Не служил бы я на флоте... - Бойко Владимир Николаевич - Страница 24

вы знаете, тоска дикая, да еще полярная ночь в придачу придает

лежке неописуемый «шарм». Разнообразия приносили курьезно

– смешные случаи, происходившие чуть ли не ежедневно среди

нас «больных». Однажды приехали проведать меня друзья с го-

стинцами и привезли в подарок трехлитровую банку пива. По-

ставили мы ее в прикроватную тумбочку и сидим, ведем мирную

беседу, и ждем, когда же слиняет дежурная медсестра на ужин.

Выполняя клятву Гиппократа, зашла она к нам в палату, и, обра-

щаясь ко мне, говорит, что очень мало сегодня утром я сдал мочи

на анализ. Необходимо пересдать, то есть побольше нассать, и

протягивает мне баночку из-под майонеза. Достаю я трехлитро-

вую банку с пивом из тумбочки и, протягивая медсестре, спра-

шиваю: «Столько хватит?. .». Хорошо, что медсестра попалась с

чувством юмора.

Катаюсь на велосипеде, то есть сижу, кручу педали на меди-

цинском велосипеде, весь обклеенный датчиками. Вся эта военно-

морская медицина, находящаяся в кабинете, заставляет крутить

педали со все больше возрастающей нагрузкой. Когда я подъез-

жал примерно к Австралии, все эти

юные друзья гестапо подбежали ко

мне с воплями: «Что с вами? Что с

вами? Вам не плохо? У вас сердце

остановилось!!!». А всего-навсего у

меня с тела отклеился и отпал дат-

чик, замеряющий работу сердца!

На семнадцатые сутки лежа-

ния всем нам будущим военным

пенсионерам назначают клизму

в течении трех дней. Зачем и для

85

чего не знаю до сих пор. На второй день мне эта процедура на-

доела до чертиков, да и не очень-то приятно голую попу под-

ставлять медсестре, чтобы она тебе клизму в задницу вонзила

со всей пролетарской ненавистью. Лучше бы она в процедурной

повернулась ко мне своей голой попой в 38 кулачков и заняла

позицию №-17 согласно второго тома Камасутры. Идя на Голгофу,

положил я в карман больничного халата чекушку холодного чая.

Приготовившись к малоприятному процессу, незаметно для мед-

сестры набрал себе в рот чая и застыл на медицинском топчане

в неосуществленной медсестрой позе №-17. Помощница смер-

ти вонзает мне в попу пол–литровую клизму, я же выплескиваю

холодный чай изо рта коричневой струей, толщиной в дюйм и

издаю под занавес вопль полнейшего блаженства. В итоге: мед-

сестра в обмороке, а я торжественно изгнан из Североморского

госпиталя, чего и добивался. Как известно, нашему брату спи-

саться с плавсостава невозможно. Вернее возможно, но только

тогда, когда ваше тело будут нести на носилках, а в качестве при-

ложения к нему, следующий рядом с носилками медбрат, будет

нести вашу голову.

Каким-то чудом пятнадцатилетнему капитан–лейтенанту Х. Гол-

ландскому удалось списаться и уйти спокойно ждать пенсии на

берегу. За стаканом чая спрашиваю его, как же ты, мой юный друг,

списался на берег? Я три раза лежал на списание и все неудачно! Он

мне и говорит: «Видишь, Вова, в окно на той стороне улицы элек-

трический столб?». Вижу, говорю я ему. «А я не вижу! Вот так я и

списался на берег!» – товарищ мне в ответ.

ВВК – 2

При прохождении военно–врачебной комиссии один из при-

зывников, желая сачкануть от службы в Вооруженных Силах, сде-

лал следующее: в кабинете медкомиссии, где стоял манекен с

выпученными глазами этот чудак вырвал один глаз, вставил его

точно себе в задницу. Когда доктор сказал ему встать «раком»

и раздвинуть ягодицы, то сам доктор чуть со стула не упал – он

увидел следующее: перед ним стоит, нагнувшись, парень и из его

задницы на него таращится какой–то глаз. Но это еще полпобе-

ды – при этом парень сказал отменную фразу, после которой все

лежали минут двадцать: «Доктор! А я вас вижу…».

86

МЕБЕЛЬ ОМИС 1971

Сидим у нашего начальника медицинской службы подводной

лодки на квартире и культурно отдыхаем с банкой «шила», раз-

бавленного глюкозой. Пунш, блин! Где–то на втором часу нашего

отдыха отламывается ножка на диване, который доктор получил

в ОМИСЕ 1971 гарнизона Гаджиево вместе с остальной мебелью.

Док, естественно, поднимает шум и крик, алкоголики проклятые

мебель бьют, жена меня за яйца повесит и так далее. Наливаем

представителю Гиппократа стакан, вместо сломанной ножки под

диван подставляем книжки и все пять баллов.

Через час ломается вторая ножка дивана! Док поднимает еще

больший шум, налитый еще один стакан «шила» не помогает.

Предлагаем доктору продать нам ОМИСовский диван за 120 ру-

блей и доктор с удовольствием совершает процесс купли – про-

дажи. Спрашиваем у него: «Док! Диван ты нам продал и он теперь

наш?». Получив утвердительный кивок головой, открываем окно

в квартире и со словами «Задрал ты нас, док своими диванами!»

выбрасываем диван с четвертого этажа вниз. На раздавшийся

внизу вопль в распахнутое окно уже кричал сам доктор: «Не хрен

ссать под чужими балконами!».

ГРАФСКАЯ ПРИСТАНЬ

Питие алкоголя в русском флоте в ряде случаев играло не толь-

ко разрушительную, но и созидательную роль. Более того, без чрез-

мерного употребления алкоголя не было бы знаменитой Графской

пристани в Севастополе. Дело было так: считавший себя военным

инженером Император Николай I любил лично утверждать проек-

ты общественных зданий, особенно если дело касалось строитель-

ства для армии и флота. И, будучи человеком, довольно скупым,

долго отказывался подписать смету на постройку портика на Граф-

ской пристани, поэтому первоначальный проект пристани пред-

полагал только постройку двух

боковых павильонов. Их закон-

чили к 1840 году. Командовав-

шему в то время Черноморским

флотом адмиралу Михаилу Ла-

зареву пришлось припомнить

случай, когда пьяный извозчик

из отставных матросов скатился

87

в своем экипаже с высокой лестницы и рухнул в море. Как утверж-

дают, именно после этого случая Николай I и утвердил проект. И в

1844 году начали постройку галереи – портика, которая была за-

кончена в 1846 году. Есть еще один, несколько сомнительный и

довольно косвенный, но вклад российского флотского пития в ми-

ровую культуру. Речь идет о всем известном граненом стакане. По

крайней мере, в книге «Откуда и что на флоте пошло» говорится о

том, что сей культовый в нашей стране предмет посуды является

изобретением основателя флота Российского.

На кораблях во все времена боролись с боем стеклянной и

керамической посуды, который доходил до своего максимума

во время штормов. Не всегда помогали ни мокрые скатерти, ни

крупноячеистые сетки на столах, ни специальные подвесные сто-

лешницы. И тут одному из мастеровых – стекольщиков пришла в

голову идея создания граненого стакана. Петр I лично попробовал

новый сосуд в руке, откушал полынной водки и велел запускать

стакан «в серию».

Емкость делалась из темноватого зеленого стекла и якобы

редко билась от удара о палубу…

ПРОСТРЕЛКА ТОРПЕДНЫХ АППАРАТОВ

Существует много баек о контрольных прострелах торпедных

аппаратов водой или воздухом и смешных случаях, связанных с

этим. По – моему, их количество неисчислимо. Это и выброс тор-

педы на гражданский пляж (забыли, что она в ТА!?), выброс ящи-

ков со сливочным маслом, которые хранил в торпедных аппара-

тах друг минера – интендант (и опять забыли!?), выброс первого

срока форменной одежды годков в отсек, которые разносятся в

клочья на первой стойке коек в отсеке. И много, много, много по-

добных…