Международное тайное правительство - Шмаков Алексей Семенович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/197
• Следующая

IX. Не взирая на сие изложенное, Израиль, как и в наши дни процветал. Ещё в Риме он изловчился создать столь золотое для себя время, что, по удостоверению Моммзена, проконсулы и пропреторы провинций вынуждены были нежно обращаться даже с местными израильтянами, если по истечении срока службы не хотели вместо награды или триумфа, удостоиться кошачьего концерта, а то и уголовного суда. Евреи не дремали, как они, впрочем, и вообще не забывают “помогать своему счастью”. Независимо от сего, сохраняя во все времена потаённое собственное правительство, они и много позже войны Помпея в Палестине продолжали рассматривать Иерусалимский храм, как свой международный банк, куда из Италии и провинций свозили награбленное золото.

“Quum aurum judaeorum nomine, quotannis ex Italia et ex omnibus provinciis Hierosolyma exportari soleret”, — говорит Цицерон в речи Флакка.

Пропреторы и проконсулы не осмеливались возражать, хотя, конечно, понимали опасности, угрожающие римскому государству через скопление золота в центральной кассе иудеев. Только один префект Каппадокии Валерий Флакк решил хотя-бы своим евреям запретить вывоз золота. По своему обыкновению, еврейство не осталось “неблагодарным” и, купив тогдашнего Зола по имени Лелия, предъявило Флакку ряд позорнейших обвинений. Согласно иудейскому же патентованному рецепту предполагалось запятнать Флакка такой скверной, чтобы его уже никто отмыть не мог. С этой целью евреи снабдили Лелия ложными свидетелями и фальшивыми документами, а в заключение, собравшись на форуме, принялись чинить столь наглые скандалы и гвалт, что подсудимому, казалось, не было спасения…

Тем не менее, сыны Иуды просчитались: между ними и Флакком стал Цицерон. Упрекая Лелия, что он только из-за еврейских денег пришёл сюда и лишь ради еврейского золота старается, Цицерон говорил ему также: “Тебе ли не знать, как тяжела у них рука, каково единство и чего это стоит в наших народных собраниях?!”

Обращаясь же к суду, оратор воскликнул: “Если когда-нибудь республика встречала необходимость взывать к мудрости и просвещению, к достоинству и прозорливости судей, то о них сегодня, да, именно сегодня, умоляет она…!”

Переходя, наконец, к общей политике евреев, Цицерон в заключительных аккордах речи, где он был таким мастером, указал следующее:

Флакк был оправдан.

Тем не менее, его эпизод показывает, какая участь грозит даже высшему администратору и в мировом государстве, если он осмелится стать евреям поперёк дороги. Не у всякого бывает защитником Цицерон, а дабы не сомневаться в последствиях рассеивания еврейства по римской империи, надлежит иметь в виду, что гибель Рима, как мировой державы, обуславливается, да ещё в весьма не малой степени, именно тлетворным влиянием сынов Иуды на римский дух и его вековые устои.

“Тит совершил глупейший исторический промах”, — справедливо замечает Марр, — “частью потащив и евреев за собою в римский Иерусалим, частью рассеяв их насильственно”[25].

Много раньше, сознавали это и на себе испытывали сами римляне. Их поэт начала пятого века по Р.X. — Клавдий рутилий Наматиан несколько лет служил в Риме градоначальником и, стало быть, видел евреев насквозь, когда пришёл к следующему убеждению: “О, если бы оружие Помпеи и могущество Тита никогда не разрушали Иудеи! Вырезанные язвы чумы распространяются шире, и побеждённая нация гнетёт своих победителей…”

Ренан же, в свою очередь утверждает, что “повсюду, где еврейство добивалось господства, там жизнь аборигенов становилась невыносимой”.

Не излишне поразмыслить об этом всякому, кто уничтожение черты еврейской оседлости затевает… “во имя блага России”.

X. Подводя же итог сказанному, нельзя в заключение не принять к сведению и вывода, к которому, по данным истории, логически пришёл профессор и одно время министр народного просвещения Зенгер в своей речи — Еврейский вопрос в Риме[26]:

XI. Не успело римское государство сойти со сцены, как в Аравии появился Магомет. Сам лично и через своих преемников он за полстолетия отхватил на земном шаре такой кусок, каким никогда не владел Рим. Снова разбушевавшиеся волны семитизма залили переднюю Азию, весь север Африки, как и чудные берега Средиземного моря, хлынули через мавров и при благосклонном участии евреев в Испанию, а затем и во Францию. Дурно кончилось бы это для Западной Европы, если бы Карл Мартелл в кровавой битве между Туром и Пуатье не преградили Исламу дороги. Тем не менее, как в прежние века народы Запада взывали к небесам о спасении от ярости норманнов, так и теперь пришлось воссылать новые мольбы о защите от варварства саррацин. Морские же разбои продолжались ещё долгое время спустя, да и сейчас гнездо их в Марокко не сполна искоренено[27].

XII. Как только закончился прилив фанатиков корана, так в Европе наступило обратное и, в свою очередь, стихийное явление — Крестовые походы. Многое перетерпели евреи в этот период, но и не мало успели нажить они от христиан, массами стремившихся в Палестину.

“Во время первого похода Перта Пустынника, — повествует Виктор Гюго, — крестоносцы, увлекаясь религиозным рвением, дали обет истребить всех жидов, каких встретят на своём пути, и они его исполнили. Но этот обет был лишь возмездием за ханаанские убийства, проделанные самими евреями. Суарец справедливо замечает, что иудеи вырезали своих соседей во имя благочестия, которое было понято ими хорошо, тогда как крестоносцы истребляли евреев во имя того же благочестия, но понятого дурно”.

Намечая лишь основные моменты указанного хода событий, мы не можем касаться дальнейших подробностей эпохи Крестовых походов. Заметим разве, что она была косвенною причиной появления турок в Европе.

• Предыдущая
• 10/197
• Следующая