Поваренная книга Бабы Яги (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 5

• Предыдущая
• 5/23
• Следующая

Дверь нам открыла старушка — божий одуванчик. Ее одежда соответствовала жилищу. При этом смотрелось все очень естественно. И жупан, и косынка на голове, и вышивки на рукавах блузы. Сказочная украинская бабуся в сказочной хатке… Ну, разговаривала она на знакомом и понятном суржике, а то я уж боялась, что на гуцулку набрели. Мы представились грибниками-фольклористами, и нас пустили на ночлег.

Бабуся Галына, местная восьмидесятипятилетняя бойкая долгожительница, нежданным постояльцам даже обрадовалась. Пока Володька перевозил к ее дому машину, бабуся, развернувшая активную деятельность у печки, нагрузила меня работой. Рядом с нашими припасами выросли миски с салатом, горячей вареной картошкой, тарелки с салом и копченым мясом, рыбой… Вернувшийся Володька был очень рад этому изобилию. Ну, понимаю, сам себе он не готовит, а вкусно поесть, как и любой мужчина, любит.

За ужином разговор крутился вокруг грибов, близкой речки, огромных сомов, живущих в ней, прекрасной еды и чудесной хозяйки. Бабуся с удовольствием рассказывала о своем селе, в котором прожила всю жизнь. И среди прочего рассказала и о деревенской ведьме, Тикусе Владимировне, у которой училась травничеству. Я задала несколько осторожных наводящих вопросов. Картинка получилась действительно очень романтичная. Всем бы деревням такую ведьму. Добрую, отзывчивую, справедливую…

Я гордилась бы прапрабабушкой, если бы только не история Василия…

История о спасении местных от немцев подтвердилась живым очевидцем событий. В качестве рационального объяснения был выдвинут замечательный аргумент: 'Ну, так Вчытелька моя видьмой була, вот леший и укрыв вид глаз ворожих'. Еще бабуся рассказала, что после войны Тикусу Владимировну дети уговорили переехать в Харьков. Дом ведьмы многие годы стоял в запустении, к нему даже местная ребятня бегать опасалась. А потом лесная изба вспыхнула и рассыпалась. А через неделю бабусе Галыне пришло письмо, что Тикуса Владимировна умерла. Как раз в ту ночь и сгорела ее избушка. Бабуся объяснила это тем, что дом ждал хозяйку, а не дождавшись, умер от горя.

Хорошенькая история. Вопросов у меня было много, очень много, а когда Володька уснул, я перестала стесняться их задавать. Бабуся была только рада новой благодарной слушательнице и рассказывала, рассказывала…

С утречка отправились гулять в лес. Конечно в сторону той самой самоликвидировавшейся полвека назад избы. Избранное направление Володьку удивило, но он не возражал. По дороге болтали, собирали грибы, раз уж оказались в лесу в самое подходящее для этого время. История о местной ведьме друга-материалиста не впечатлила. Но это меня и не удивило. Я бы тоже не поверила, если бы не пришлось.

На большой поляне черной кучей лежали не до конца прогоревшие бревна вокруг останков печки. Судя по всему, дом был большой. Подсобные строения тоже сгорели, а забор обрушился. Что я надеялась здесь найти, не знаю, но зашла на пепелище, не обращая внимания на уговоры Володьки этого не делать. Он был прав, только зря вывозилась в грязи.

— Ну что, пойдем отсюда? — предложил приятель, помогая перебраться через толстое бревно. Я вздохнула:

— Да нет, еще походим тут.

— Зачем? — удивился Володька.

— Ну, это и есть 'могилы предков', - нехотя пояснила я. — Эта деревенская колдунья — моя прапрабабушка.

— Ах, вот оно что, — развеселился он. — И ты надеялась найти источник ее силы и сама заняться черной магией?

— Почему сразу черной? — обиделась я. — Что за предубеждения!

Но Вовка не слушал. Ему нравилось дразнить меня, а тут такой повод… Сосредоточиться на исследовании местности было просто невозможно! Через полчаса я сдалась и позволила другу увести меня к деревне. Уходить не хотелось, преследовало странное ощущение незавершенности. С тоской оглянувшись на останки дома, увидела рядом со стволом дерева призрачную человеческую фигуру. Вначале решила, что это Василий, и помахала ему рукой. Хорошо, что Володька не видит, вперед ушел. Но это был не 'призрак'. Человек отвесил поясной поклон, а когда снова выпрямился, я ясно услышала: 'Поговорить нам надо, матушка'. Голос был незнакомый и чуть хриплый.

— Где и когда? — шепотом спросила я.

— Сегодня будь у дома в полночь.

— Хорошо, — согласилась я. Незнакомец снова поклонился и исчез. Что это было, и зачем я согласилась?? Вся эта история на меня плохо влияет…

О том, чтобы потащить за собой ночью Володьку к избе, не было и речи. Думаю, заикнись я об этом, он бы объявил меня буйно-помешанной и в срочном порядке отвез бы домой. Бабусе о моей отлучке тоже знать незачем, рассудила я. Поэтому сделала вид, что очень устала за день, и уговорила всех лечь спать пораньше. Тонкий храп бабуси доносился из другой комнаты уже довольно долго, а Володька все ворочался. Я лежала тихо как мышка и ждала. Друг заснул ближе к одиннадцати. Когда в комнате раздалось его мерное глубокое дыхание, я тихонько оделась и на цыпочках вышла из комнаты в коридор. А потом и из дома. Вначале меня это удивило, но сейчас очень порадовало, — у бабуси не было замка в двери. Меньше возможностей разбудить бдительного Володьку.

Вот вышла я на улицу. Тишина, благодать, в небе звезды сияют… Какая я дура! У меня даже фонарика нету! Что, идти и мобилкой подсвечивать?… Так ее надолго не хватит…

— Здравствуй, матушка, — раздался рядом с коленкой чей-то тихий голос.

Подпрыгнув от неожиданности и чудом не закричав, я посмотрела на говорившего. Маленький остроносый человечек, одетый в вышиванку, жилетку, серые брюки и лапти, держал в руке светящуюся электрическую лампочку. Она горела от одного его прикосновения. Феерично…

— Здравствуй, — прошептала я. — Ты кто?

— Никитка, домовой бабы Гали, — человечек легко кивнул.

— А что на улицу ночью вышел?

— Так тебя провести, — серьезно ответил домовой, вроде даже удивившись моей непонятливости.

— Спасибо, — промямлила я.

До полянки дошли быстро. В дороге Никитка со мной не разговаривал, и я молчала, больше озабоченная своим психическим здоровьем… У руин дома нас поджидала целая делегация. Тот, кто меня на эту встречу позвал, оказался лешим Никифором. По левую руку от него стояла красивейшая девушка в тонкой полупрозрачной длинной сорочке, — русалка Мила. А по правую руку от лешего сидел на бревне очень древний старичок, опирающийся на клюку. Это оказался бывший прапрабабушкин домовой, Емельян.

Все они собрались здесь с единственной целью — поприветствовать новую ведьму Крынычек. Подобное обращение меня очень удивило.

— Вы уж простите, — после затяжного неловкого молчания начала я. — С колдовством у меня отношения пока никакие… Я узнала-то о прапрабабушке только в субботу… Да и живу я в Харькове…

— Я так и думала, — всплеснула красивыми руками русалка. — Я все понимаю, всем в город хочется. Ведьмы не исключение! Но я себя в водопроводе не вижу!

— Да погодь ты, Мила, — отмахнулся Никифор. — Мы без видьмы жилы, тай дали житы будемо. Да, знаю, тяжко, но ничОго.

— Вы простите, но я правда в этом деле ничего не смыслю, — извинялась я.

— Покойная Тикуса тоже так говорила, — встрял Емельян. — Ты, девонька, не бойся, от тебя много не требуется.

— А что от меня требуется? — с опаской спросила я.

— По большому счету? — усмехнулся пожилой домовой. — Верить в нас.

— Верить? И все? — уточнила я, вглядываясь в морщинистое лицо Емельяна, в его улыбчивые глаза.

— Да, — пожав плечами, ответил старичок. — Это самое важное. Мы без веры слабеем.

— Это правда, — жалобным голосом подхватила Мила. — У меня вон даже морщинки появились!

Она как бы невзначай коснулась изящными пальцами внешних уголков глаз, словно сокрушаясь об исчезающей красоте.

— Могу порекомендовать отличный крем, моя мама очень хвалит, — буркнула я, глядя на восхитительно красивую и вечно молодую деву. И неважно, что ей больше четырех сотен лет, — возраст на ее внешности никак не сказался.

• Предыдущая
• 5/23
• Следующая