Международное тайное правительство - Шмаков Алексей Семенович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/197
• Следующая

И господство евреев страшно!

XIV. На всемирной сцене мы по любому направлению видим факты того же рода. Приводя их лишь в мере надобности и не предполагая забывать о них Далее, мы для полноты картины считаем достаточным остановиться здесь только ещё на двух следующих.

“Наступил 615 год после Р. Х., — говорит Амедей Тьерри. —Этот год был предуказаи магометанами-персами, как последний для христиан на всём пространстве Палестины. В конце мая под начальством румизана по прозванию Шархавбара, т. е., королевского вепря, —генерала способного, но бесчеловечного, союзника армянского царя Хозроя, грозная армия двинулась на Галилею и пронеслась по обоим берегам Иордана…, не оставляя ничего, кроме залипших кровью развалин. Между тем, в названных местах теснилось значительное население, освещённое, проповедью Евангелия… Вслед за разговором и уничтожением домов огнём и мечем, скованные друг с другом толпы жителей были, под бичём персов, влачимы, как переселенцы в отправленные миазмами болота Тигра и Евфрата… И вот, с мешками, наполненными золотом, иудейские купцы целыми шайками, начали толпиться за “победоносной” армией Шархавбара, скупая всё, что могли из массы пленных. Не для того, чтобы спасать их, о нет, а чтобы вырезать поголовно. При этом евреи старательно выбирали людей, имеющих особое значение (вспомнить о 75.000 “сильных”, истреблённых при Мардохее): городских судей и других должностных лиц, красивых и богатых женщин, прежде же всего — монахинь и священников. Деньги, уплачиваемые персидским солдатам за растерзываемых христиан, поступали из раскладочного сбора, которым были облагаемы все евреи пропорционально состоянию каждого, ибо эти страшные злодеяния, по обыкновению, рассматривались еврейством, как дело богоугодное. Таким образом, погибло свыше 90.000 христиан!…”

Помянутая раскладка есть руководящее правило у сынов Иуды для подкупа высших и низших властей, а затем и вообще ради целей Израиля. В частности, установлено, что вооруженное восстание в Москве, как и метание бомб, наравне с другими заслугами “русской” революции, являясь предприятием ad majorem Israeli gloram, требовало больших денег. Одних же экспроприации не могло быть достаточно. Ясно, что расходы всемирного кагала, правда, лишь временно — до взыскания обратно с нас же, гоев, были оплачиваемы именно “раскладочными сборами”.

Как бы подводя итог сказанному, хотя и в замаскированной, разумеется, форме, основатель сионизма Герцль повествует: “Еврейские переселенцы заносят в страну и антисемитизм. Прилив иммигрирующих евреев и неуклонное движение вверх туземных евреев, как класса, совместно производят могущественное действие. После кратких периодов терпимости, вражда против нас снова просыпается. Наше благосостояние, очевидно, содержит нечто раздражающее. Народы, среди которых живут евреи, все вместе и каждый в отдельности — явные или скрытые антисемиты. Усиливаясь с каждым днём, антисемитизм растёт и должен расти, так как причины его не могут быть уничтожены.” Признавая это, Герцль не договаривает. А и ему не худо бы привести на справку, что, неуклонно стремясь к владычеству и сообразно с этим переходя на сторону сильного, “угнетённое племя” систематически изменяло своим друзьям и покровителям. Так, ещё в многовековой дуэли, которой исчерпывается история древнейшего Востока, между Ассуром и Мицраимом, т. е., — Вавилоно-Ассирией и Египтом, евреи равным образом перебегали с одной стороны на другую. Предав затем ассириян вавилонянам, сыны Иуды вскоре изменили вавилонянам для персов, а персам — для Александра Македонского; несколько позже, царства Антиохов и Птолемеев еврейством же были преданы римлянам, а римлянам евреи изменяли ради парфян, империю коих, в свою очередь, продали полчищам магометан; магометан же предавали крестоносцам, и, наконец, крестоносцев — —туркам. С другой стороны, в Европе, при наступлении религиозных войн еврейство пожинало новые, так сказать, уже абонированные лавры предательства, начиная с альбигойской ереси и кончая Реформацией. Между католицизмом и протестантством, а в частности, между орденом иезуитов и палладинами Возрождения, “избранный народ” инсценировал свою дьявольскую оперетку тем с большими барышами, чем осязательнее для него был опыт “добрых услуг” в древнем поединке Ассура и Мицраима.

XV. Но войны из-за религиозных убеждений отжили свой век. Началась борьба во имя иных “свобод”. И что же?… Евреи только перефасонили товар. Став под знамя революции, всемирный кагал не замедлил изменить ему ради Наполеона, далее предал Наполеона Англии, а, в заключение, явился банкиром Священного Союза… А что евреи проделывали за период восстаний Польши или в своём дивном апофеозе на Японской войне?!…

Тем не менее, собственную политику кагал проводит без колебаний. Он успел дважды отомстить своему врагу — Марии-Терезии, обезглавив в 1792 году её дочь Марию-Антуанету, а в 1848 г. устроив наставнику её внука и обер-концертмейстеру венского конгресса Мет-терниху такой дивертисмент, что он едва ноги унёс от иудейских убийц. В наше время сыны “избранного народа” благодарят автора Союза Россию равным образом во второй уже раз через Северную Америку. Следовательно, детям Израиля нечего плакаться на развитие антисемитизма. Впрочем, Герцлю, пожалуй, не было и надобности вдаваться в детали. Чего, в самом деле, ждать от людей, которые и самого рая не могут себе представить без золота, да ещё хорошего?… (Бытие, II, 10—12).

В свою очередь, справедливо указали ещё римляне на отсутствие у еврея всего, что они называли verecunclia, т. е. беззаветных, самоотверженных, рыцарских движений души.

Притчею, удивлением, посмешищем и поруганием бывал еврей всегда и у всех народов. Без идеалов и без жизни духа, еврейство выражает собою олицетворение гнева, мести и печали… Жалка была их роль в истории Рима и в Средние века… Они повсюду мучились страшной тоской, прежде всего, от неопределённости собственного положения. Не будучи ни рабами, ни свободными людьми, ни равными, ни подчинёнными, не принадлежа ни себе, ни другим, — они представляли собою тайну, загадку, невылазную проблему и, наряду с этим, крупную опасность, грозящую бедствиями для окружающих и безысходным горем для самого “избранного племени”. Чуждые узы родства или дружбы с коренным населением страны, лишенные всякого патриотизма, они не теряли случая возбудить к себе ненависть то в качестве финансовых советников у разных мелких и крупных владык, изобретая суровые, подчас невыносимые налоги, то в звании придворных врачей, либо даже духовников, коварно завладевая доверием монархов и опутывая их гнусными интригами, то, наконец, в виде откупщиков и вольнопрактикующих Шейлоков, довершая свистопляску роскоши и скрежет нищеты.

Многие страны невероятно страдали от таких явных либо скрытых талмудистов, особенно со времени золотой папской буллы (1356г.), узаконившей пребывание евреев при сюзеренах и феодалах. Между тем, до позднейшего периода Средних веков Европа обладала и на Западе массами свободных земель, представлявших непочатую новь. Ничто не мешало евреям сделаться такими же пионерами производительного труда, как действительно гонимые за веру англо-саксы, которые в пустынях и лесах Америки, среди бесчисленных опасностей от мужественных и беспощадных индейцев создали, однако, нынешние Соединённые Штаты.

Но не топор и плуг служили орудиями евреев, а корыстолюбие, пронырливость, бесстыдство. Выжимая из всего окружающего последние силы, евреи неустанно жаловались на судьбу, издавали стоны, проливали слезы. Открыто гонимые, они вымещали накопившуюся в них злобу тайно. Народы Запада убедились, что чувства благородства неизвестны сынам Иуды, а деньги им дороже свободы, или, лучше сказать, всякая свобода для них — в деньгах. Ради своего обогащения, евреи готовы на что угодно. Во всём, однако, мог он обманывать христианина, но только не в том, что он еврей и желает быть евреем. Иудейские законы являлись постоянным вызовом и наглой демонстрацией против “поганых”, среди которых кошарный иудаизм, тем не менее, процветал, размножался и богател. А после эмансипации жидовство кагала выступило, к посрамлению его песнопевцев шаббесгоев, даже с яркостью, неизмеримо большей, чем в прежние времена.

• Предыдущая
• 12/197
• Следующая