У четвертого по счету особняка Вин остановилась, перемахнула через ворота и двинулась вверх по склону.

Она не знала, кого именно следует искать в первую очередь. Сетт уже два года не был в своем городе, однако предполагал, что этот информатор может оказаться наиболее полезным. Как и обещал Сетт, на балконе с задней стороны дома горел свет. Вин подозрительно вглядывалась, прячась в темноте, в холодном и недружелюбном тумане, который все же был для нее убежищем. Она не доверяла Сетту и опасалась, что тот по-прежнему злится на нее из-за нападения на его крепость в Лютадели год назад. Осторожно бросив монету, рожденная туманом взмыла вверх.

На балконе сидел пожилой человек, в точности соответствовавший описанию Сетта. Прозвище у этого информатора – опять же если верить Сетту – было Слоусвифт. Он читал при свете лампы. Все больше мрачнея, Вин опустилась на ограждение балкона рядом с лестницей, которая предназначалась для посетителей, не наделенных особыми талантами.

Продолжая читать, старик еще и спокойно покуривал трубку; ноги его были укутаны толстым шерстяным одеялом. Не уверенная в том, что он вообще ее заметил, Вин кашлянула.

– Да-да, – невозмутимо отозвался старик. – Одну секундочку.

Склонив голову набок, Вин разглядывала странного человека с кустистыми бровями и снежно-белыми волосами. Дорогой костюм дополняли шарф, сюртук и большущий меховой воротник. Хозяина словно вовсе и не тревожило, что на ограждении балкона сидит рожденная туманом. В конце концов он закрыл книгу и повернулся к ночной гостье:

– Вам нравятся истории, юная леди?

– Какие именно?

– Лучшие, разумеется. – Слоусвифт постукивал по обложке кончиком пальца. – Мифические истории, в которых найдется место для чудовищ. Их еще называют длинными сказками. Подобные истории рассказывают друг другу скаа, когда шепчутся у костров о туманных призраках, духах, броллинах и прочем.

– У меня нет времени на истории.

– Как и у большинства людей в наши дни. – От пепла Слоусвифта защищал навес, а туман его, похоже, нисколько не тревожил. – Неужели реальный мир так притягателен для людей, что они не могут от него отвлечься. Нынче он ведь стал не особо приятным местом.

Вин быстро воспламенила бронзу, но человек перед ней не жег никаких металлов. Что за игру он вел?

– Мне сказали, вы можете сообщить нужные сведения, – осторожно начала Вин.

– Это я, конечно, могу. – Старик посмотрел на нее с улыбкой. – Я обладаю сведениями, которые для меня равносильны сокровищам, но бо́льшая их часть, подозреваю, для вас будет бесполезна.

– Я могу послушать вашу историю, если такова плата.

Старик усмехнулся:

– Нет более верного способа убить историю, нежели превратить ее в разменную монету, юная леди. Как вас зовут и кому обязан удовольствию лицезреть вас в сей поздний час?

– Вин Венчер. Ваше имя мне назвал Сетт.

– А-а. Этот мерзавец все еще жив?

– Да.

– Что ж, полагаю, будет нелишним побеседовать с тем, кого послал мой старый друг по переписке. Спуститесь с ограждения, а то, когда я на вас смотрю, у меня кружится голова.

Вин так и сделала, не забывая, впрочем, об осторожности.

– Друг по переписке?

– Сетт – один из лучших поэтов, известных мне, дитя. – Взмахом руки Слоусвифт предложил ей занять свободное кресло. – Мы обменивались нашими трудами почти десять лет, а потом он ушел в политику. Ему тоже не нравились истории. Он любил, чтобы все было неприукрашенным и «настоящим», даже его собственные стихи. Думаю, такая точка зрения вам близка.

– Возможно. – Вин опустилась в кресло.

– Я нахожу это забавным, но вы никогда не поймете почему. – Старик продолжал улыбаться. – Итак, чего же вы от меня желаете?

– Расскажите про Йомена, короля-поручителя.

– Он хороший человек.

Вин нахмурилась.

– Ох! Похоже, вы ожидали совсем другого? Все ваши враги обязательно должны быть воплощениями зла?

– Нет. – Вин мысленно вернулась к дням, предшествовавшим падению Последней империи. – Я вышла замуж за человека, которого мои друзья могли бы назвать врагом.

– А-а. Ну что ж, Йомен – благородный человек и достойный король. Намного лучший король, чем Сетт, я бы сказал. Мой старый друг слишком усердствует, и это делает его грубым. Настоящий правитель должен обладать изяществом, которого у него нет.

– И что же сделало Йомена таким хорошим? – поинтересовалась Вин.

– Он удержал город от распада, – пояснил Слоусвифт, затягиваясь трубкой. Дым из нее смешался с туманом. – Кроме того, он дал аристократам и скаа то, в чем они нуждались.

– А именно?

– Стабильность, дитя мое. Мир погрузился в хаос, и ни скаа, ни аристократы не понимали, как следует жить. Наше общество разрушалось, люди начали голодать. Сетт почти не пытался остановить это: он безостановочно сражался, пытаясь удержать власть. И тогда появился Йомен. И люди увидели в нем того, кому стоило подчиниться. До Крушения власть принадлежала братству Вседержителя, и мы привыкли, что всем заправляют поручители. Йомен очень быстро навел порядок на плантациях и организовал поставки продовольствия в город, потом заново открыл фабрики и шахты Фадрекса. Словом, вернул жизнь в нормальное русло.

Вин молчала. Раньше ей показалось бы невероятным, что после тысячи лет притеснений люди могут добровольно вернуться в рабство. Но кое-что похожее случилось и в Лютадели. Горожане изгнали Эленда, который предоставил им свободу, и передали власть Пенроду, поскольку тот обещал им вернуть все, что было утрачено.

– Йомен – поручитель.

– Людям нравится знакомое, девочка моя.